Афган. Территория войны
Шрифт:
Собственно, войны-то никто и не хотел. И ведь надо же было случиться такому казусу. Мало того что пришлось объясняться с международным сообществом, так еще это самоубийство…
Уже на следующий день после штурма дворца и ликвидации Амина Брежневу сообщили, что первый заместитель министра МВД генерал-лейтенант Виктор Папутин – застрелился. Причина этого поступка ни у кого не вызывала сомнений.
В конце ноября Папутин был отправлен с секретной миссией в Афганистан. Глубоко не вникнув во внутренние дела этого государства, генерал поторопился доложить руководству КПСС о катастрофическом положении дел в ДРА. За время визита он много общался с лидером НДПА. Взаимное расположение помогло генералу навязать генсеку свой взгляд на возможные
Скорее всего, Папутин даже не предполагал, чем это может закончиться. Посмертной записки он не оставил. Кто теперь знает, о чем думал и в чем раскаивался генерал в последние минуты своей жизни.
Самоубийство высокопоставленного чиновника было только началом череды неприятностей, которые, как снежный ком, накатывались одна на другую в первый военный год. СССР готовился к проведению летних Олимпийских игр, а в Афганистане в это время наскоро сформированная 40-я армия топтала своими кирзовыми сапогами пыльные дороги раздираемой противоречиями страны. Моджахеды как будто только и ждали, чтобы на глазах всего мирового сообщества продемонстрировать свою непримиримость с неверными. Если кто-то из наших солдат оставался убитым на поле боя, то потом их находили без ушей, языка, глаз, члена, ног, рук… Поэтому перед боем ребятам советовали последнюю пулю или гранату оставить для себя.
И удивительное дело, если в первый год войны писали о раненых и убитых, то многие слова брали в кавычки, боевые действия называли «тактическими занятиями». Когда же награждали воинов орденами или медалями, то отмечали – за успехи в боевой и политической подготовке или в социалистическом соревнованим, а не за героизм, проявленный в боях.
Моджахеды как будто только и ждали, чтобы на глазах всего мирового сообщества продемонстрировать свою непримиримость с неверными. Если кто-то из наших солдат оставался убитым на поле боя, то потом их находили без ушей, языка, глаз, члена, ног, рук… Поэтому перед боем ребятам советовали последнюю пулю или гранату оставить для себя.
Положение наших солдат усугублялось еще и тем, что воевать приходилось в горах, в жару, при разряженном воздухе. Командиры неоднократно докладывали по команде о том, что в местных условиях нужна более легкая экипировка, удобные ботинки и панамы. К тому же в медицинских учреждениях порой отсутствовали элементарные медикаменты. Вплоть до того, что медсестрам иногда приходилось стирать бинты…
Рапорты командиров частей 40-й армии засыпали столы высоких военных начальников. Вот для проверки этих рапортов, да и вообще «ознакомиться с обстановкой на месте», в Афганистан зачастили представители силовых структур во главе с генералами.
В конце 1980 года с проверкой, а если можно так выразиться, то с достойной генерала миссией, приехал некто Лисов. Приехал не один, а с другими официальными лицами. Делегацию разместили на вилле в центре Кабула. За высоким каменным забором, в тени немногочисленных фруктовых деревьев, генерал неторопливо прогуливался после обеда, который состоял из жирной афганской пищи. Лисов был человек невысокого росточка, на его круглом желтоватом болезненного вида лице выделялся курносый нос, которым он пытался уловить все возможные запахи и настроения.
Положение наших солдат усугублялось еще и тем, что воевать приходилось в горах, в жару, при разряженном воздухе. Командиры неоднократно докладывали по команде о том, что в местных условиях нужна более легкая экипировка, удобные ботинки и панамы. К тому же в медицинских учреждениях порой отсутствовали элементарные медикаменты. Вплоть до того, что медсестрам иногда приходилось стирать бинты…
Медленно вышагивая по дорожке сада, генерал остановился
около куста, напоминающего нашу сирень, понюхал цветы, блаженно закрыл глаза, а затем, обернувшись, подозвал штабного офицера. Кроме встреч, которые были намечены, Лисов распорядился провести в одной из частей смотр боевой и политической подготовки новобранцев, а заодно поинтересовался успешными военными операциями против банд моджахедов. В течение пяти дней ему необходимо было увидеть полную картину положения в Афганистане, чтобы иметь возможность объективно доложить обо всем руководству Советского Союза.Отряд спасателей, командиром которого был капитан Петр Коновалов, получил два дня отдыха после удачно проведенной операции в составе одного военного подразделения. Ребята только что закончили париться в бане и приступили к обеду. Много шутили, смеялись, вспоминая некоторые эпизоды последнего похода.
После обеда Петра неожиданно вызвали в штаб, где довели до сведения, что его группа должна войти в состав небольшой воинской колонны, выполняющей секретное задание.
– Инструкции получите на месте, – сказал подполковник Горошников.
Сборы были недолгие, побросали в вещмешки все необходимое, получили в оружейке короткоствольные автоматы АКС с двумя рожками и сразу тронулись в путь. Аэродром располагался недалеко, самолет был подготовлен, долетели без происшествий. Группу Коновалова уже ждали, распределили по бронетранспортерам, и колонна выдвинулась в Асадабад.
Никто не стал им объяснять – боевой это выход или только учебный. Пехотный батальон был укомплектован новичками. В Афганистане они провели месяц или два, не больше, так что опыта никакого. Солдаты приняли участие всего в одной боевой операции, совместно с батальоном из Джелалабада. Их бравада и самоуверенность вселяли беспокойство. По незнанию или наивности, они полагали, что душманы обратятся в бегство при виде русских солдат, а им придется только стрелять и брать в плен испуганных моджахедов.
У горной тропы, что вела в Кунар, расположилось небольшое селение, в котором, по агентурным данным, душманы оставляли на ночь человек десять дозорных. Ввиду срочности выполнения задания эти данные решили не перепроверять, тем более что состав колонны значительно превышал силы предполагаемого противника. Задача – найти и уничтожить. Для четырех взводов и группы спасателей задание несложное, и время выбрано удачно, на рассвете. Единственное, что напрягало, близость пакистанской границы – километров пять, не больше.
Солдаты шагали бодро, смеялись, им не терпелось поскорей испробовать на практике все, чему учили. Важничали, шли как на прогулку. Переход через реку занял довольно много времени, хотя переправлялись на двух паромах. Командир пехотного батальона майор Медведев начал нервничать, поторапливать солдат, чувствовалось, что он спешил выполнить задание к определенному времени.
Неожиданно прозвучал выстрел. Нелепая случайность, нечаянный выстрел, произведенный сержантом с говорящей фамилией Неладный. Пуля никого не задела. Все остановились в полной дезориентации. Но не отменять же операцию из-за такой малости, тем более что она, скорее всего, учебная. Вперед, марш!..
…А в это время в части, размещавшейся недалеко от Кабула, была объявлена учебная тревога. Личный состав готовился к приезду московской комиссии во главе с генералом Лисовым. Через два часа все было подготовлено. Высокое начальство с удовлетворением наблюдало, как под палящими лучами солнца солдат гоняли на плацу в тяжелом обмундировании и в противогазах, заставляя выполнять команды, строевые приемы с оружием и без оружия. Генерал вяло переговаривался с руководством воинской части, делал замечания, наблюдая за одуревшими от жары ребятами. Подошло время обеда, и Лисов поспешил закончить мероприятие. На вечер назначен прием советников, командиров частей, отчеты об операциях против моджахедов.