Аферисты. BIG-ЛАЖА-TOUR, или Как развести клиента на бабло

В каюте команды было все так же бело и к тому же достаточно много народу. Команда попотчевала нас вином с фруктами и орехами, но мы были так полны впечатлениями дня, что очень быстро откланялись.

Спала я опять на палубе. Без задних ног. Мне приснилось, что я владелица той шикарной яхты. Можно мне хотя бы во сне помечтать?

24-е, суббота.

С утреца мы с Катенькой задумали испечь блинков. Женечка (с яхты) притаранил вишневое варенье. Тарас достал абрикосовое. Порцию три раза увеличивали, но все равно получилось мало, если бы все ели как я, то хватило бы только человек на двух. Но люди у нас скромнее в потребностях.

После завтрака все разбрелись кто куда, готовиться к отъезду. Мы с Катей, Серегой и Танькой, которая последнее время ведет себя нагло, невыносимо, пошли в город. Ну просто погулять. Но как настоящие русские люди не смогли опять не зайти на рынок. Катюшка, конечно, учудила – купила еще одну огромадную связку ключей. Один из них – с якорь величиной, таким, наверное, султаны свои гаремы на ночь открывали-закрывали! В итоге, груженные этими ключами, мы вышли на уже знакомую торговую улицу. Там мы увидели местное метро. Н-да, сказать, что оно меня поразило – ничего не сказать. Мало того что оно было все обшарпанное, это после наших-то мраморов, к тому же некоторые особо любопытные граждане обозревали окрестности не как мы – через окно, а высунувшись из не очень закрытых дверей. Видимо, правила техники безопасности в этой стране неизвестны совершенно! Запасясь всем необходимым для обратного пути, мы надумали отчалить. Осталось распрощаться с Женей и залиться бензином. Прощание проходило на причале у заправки. Жене явно было жалко, что мы его покидаем. Скучно бедному, по-видимому. И вдруг он отвел меня в сторону и говорит: «Слышь, Даша, а чё бы тебе не остаться у меня на яхте?» Мол, места много, деньги есть, сплаваем в Анталию, и вообще будет круто!!! И вдруг я подумала: а почему бы и нет? Ведь никуда Вадик со мной не поедет! Ведь это же очевидно. Он и про паспорт, что он просрочен, все, видимо, знал. Он не хочет уматывать из ледяной страны, он боится. Он хочет в крайнем случае жить то тут, то там. Он все время меня обманывал. Они, мужчины, все время нас хотят только поиметь! И Димка наколол меня с Германией. А тут Женька конкретно предложил – оставайся. Вот пример конкретного человека. И я ОСТАЮСЬ!!! Я буду здесь ЖИТЬ, как кричал Сухоруков в «Брате-2». Прощай, Вадим! Прости, но ты не оправдал моих надежд и моего доверия!!!

Глава 38

– Ну, это вполне в Дашкином духе, – пробормотал Ларчиков, закрывая дневник.

Катя-медвежатница сидела напротив, задумчиво ела персики. Ее красивые глаза с оливковым оттенком излучали сочувствие и тревогу. Вадиму было как-то не по себе.

– Она вот так сама и попросила передать мне дневник?

– Ну, не украла же я его. А в каком смысле – «в Дашкином духе»?

Ларчиков выпил залпом стакан воды – сушило со вчерашнего, они отмечали с командой «Афалины» триумфальное возвращение.

– В Турции она слиняла с гидом, с Вальпером, – пояснил. – Или с Альтером? Не важно… Потом от меня ушла. К Димке, соседу. Потом от Димки снова ко мне. И вот теперь.

– Рыжая шлюшка, – беззлобно процедила Катя.

– Нет, она не шлюшка. У нее просто были… пробелы в образовании, – не согласился Ларчиков, вспоминая, как на даче в Салтыковке заставлял Дашку читать классиков – «от сих до сих».

Грустно улыбнулся. Лисичка, в общем, добилась своей цели – ей теперь тепло, малокровные ручки-ножки никогда не будут холодными. Вдоволь солнца, она недобрала его, живя на сибирской заимке и в Москве. Пальмы с перманентом, море в оборочках, бархатный песок. Тем более что паспорт он так и не сделал. Такие вопросы по телефону не решаются, надо ехать в Москву. «В Москву, в Москву, в Москву!» – как сказал Чехов и он Дашке тогда, в Турции, когда Люба Гурская посоветовала срочно возвращаться на родину.

Как там, кстати, сейчас «шахидка», бывшая Любка-Кремень? Неужто ей никогда не выбраться из курдского гарема? Понятно, что не ад кромешный, некоторым даже нравится, не тащишь всю семейную ношу на своем горбу, как в нашенских условиях. Первая жена убирает в доме, вторая ублажает мужа, третья готовит, четвертая возится с детьми. Тем более живешь на всем готовом, по шариату, муж обязан и одежду летнюю и зимнюю давать, и белье, и подушки, и ковры. Чистый рай! Однако и свихнуться можно. И пожалуй, лучше бы Любка того, спятила: именно из-за нее, точнее, из-за ее покровителей-курдов, Вадим не может вернуться в Москву. Потому что другая проблема, из-за которой он бежал, решилась несколько дней назад. Он позвонил Казанцевой – узнать новости по делу Левы Фрусмана. И неожиданно небо прояснилось. «Нашли настоящих убийц, – сказала Лариса Алексеевна, – какую-то старуху безумную с сыном. Так что можешь возвращаться из эмиграции. Как там сейчас в Турции, тепло?» – «Тепло, – солгал Вадим, вышагивая по ялтинской набережной. – А как у вас вообще дела?»

И тут же пожалел о своем вопросе. Казанцева сообщила радостную весть: они решили с Никитой пожениться, он остается в Москве. В Марбелью они поедут в медовый месяц, а затем будут отдыхать там во время каникул и отпусков. Денег на счете у Ларчикова было мало, но не мог же он резко прервать звезду.

Взахлеб она стала рассказывать о грядущей свадьбе.

Она решила провести ее в точном соответствии со старинными русскими обычаями (потому, наверное, мелькнуло у Ларчикова, что с Гейдаром проводили по традициям азербайджанским). И лучшая пора для свадеб, конечно, осень, время после снятия урожая. Поначалу нужно добиться согласия родителей, но тут облом – невеста и жених уже давно сироты. И вот тогда сват или сваха берут на себя покончить дело. Непременно со всеми этими прибаутками и корявым языком. Сваху спрашивают, к примеру: «Откуда идешь? Издалека?» – «Издалека, родимые мои, – отвечает сваха, – дороженека трудная, и я крепко поустала. Зная наперед, что вы добрые люди, зашла к вам обогретися. Не прогневайтесь, без дела мне бы не идти…» Ну и т. д. и т. п.

Затем сговор, или помолвка, когда родные жениха съезжаются в дом невесты, и сговор часто превращается в свадебное веселье. Всякий сговор есть начало свадьбы. После него молодые имеют право видеться между собой чаще. А вечером, накануне свадьбы, надобно обязательно устроить девичник. На девичнике поются особые песни и причитания, девушка оплакивает расставание со своей свободой. Голову невесты покрывают фатой, и все вместе – подруги и суженая – рыдают в голос. Потом фату снимают и начинают расчесывать волосы гребнем.

Тут Ларчиков не выдержал и с криками «Але! Але! Вас не слышно!» выключил телефон…

– Выпить хочешь? – Катя вернула Ларчикова в реалити-шоу.

– А что, есть?

– Я привезла из Турции вино. «Дикман» называется.

– «Дикман»? «Дикман» я пил, наливай. Белое?

– Красное.

– Красное я люблю.

Медвежатница ловким движением штопора откупорила бутылку, и Вадим не сдержался, выдал комплимент:

– Мастерство, как говорится, не пропьешь.

Катя улыбнулась, разлила вино по пластиковым стаканам.

– Хочешь, покажу, какие я там ключи в коллекцию купила?

– Показывай.

Она вывалила из сумочки связку. Амбарный ключ с набалдашником-ситечком, ключ с волчьей башкой, ключ-пистолет, ключ, похожий на экзотический цветок, еще шесть с виду ключей-близнецов, но на самом деле – «найдите восемь отличий».

– Ну ты фанатка, – усмехнулся Ларчиков. – Давай, ключница, маханем!

Они выпили, закусили сочащимися персиками.

– Не расстраивайся из-за Дашки, – сказала Катя. – Ветреное дитя. Она там на яхте то с Серегой пыталась закрутить, то со Славиком.

– У Даши было трудное детство, ты многого не знаешь. И вообще, давай больше не будем о ней.

– Ай эм сорри, как говорят в американских фильмах.

Бутылку они допили мгновенно. В ход пошла вторая. Из окна этого чудо-отельчика «Морской бриз», гурзуфского, куда Вадим перебрался в тот же день, когда отчалила «Афалина» (в Гурзуфе все дешевле, чем в Ялте), собственно, моря видно не было, зато сосны, розы, небо цвели и пахли на расстоянии вытянутой руки. И все понемногу плыло, качалось, плескалось…

Он начал с ее губ. Целовалась Катя так же естественно, без усилий, как открывала замки или пила вино. Возбуждение плавно перебежало с его языка на ее. Вадим никак не мог расстегнуть лифчик. Катя рассмеялась и просто сдвинула его на пояс, и лифчик стал поясной сумкой с двумя кармашками. Грудь была холодной, и он стал греть ее в ладонях. Соски затвердели, и Вадим наклонил к ним голову. Затем он быстро перенес Катю на кровать, жесткую, с ортопедическим матрасом. Джинсы полетели на пол – сначала одни, потом другие. Белую полоску стрингов, конечно, можно было и не рвать зубами. Кончая, она держала его указательный палец во рту. Будто ключ, которым хотела открыть очередной сложный замок.