Афины: история города

Услышав об этом, приказали нацелить на храм несколько мортир, но бомбы не могли зажечь храм — отчасти потому, что его крыша имела наклон и была покрыта мрамором, вследствие чего хорошо его защищала. Однако лейтенант из Люнебурга отдал приказ забрасывать бомбы внутрь храма, что и было сделано. Одна из бомб пробила насквозь крышу и угодила прямо в турецкий пороховой склад. К великому ужасу турок посередине храма снаряд разорвался, и все засыпало камнем.

Лейтенант из Люнебурга — «ein luneburgischer Leutnant». Траектория полета снаряда, который должен разрушить Парфенон, изображена на нескольких рисунках, выполненных инженером венецианской армии.

С точки зрения командующего отрядом Собевольского было абсолютно правильно бомбардировать Парфенон, ведь союзники знали о находящемся там пороховом складе. При обстреле Акрополя не брали в расчет историческое и культурное значение разрушаемых зданий. Венецианцы должны были как можно скорее взять крепость, а значит, любое здание на Акрополе становилось боевой целью.

Сам Морозини, докладывая в Венецию об этих событиях, сделал основной упор на то, что его посланник Кенигсмарк подвергся нападению. Он писал, что бомбардировка Акрополя была затруднена особенностями местности, но вечером 26 сентября удачным попаданием («fortunato colpo») был взорван пороховой погреб. Через неделю в другом докладе Морозини сообщил, что «ужасная бомба» разнесла сам Парфенон и убила более трехсот человек, чьи тела уже начали разлагаться.

Кенигсмарк записей не оставил, зато Анна Экерхельм, фрейлина графини Кенигсмарк, 18 октября писала своему брату в Швецию:

Эта крепость расположена на горе, и ее захватить чрезвычайно трудно (так говорят), потому что невозможно подвести мины. В какое отчаяние повергла его превосходительство необходимость разрушить прекрасный храм, который существует уже три тысячелетия и называется храмом Минервы! Однако напрасно: ядра выполнили свою работу настолько точно, что храм никогда уже не будет восстановлен. Через восемь дней, видя, что сераскир [10] к ним на помощь не идет, турки подняли белый флаг.

10

Сераскир — главнокомандующий османской армии.

Анна Экерхельм была права. Парфенону нанесли непоправимый урон. Венецианцы позволили туркам уйти на корабли, стоявшие в шести милях от Пирея, и взять с собой столько имущества, сколько смогут унести. Многие бросали поклажу по пути, другие были убиты мародерами.

Взятие венецианцами Афин привело к обычной в то время перестройке храмов под нужды другой религии. Шведы превратили изящную мечеть в лютеранскую церковь, еще две мечети были отданы католикам. Однако разрушенный Парфенон никому не был нужен, потому что венецианцы заняли Акрополь всего на шесть месяцев, а потом решили покинуть город по стратегическим соображениям. Турки вернулись, но Парфенон было уже не восстановить.

Символ классической эпохи

Акрополь уже не царит над городом, как это было до XIX столетия. Посреди моря современных зданий он не выделяется, как раньше, меж горных отрогов и оливковых рощ. Порой автомобильный смог размывает линии колонн настолько, что издали кажется, будто скала плывет в дымке. Тем не менее, помимо Ликавитоса, Акрополь остается доминирующим элементом афинского городского пейзажа. Архитекторы XIX столетия соотносили с ним планы городской застройки. Кажется, он повсюду следует за вами. Посмотрев по направлению улицы Афины или Эола, вы непременно увидите детали древней твердыни.

Хорошо смотреть на Акрополь из окна высокого здания, выходящего на запад, отсюда этот комплекс выглядит символом единства прошлого и настоящего Афин. В этом смысле очень удачно расположено министерство иностранных дел Греции, а обычные люди могут любоваться прекрасными видами с крыш и балконов Колонаки, Метса или Панграти.

Иностранцы, даже если они никогда не были в Афинах, воспринимают Акрополь как символ Греции. Для них он выражает историю и культуру Древней Греции, давшей миру демократию, пропорции классического искусства и великую жажду свободы, помогавшую грекам выстоять в годы опустошительных войн и тяжелых испытаний. Карикатуристы, рисуя Грецию, изображают именно колонны Парфенона, не важно, будет ли плакат посвящен мужеству греков во времена сопротивления нацистской оккупации или тюрьме, построенной военной хунтой.

Для греков ряд ассоциаций, вызываемых Акрополем и Парфеноном, намного шире. Глядя на Акрополь, они представляют не только Древнюю Грецию и духовное наследие той эпохи, но также и непрерывность греческой культуры, истории, все то, что столь дорого душе каждого грека. Естественно, Парфенон становится главным визуальным символом, без которого не обходятся производители сувениров и товаров для туристов. Эта скала стоит с первых веков греческой истории. Акрополь был завоеван, пережил оккупацию, осаду, разорение, его храмы использовали различным образом, а памятники разрушали, — и все-таки он вновь царит над городом. О том, что античная чистота Акрополя была достигнута при участии государства — демонтаж Франкской башни и других чужеродных элементов, напоминающих об иноземной оккупации, — большинство греков, вероятно, не подозревают. В XIX веке основной упор был сделан на то, чтобы Грецию воспринимали как европейское государство, чьи истоки уходят непосредственно в классический период античности.

Священный статус Акрополя требует от посетителей соответствующего отношения. Вандализм сурово осуждается. Большинство хулиганов, спустивших штаны перед древнегреческим монументом, были отправлены под суд.

Не одобряется и появление в неподходящей одежде. Прекрасные фотографии балерины Никольской, на которых обнаженная женщина в экстазе танцует перед колоннами Парфенона, представляют собой границу дозволенного. Попытки использовать театр Герода Аттика для обычных показов моды вызвали возмущение и споры о допустимости подобных показов в таком месте.

Мысль о том, что эти камни священны, утвердилась сравнительно недавно. Не только турки опустошали эти руины. И греки, и иностранцы в былые времена рассматривали их как полезный источник строительного материала и известняка. Пока государство не установило над Акрополем свой контроль, все приходящие, особенно иностранцы, распоряжались этим местом как им вздумается. В 1830-х годах группа британских гардемаринов выламывала детали недавно откопанных статуй. Еще в 1875 году Магаффи пришел в ярость, застав молодого грека упражнявшимся в стрельбе из пистолета под театром Диониса. Целью тот избрал кусок обтесанного мрамора. Когда стража так и не пришла, Магаффи с товарищем принялись бросать камни в «жалкого варвара» и выгнали его из театра.

Мраморы Элгина

В свете современного отношения к Акрополю как к священному месту становится ясно, почему вывоз лордом Элгином скульптур из Парфенона в Великобританию вызывает яростные дебаты. Все-таки это статуи Парфенона, признанные прекраснейшими образцами греческого классического искусства. Греки считают, что чужеземец, пользуясь полномочиями посланника, получил разрешение у турецких властей на похищение их самых ценных произведений искусства.

Томас Брюс, седьмой граф Элгин, был в 1799 году назначен британским послом при османском правительстве в Константинополе. Это был самый разгар увлечения европейцами наследием античности. Покровительствуя Оттоманской Порте и используя ее против Франции, Великобритания наделяла своих консулов в Стамбуле огромной властью, и Элгин получил от правительства фирман, официальное разрешение вывозить с Парфенона «отдельные каменные фрагменты, содержащие надписи или скульптуры», выкапывать их из земли, а также зарисовывать. Этим документом помощники Элгина в Афинах воспользовались в полной мере.