Адъютант палача

Мне вообще дико слышать от высокопоставленного безопасника, что антироссийская газета распространяется в империи. Я бы лично рубил руки ублюдкам, которые замешаны в перевозке этого дерьма из Англии. Но ведь они связаны с Ротшильдами, а значит, трогать их нельзя. Ситуация просто бредовая. Хотя, если вспомнить мою реальность, то за прошедшие годы мало что изменилось.

Но всё равно есть позитивные сдвиги. Думаю, я уже смог повлиять на ситуацию в стране. Назначение Муравьёва губернатором уже в январе, далее раскрытие ячейки офицеров-заговорщиков и более радикальные действия властей в ответ на волну террора, сыграли свою роль. Другой вопрос, во что всё это выльется в будущем? Мне уже сложно делать прогнозы о политической ситуации в России и Европе.

– Иосиф, я бы на вашем месте всё-таки съездил в родное поместье. А то конфискуют его, и останетесь вы только с адъютантским жалованием.

Видя моё недоумение, Муравьёв объяснил свои слова.

– Ваш батюшка решил не отсиживаться в сторонке, и принял участие в мятеже. Пан Наполеон сформировал отряд и совершил нападение на почтовое отделение Молодечно. В результате было убито два полицейских и три мирных жителя. Через неделю банда была окружена «финляндцами», и все её участники сдались в плен. Сейчас граф Козелл-Поклевский сидит в минской гарнизонной тюрьме и ждёт заседания трибунала. Думаю, за совершённые преступления он будет приговорён к смертной казни. Что касается имущества, то оно должно быть конфисковано по закону. Но так как вы безупречно служите империи, и не нарушили присягу, то можете претендовать на передачу всей собственности в ваши руки. Я подпишу соответствующий документ, если он необходим.

Может, присутствующие ждали иной реакции. Только мне безразлична судьба здешнего отца. Не прими он участие в мятеже, то я бы сам тихо его удавил. Поэтому сейчас меня больше волнует сохранение немалого имущества Козелл-Поклевских. Это, ни много ни мало, десяток деревень, пусть крепостное право и отменили. Но огромные угодья остались в собственности нашей семьи. А ещё, это дома в Вильно, Минске и Варшаве, не считая огромного поместья около Сервача. Плюс, маман вкладывала деньги в мануфактуры и фабрики, да и на счетах в банке должно быть немало средств. Отказываться от подобного богатства просто глупо. К тому же, надо подумать о Маше с Мишей. Хотя, кое-какие изменения я внесу. В первую очередь снижу цену за аренду земли и отдам лучшие пахоты крестьянам.

– Тогда я завтра же выезжаю в Сервач, если вы дозволяете?

Судя по всему, Муравьёв был недоволен моим равнодушием. Родственные связи — крайне важная вещь для этого времени. Тем более, когда речь идёт об отце, будь он хоть трижды мятежник и убийца.

* * *

– Но это нечестно! Получается, что вы фактически открыли формулу. От меня требуется лишь провести испытания. Такая же ситуация произошла с гранатами. Кстати, я уже получил письмо от Военного ведомства. Генералы заинтересованы в наших изделиях. Но ведь все лавры первооткрывателя достанутся мне. Только это не моя заслуга. И вообще, в следующем году я хочу поступать в Санкт-петербургский технологический университет. Где я найду столько времени на опыты? Мне ведь необходимо готовиться к экзаменам!

Вот куда в моём времени подевались честные люди? Здесь же я не в первый раз встречаю совершенно бескорыстного человека. При этом пан Вылежинский[2] отнюдь не богач, работает учителем химии и отбрыкивается от будущей славы.

– Бронислав, вы не правы, — пытаюсь успокоить химика — Предлагаю посмотреть на ситуацию шире. Если формулу новой взрывчатки предложу я, то над этим будет смеяться весь учёный мир. Вы же уже приобрели определённую известность, создав новый вид гранаты. Прошу не спорить, но я только озвучил свои хотелки. Всё остальное сделано вами, в том числе совершенно неизвестный ранее запал. И сейчас я предлагаю только теоретические выкладки. Основная часть работы опять ляжет на вас. Мне бы не удалось добиться результата без ваших знаний и таланта.

– Это неправда, — польщённый учёный продолжал вяло сопротивляться, — Я всего лишь один из тысяч естествоиспытателей. Вы же предложили неизвестный доселе механизм. То же самое касается «динамита». Странное слово, однако. У меня такое ощущение, что вы прекрасно обойдётесь без меня. Любой студент может смешать нитроглицерин и кизельгур в нужной пропорции. Юзеф, мне не нужна чужая слава и почести.

– Воспринимайте всё проще. Над составом взрывчатки ещё придётся потрудиться. Что касается будущих почестей, то до них надо ещё дожить.

Да, я решил не мудрить и начать делать состояние на простых вещах. Состав классического динамита был мне более или менее известен. Оставалось договориться с толковым химиком и провести испытания. И я нашёл Вылежинского, который хорошо зарекомендовал себя в истории с гранатами. Бывший офицер был фанатиком своего дела. Проблема заключалась в том, что он просто патологически честен. С трудом удалось убедить его присвоить заслугу открытия формулы и стать изобретателем. Думаю, что господам Нобелям в этом мире не повезёт и динамит появится в России.

Я сразу решил поставить дело на широкие рельсы и зарегистрировал компанию. Вернее, в будущем это будет холдинг, если всё пойдёт по моему плану. Пока же товарищество «Танесдорф», которое я решил назвать в честь фамилии здешней матери, состояло из четырёх учредителей. Пятьдесят пять процентов акций принадлежала мне, а по по пятнадцать химику, Фредди и Пырху. Уставной фонд компании формировался из захваченных в Кёнигсберге денег. Нам же надо открывать целый завод и закупать материалы.

Штаб-квартиру компании решили разместить в Питере, куда собирался переезжать Вылежинский. Надо бы ещё найти грамотного управляющего, так как Бронислав производил впечатление далёкого от бизнеса человека. Но это чуть позже, так как пока надо определиться с формулой. Здесь всё не так просто, но выполнимо. Я же пока собрался в Вилейский уезд. Заодно нужно было заскочить в Минск, где у меня была запланирована ещё одна встреча.

– Юзеф, а зачем вам информация о нитроглицерине? Тем более, речь идёт о таких огромных количествах. Вы собрались заняться горнорудным делом?

Ага, хочу организовать карьер, вернее — воронку, в центре одной из европейских столиц. Но химику я сказал иное.

– Вы почти угадали. Есть у меня некоторые мысли по строительству железной дороги. Там потребуется большое количество взрывчатки. Потому я и интересуюсь условиями хранения и перевозки.

* * *

– В принципе, я согласна. Но как на это посмотрят твои брат и сестра?

Судя по тому, какой идеальный порядок царил в нашем доме, моя задумка оказалась верной. Тётя Катарина была дамой грамотной и весьма дотошной. По приезде, я получил полный отчёт о положении дел с семейным особняком, доходным домом и двумя мануфактурами, за которыми она следила. Это папахен поручил двоюродной сестре управлять минскими активами семьи и окунулся в политику. Вернее, он в ней утонул, но это не моё дело.

А царские чиновники не зевали, и уже хотели наложить лапу на весьма вкусные куски имущества Козелл-Поклевских. Если бы не тётушка, то обе фабрики уже растащили, заодно и дом обнесли. Ведь активы бунтовщиков подвергаются конфискации, что является просто колоссальной кормушкой для предприимчивых чинуш. Надо этот вопрос поднять перед Муравьёвым. Напишу ему письмо сразу после разговора с родственницей.

Мой приезд в Минск оказался самым настоящим сюрпризом для обитателей особняка. И не сказать, что со знаком плюс. Молва о моём предательстве докатилась до столицы губернии и обросла дополнительными слухами. Наш многолетний управляющий и эконом Мариус, сбледнул с лица, увидев меня, заезжающего в ворота. Слуги вели себя испуганно и будто ожидали, что их прямо сейчас начнут убивать. Даже три мои троюродные сестрицы вначале чуть ли не попадали в обморок. А вот пани Катарина показала свой характер. Думаю, она бы спокойно воспринимала даже мой переход на сторону Сатаны. Главной целью её жизни было выдать дочек замуж. И она резонно связывала эти надежды со мной. Тем более что у старшей, вроде как, появился жених.