Афганская ловушка

В ноябре-79 В. Меримский будет встречаться с маршалом С. Ахромеевым, который сообщит ему, что «несколько дней тому назад наше руководство приняло решение ввести войска в Афганистан…» (видимо, речь шла о предварительном решении согласно постановлению Политбюро от 31.10.79). Меримский удивился: как же так, они с Павловским представили Устинову достоверные данные с выводом о нецелесообразности ввода туда советских войск. Ахромеев разъяснил: «…Ты знаешь, информация из Афганистана поступает по дипломатическим, военным и экономическим каналам. Но есть еще один источник, который пользуется особым доверием и отличается от уже названных мною. Это информация по линии КГБ, которая считается приоритетной».

Получается, что организация, которую мы не в шутку называли «Контора Глубокого Бурения», обладала поверхностной, а скорее всего, тенденциозной информацией, по сравнению с более достоверными сведениями военных. Тем не менее она признавалась приоритетной.

Андропов наверняка знал и свои кадры, и их расстановку, и о том, что военные пашут глубже. Однако он игнорировал все, что не соответствовало его установкам, заодно вводя в заблуждение Генсека. Зато его «данные» почему-то совпадали с замыслом Бжезинского.

В этой связи уместно дополнение от ранее упоминавшегося Валерия Коновалова: «Здесь можно вспомнить еще и видного советского пуштуноведа Дворянкова Николая Александровича. Он пытался убедить Кремль в том, что крыло «парчам» — насквозь прогнившая буржуазная прослойка в НДПА, и упор необходимо делать на «хальк». Дворянков был близок к Тараки, совместно с ним написал ряд книг на пушту. Он хорошо относился к Амину. Никто, конечно, не послушал, а Андропов вообще приказал отозвать его из Кабула».

Еще неизвестно, с чьей подачи руководство ДРА с середины 1979 года зачастило с просьбами в адрес Кремля об оказании той или иной помощи советскими войсками, о чем так рекомендовалось в вышеизложенных тезисах «эксперта Центра». Раджа Анвар в книге «Трагедия Афганистана» со ссылкой на некоторых близких к Тараки афганцев сообщит об одном из эпизодов в августе 1979 года, когда посол Пузанов «советовал» Тараки готовить очередное обращение в адрес советского руководства с просьбой о вводе войск.

Почти под каждой информацией об очередной подобной просьбе стояли подписи Б.И. Иванова либо «представителя КГБ». Но с него взятки вроде бы гладки, так как он лишь докладывал о том по долгу службы.

* * *

Не так давно с легкой руки полковника Евгения Логинова, основателя сайта «[e-mail]» (Военного института МО), была развернута дискуссия по первому варианту моей работы. Активное участие в ней принял полковник В.К., в свое время бывший советником одного из управлений афганского ХАДа. По-доброму отозвавшись по ряду моментов, он тем не менее обрушился на меня с критикой в связи с категоричным несогласием по поводу роли Андропова. В представлении В.К., его бывший шеф почти стерилен. В подобных случаях я обычно отвечаю такому специалисту на его же языке — «базар нет!», а полемику с ним в целях экономии времени прекратил, тем более что, когда иссякли аргументы, он уже не по теме перешел на ругань в мой адрес. Поскольку, возомнив себя чуть ли не гуру в делах «за речкой», он решил не дискутировать, а не очень вежливо назидать, я решил все же познакомить интересующихся с уровнем его познаний. Фамилию пока называть не буду, если он не будет настаивать. Может, одумается.

В одном из писем он сообщил: «У меня к деятельности Ю.В. Андропова на этапе подготовки вторжения в Афганистан больше вопросов и претензий, чем у вас (сразу видно, специалист с амбициями, себе цену знает! Но тогда как быть со «стерильностью»? — Прим. авт.)…

КГБ были совершены фатальные ошибки, в большей степени Крючковым (имеется в виду Первое Главное Управление, в те времена входившее в состав КГБ и подчинение Андропова), в меньшей степени самим Андроповым. И я буду писать об этом открыто (в будущей книге). Что теперь скрывать по прошествии стольких лет? Но тогда во внешней разведке КГБ имела место глобальная ошибка: она занималась изучением властных структур зарубежных государств, их спецслужбами и внешнеполитическими ведомствами, но никогда не занималась изучением обществ зарубежных стран. В результате по состоянию на 1979 год внешняя разведка КГБ имела очень хорошие позиции в афганской власти, партии и армии (сомнительно, судя по результатам. — Прим. авт.) и не имела подлинных знаний об афганском обществе… (Тогда зачем она дестабилизировала обстановку, охотясь на Амина, или, скажем, во время Ришхорского восстания, о чем еще пойдет речь? — Прим. авт.) Именно эта методологическая ошибка и подвела КГБ до ввода ОКСВ. КГБ просто не знало (? — Прим. авт.), куда оно (? — Прим. авт.) само (?) лезет (ошибки в окончаниях слов — так по тексту В.К.) и куда толкает нашу армию…»

А вот если верить коллеге В.К. — соавтору «Вируса «А» В. Самунину, в то время резидент КГБ в Кабуле полковник В. Осадчий, оценивая складывавшуюся обстановку, говаривал: «Иногда мне кажется, что мы сами лезем в намыленную для нас кем-то петлю!» Вот так!

Продолжу мысль В.К.: «Но обвинять в этом Андропова и КГБ неверно, ибо структуру внешней разведки КГБ, равно как и других органов КГБ, определял ЦК КПСС и ни на шаг в сторону. На тот момент ГРУ (Главное Разведывательное Управление. — Прим. авт.) чуть лучше понимало афганское общество, хотя все равно явно недостаточно для принятия таких глобальных решений, как ввод войск ОКСВ…» Стоп. При чем здесь «структура внешней разведки», если речь о задачах?

В общем, приехали. Кто-то что-то понял? Пока можно лишь согласиться с вынужденным признанием более высокой квалификации военной разведки в лице ГРУ. И на том спасибо — хоть шерсти клок. Но к сведению В.К., если он внимательнее почитает мои аргументы, речь нужно вести не о малой толике роли ГРУ, а об оценках всей советнической разведструкутуры Минобороны в ДРА, квинтэссенцией которых являлись обобщения аппарата Главного военного советника. В Политбюро ЦК КПСС заслушивался не начальник ГРУ, а генерал-лейтенант Лев Горелов, который и пытался опровергать доводы представителей Андропова, которые, если перефразировать В.К., «чуть хуже понимали афганское общество». И еще спасибо за откровение по поводу КГБ, «толкавшего нашу армию» в ДРА. Выходит, амбиции из оппонента прут, а подспудное сознание невольно истину глаголет? Значит, польза даже в нелицеприятных спорах присутствует. Потому продолжим с удовольствием.

По поводу того, что «структуру внешней разведки КГБ… определял ЦК КПСС». Тогда понятно — сидел в ЦК какой-то чижик и сочинял штатную структуру уважаемого ведомства, а вышестоящие товарищи вплоть до члена Политбюро Андропова соглашались или нет, но «ни на шаг в сторону»! Во-первых, из уважения к оппоненту вынужденное разъяснение, хотя и не по теме публикации: проблема совершенствования оргштатной структуры любого ведомства прорабатывается самим этим ведомством исходя из решаемых задач, но в рамках бюджетного финансирования. Если же оно при этом пыталось выйти за рамки оного, то на основе серьезной аргументации ставило вопрос перед Совмином, хотя, понятное дело, на уровне шефа КГБ договариваться с Н.А. Косыгиным было легче, чем кому-либо. Но не все было так просто, поэтому совершенствование штатов, как правило, осуществлялось за счет внутренних пертурбаций, а не по воле цэковских клерков. Это к сведению.

Во-вторых, что за бред по поводу структуры, если речь надо вести не о ней, а о задачах, повторяю, задачах и обязанностях уже существовавшего аппарата в Кабуле и в целом по Афгану, тем более что он с небольшой численности летом 1978 года стараниями самого Андропова, а вовсе не какого-то отдела административных органов ЦК, разросся до нескольких сотен человек, не считая численности спецназа? Или это тоже вершили чиновники в ЦК, а член Политбюро брал под козырек, разворачивая «Зенит», «Альфу», «Гром»? Кто ставил задачи подчиненным в Кабуле? Чьи команды они выполняли и «ни на шаг в сторону»? Кто готовил докладные в Политбюро и подговаривал Брежнева к устранению Амина и вводу войск в Афганистан, в то время как военные советники и комиссия во главе с Главкомом Сухопутных войск, а также начальник Генерального штаба костьми ложились на пути «приоритетной информации, шедшей по каналам КГБ»? Так что структура внешней разведки, «разрабатывавшаяся в ЦК КПСС», вовсе ни при чем, а ставший в позу ментора В.К. просто нагородил бессмысленную чушь…

К этому же относится и утверждение о «фатальных ошибках» КГБ, «в большей степени Крючкова, в меньшей степени самого Андропова». Значит, «сам» плясал под дудку подчиненного, начальника 1-го Главного управления, и не ведал, что его дурачат? И в Политбюро наибольшим влиянием пользовался Крючков, а не Андропов? А личный представитель Андропова в Кабуле генерал-лейтенант Б. Иванов, оказывается, вместо добросовестного и беспрекословного выполнения приказов всемогущего шефа чуть ли не в сговоре с Крючковым (которому он фактически не подчинялся, тем более когда был назначен на должность руководителя группы консультантов при председателе КГБ) тоже вводил Андропова в заблуждение? Подчиненные совершали «фатальные ошибки», а Андропов, передоверившись им, лишь хлопал ушами да внимал разлюбезному джазу, потакал диссидентам и наращивал интеллектуальный потенциал Израиля, поощряя их выезд туда…