Афганский исход. КГБ против Масуда

– Отличная мысль. Договорюсь о встрече.

– Желательно в ближайшие дни.

– Постараюсь.

К ним присоединилась Анна, которая завершила приготовление обеда. Разговор перешел на другие темы. Так, сын обсудил со священником историю из детской Библии с картинками, подаренной священником. «Дети – прирожденные вербовщики, – позавидовал Алехин. – Пока говорить не умеют, взглядом завлекают взрослых. Как научатся щебетать, так накручивают спагетти на ушные раковины».

Расставшись с Жоровичем, семья двинулась к дому.

– Чем так доволен? – спросила жена. – Дела идут или зарплату прибавили?

– Как бы не урезали зарплату, в Союзе бардак. И так живем лучше, чем на Родине. Как там Софья Васильевна?

– Утром разговаривала с мамой.

– Здорова?

– Уверяет, что да.

– Так она правду и скажет. Звучала-то ничего?

– Нормально. Упомянула, что звонил Виктор Семенович – старый знакомый по Камбодже – спрашивал и про нас.

Оперработник вздрогнул: так звали замначальника разведки. Вот кто подписывается «Симонов». Старый лис вычислил тещу и через нее зашел на зятя. Он должен был осознавать риск утечки. Значит, умышленно посылал привет подчиненному. Секретная операция и открытый намек. Интересно, особенно в сочетании с карт-бланшем. Интрига закручивалась.

– Что вдруг повеселел?

– Дела налаживаются, тьфу-тьфу.

– Афганская история? Тот швед, которым интересовался у Dr. Oban?

– Он. Как только к нему подобраться?

Матвей принципиально не втягивал жену в оперработу. Хотя помощь супруги порой требовалась по мелочам. Но он ценил ее чутье на людей. Анна их воспринимала на уровне эмоций, флюидов или еще чего-то, понятного только женщинам. Ее суждение иногда становилось основой для его решений.

– А ты поезжай завтра со Смером на Ердет.

– Зачем?

– Помнишь плакат в кондитерской? Кто там стоял справа от твоего шведа?

– Борг из ABBA… Умница, ты просто чудо!

Чувственно поцеловав жену и нагло заглянув ей в глаза, разведчик заурчал от радости: «Пошла карта, пошла»!

Глава 9. Просьба

9 сентября

Домоуправ подметал наружную галерею пятого этажа. «И мусорят, и писают, и что только не делают жильцы, – ворчал пожилой африканец из племени теке. – Каждый день одно и то же». Обычный ход мыслей прервался, когда возле квартиры 46, уборщик почувствовал резкую вонь.

Приоткрыв щель для почты в двери, мужчина отпрянул – трупный запах до сих пор преследовал его во сне, хотя он старался забыть гражданскую войну в родном Конго. Кляня все на свете, домоуправ спустился в конторку муниципальной пятиэтажки в Ринкебю и вызвал полицию. Ему вспомнился толстяк, пару месяцев обретавшийся в злополучной квартире, к которому постоянно приходили разные люди. Последний раз пакистанец появлялся дня три назад. И вот там кто-то умер.

Криминалисты приехали через полчаса после прибытия патрульных, осмотрели место и вызвали труповозку. И без вскрытия понятно, что потерпевшего убили ударом камня по голове. Парадокс: лежащий рядом с телом валун чист, хотя крови вокруг предостаточно. Убитого не ограбили, в кармане нашли бумажник с 1470 кронами. По документами Фарук Барбар являлся шведским гражданином, получал социальное пособие по нетрудоспособности. Родственников в Швеции не нашлось. Сообщать о кончине оказалось некому.

В 46-м номере ничего интересного не обнаружили. Квартира вроде бы обитаемая, хотя в ней давно не убирались, и личных вещей нет. Постельное белье отсутствовало кроме подушки и матраса преклонного возраста и сомнительной чистоты. Похоже, там никто постоянно не жил – посуды почти нет, как и еды в холодильнике. На месте преступления эксперты сняли отпечатки различных пальцев, в том числе и с дверного косяка в комнате. Позже вскрытие указало на вечер 6 сентября как ориентировочное время убийства. По краям пролома в черепе нашли мельчайшие фрагменты полиэтилена, применявшегося для упаковочных целей.

Матвей закончил статью о лесной промышленности «Зеленый капитал Швеции». Тема оказалась поучительной: более половины чистого экспорта страны давала именно эта отрасль. Она мало импортировала для собственных нужд, хотя снабжала половину Европы бумагой, картоном и целлюлозой за счет восполняемого лесного ресурса. «Вот направление перестройки для нашей экономики – ведь в СССР леса в 10 раз больше, а толку в 10 раз меньше, – с горечью подумал журналист, которому было пора превращаться в разведчика. Анна занялась стиркой и уборкой, охотно отпустив Степу и Смера гулять с мужем на Ердет.

Огромная поляна Ердет – рай для собак, которых здесь можно спускать с поводка, а также для любителей конного спорта, воздушных змеев и пива. Закон не разрешал пить на улице, но здесь запрет растворялся в прозрачном воздухе и шуршании трав. Дважды в год на поле проводили маневры военные, разрисованные краской и замаскированные ветками.

Безусловно, тон задавали собачники и их четвероногие питомцы любых пород и мастей. Здесь им разрешалось даже гонять птиц и кроликов. Длинноухие днем без боя оставляли жизненное пространство псам и сукам, благоразумно отступая вглубь окрестного леса. Фазаны и куропатки не столь умны, поэтому приходилось им порой напоминать, кто главный. Сложнее с всадниками, имевшими право мирного прохода по специальным дорожкам. Такое своеволие раздражало некоторых собак, хотя другие радовались сочному запаху конского тела и вкусу навоза.

От европейского чемпионата по конному троеборью остались кое-какие препятствия. Выделялась покрытая дерном крыша избушки, вкопанной в землю. Возле нее по пятницам собирались владельцы староанглийских овчарок. Бобтейл, лишенный хвоста и покрытый обильным мехом, напоминал вывернутый овчиной наружу тулуп с лапами. Длинная шерсть полностью скрывала глаза и, когда здоровенное чудо бежало в сторону несведущего человека, у того возникало обоснованное сомнение: зрячее животное или нет. Правда, русская тройка и в странной компании чувствовала себя уверенно. Смер обнюхивался с товарищами, Степа к ребятишкам залез на крышу, Матвей общался с взрослыми двуногими.

Борг ничем не выделялся, несмотря на всемирную популярность. В Швеции не принято акцентировать известность или богатство, как и приставать к знаменитым людям. Демократия. А собачники равны тем более. В центре внимания здесь оказывался не владелец корпорации с парой мраморных догов. Нет, центральный персонаж работал на бензозаправке, а его пес-дворняга описал брюки каждому десятому посетителю.

Оперработник появлялся на Ердете, чтобы заводить знакомства по «собачьей линии», и усвоил здешние нравы и обычаи. Главное – не лезть ни к кому, ни с какими вопросами. Сначала знакомятся собаки, потом, возможно, начинают общаться люди. Первое случалось часто, второе значительно реже. Народ чтил традиции скандинавской сдержанности и немногословности.

Контакт с музыкантом не отличался особой теплотой, хотя дружелюбие присутствовало. Оперативного интереса швед не представлял, а набиваться в друзья Алехин не стремился. В журналистском плане держал его в уме на предмет возможного интервью, если будет заказ. Матвей готовил материалы не только для своего журнала, а и для других СМИ, в том числе шведских.

Настало время использовать знакомство в разведывательных целях.

– Борг, правда, ты опять выступаешь?

– Нет. Только музыку пишу.