Афонская монашка для тебя

Нас «коротнуло» при обмене Ци в клубе. В Ниршане осела моя Ци, а во мне его. И ситуация не разрешается, чтобы я не пробовала.

Если, кажется, что такое невозможно, то нет. Мы узнаем, чувствуем мир по пяти органам чувств. Глаза улавливают фотоны света, уши фиксируют колебания в воздухе. Кожа ощущает разрушение межмолекулярных связей через трение. На языке вся таблица Менделеева. Нос вдыхает и различает сложные химические соединения. Пусть и не так разнообразно, как у собак. Может оно, к лучшему?

Мелкие кусочки реальности опускаются на наши органы чувств, и каждый приносит в себе знание, которое в него изначально встроено.

Иньская Ци должна растворяться в иньской Ци, как вода в воде. Но Ниршан ходячий чистый Ян. Моей Ци попросту не в чем раствориться, в нем нет Инь. И его энергии Ян пришлось по вкусу приобретение моей иньской Ци. А коль разум начинает всегда соответствовать окружающей среде или действительности (помните детей-маугли), вот и происходит меж нами временной обмен телами. Будь Ниршан простым мужчиной, такого не случилось бы никогда.

В тут ночь, он лег в кровать уставшим. Мышцы болели. Наверное, у него была силовая тренировка, что-то, что дало нагрузку. Каждое усилие отзывалось при движении его телом сопротивлением натруженных конечностей. Я чувствовала его головокружение, меняя горизонталь тела на вертикаль. Поискала халат, хоть что-то, чем можно прикрыть голый торс, не нашла. Встала на ноги. Шатаясь, добрела до двери и открыла ее.

Ранее мои эксперименты, ограничивались спальней. Обычно тело раскаченное, налитое мышечной массой слушается Ниршана беспрекословно, но внизу паха. Ха, там все всегда гораздо занимательнее. Я обнаружила, что его перец живет собственной жизнью и подумать только, никак, вообще никак не связан с душой.

Прилив крови вызывается вовсе не желанием секса. Точнее не только им. Прилив может быть вызван, чем угодно: злостью, честолюбием, планами к получению желаемого, прикосновениями к коже, фантазиями снов, давлением. Если прилив крепкий, это ни к чему хорошему не приводит.

У Ниршана портится настроение, появляется боль в самом чувствительном месте, и ему хочется снять накопившееся неудобство. Вот беда. Нежные, ласковые касания его руки к самому себе не действуют. Он с таким же успехом без какого-либо облегчения, мог осыпать ласками собственный локоть или пятку. Требуется жесткая рука. Усилия. У меня появилась теория о том, что возможно мужчины такие жесткие, потому что они там с собой такие жесткие. Чтобы какая-нибудь девчонка теребила себя до потери пульса, настолько яростно и ядрено, словно намерена оторвать совсем все. Зачем!?

Выйдя за дверь, я (точнее Ниршан) сделала несколько шагов, разглядывая дом. У него статусное жилье. Стоит поздняя ночь, должно быть тихо, но я слышу звуки. Открываю все двери подряд, пока не натыкаюсь на лакея лет шестидесяти. Судя по залу и линейке, вымеряющей линию блюд от края стола, он готовит утреннюю трапезу.

— Где мои таухуа?

Лакей удивленно посмотрел на меня, выпрямился и смолчал. От меня (то есть Ниршана) дружелюбием не разит, скорее чем-то иным. Алкоголем?

— Я спрашиваю, где мои таухуа?

Лакей сглотнул, тиская линейку в руках.

— Сэр, у вас нет, — он смутился, явно пытаясь подобрать нужные слова. — Таухуа.

— Вот это новость. Но мне нужна девушка, хотя бы одна! — расстроилась я.

Лакей смутился еще больше, покраснел, словно он сам лично только, что распустил гарем Ниршана.

— Совсем в доме нет женщин?

Он кивнул.

— Есть.

— Показывай, — велела я, думая, что любая сгодиться для того, что я задумала.

Если лакей и удивился, то виду не показал. С тех пор, как хозяин получил травму, он часто бывал в отпуске и торчал дома. Вероятно, как любой мужчина, которому делать совсем нечего и скучно, Ниршан чудил. А учитывая, что арктики в принципе не болеют, такое поведение легко приписать не здоровью.

Лакей отложил линейку и повел меня по коридорам дома до кухни. Идти оказалось тоже так себе. Тело заносило из стороны в сторону.

— Вот, — произнес лакей, показывая рукой.

Я уставилась на женщину. Пару секунд осознавая, что вижу знакомое лицо. На нем за прошедшие годы добавилось морщин, но оно не изменилось. Дина. Но не буду же я делать это с Диной.

— Ладно, — ворчливо произнесла я. — Покажи мой кабинет.

Пройдя в кабинет, я уселась в кресло, обдумывая ситуацию. Что делать? Неужто, Ниршан, не любит женщин? Воспоминания о нас, говорили, что любит. Еще как любит. Тогда в чем дело? Рука сама потянулась к коммуникатору внешней связи. Я щелкнула по нему. Появился голографический дисплей, обозначилась последняя загруженная программа. Звонок онлайн, Гуй Ли.

Хм, а почему бы и нет.

Соединить с Гуй Ли.

На мониторе возникла картинка вызова абонента. Заметалось пространство и спустя миг на меня смотрел заспанный Гуй Ли.

— Слушаю, — хрипло произнес бывший дядька, поднимая голову с подушки. Сел, стряхивая остатки сна. — Ниршан Линь, ты?

— Не сделаешь одолжение старому другу.

— Какое? — он проснулся окончательно, потому что голос потерял сонность и приобрел обычные тона.

— Срочно нужна таухуа. Всего одна.

Откуда мне знать, что арктики, так ревностно относятся к своим таухуа. Что подобное расценивается, как просьба попросить у соседа ложку, почесать зад, а затем вернуть назад.

— Что-о-о!?

Гуй Ли вскочил с кровати, и как-то противоестественно заметался по комнате. Прямо-таки взбодрился, будто собирался сделать зарядку. Размять затекшие ото сна мышцы ног, рук. Но метался он точно орангутанг в клетке.

— Выручи друга. У тебя их тысяч пять не меньше.

Хотелось добавить «Не будь жмотом».

— Ты соображаешь, о чем просишь? — прошипел он в коммуникатор.

Я (точнее Ниршан) закатила глаза.

— О, я что не знаю, как ты к ним относишься?

Тот замолчал, застыл и я по брутальному добавила: — Верну я тебе в любооой момент твой сморкальник. Мне всего-то на раз.

Вид у Гуй Ли стал окончательно безумным. Попытка не пытка, решила я, наблюдая за беснованием бывшего опекуна.

— Знаешь, что, да иди ты! — он начал заикаться, а потом набрав побольше воздуха в легкие, все-таки заорал: — Ты ополоумел, блин, пьянь заразная. Побираться вздумал? Низший род бессмертных. Я таких, как ты на ху.

Гасить все его упреки показалось бесполезно, и я выключала связь. Поразмыслила немного, накручивая лежащую до этого на столе красную ленту на пальцы. Ладно, следующий. Набрала номер.

— Что случилось? — Велигор Янчжун был на связи.

— Таухуа нужна, — сообщила я, наблюдая за реакцией.

Тому в голову не пришло, что его собственная. Он приподнялся, сощурился, рассматривая меня, затем сказал:

— Сейчас буду.

Отключился.

Я одобряюще покачала головой. Вот это друг. Вот это я понимаю. Никаких воплей и крика. Раз нужна, сделает, и даже сам привезет. Не сказал, только через сколько. Во времени-то я ограничена.

***

Велигор прибыл через час. Он торопливо вбежал в кабинет, лицезрев пьяного полуголого Ниршана в кресле. Остановился и выдохнул.