Афоризмы и мысли об истории

Вечером Отд[еление] искусств и художеств. Мурзакевич – о Влахернской иконе Б[о]гоматери, гр[аф] Толстой и поляк из Варшавы – о миниатюрах псалтырей, один Сергиевского, другой киевского конца XIV в., Оссовский – о происхождении шифера в Киеве и еще кто-то о чем-то.

10 авг[уста]

Утром осмотр церкви Спаса на Берестове и Печерской лавры. Следы старинной кладки очевидны в средней части здания. На чердаке под карнизом открыта фреска: ангел с шаром в руке. Придел направо есть прежняя вежа с бывшим столбом и лестницей вокруг него. Обновлен храм Могилой. На стене изображение Меркурия Смоленского с луком, колчаном и в странной шляпе. Главная церковь в лавре внутри обновлена после пожара, кажется, 1718 г. Живопись новая. Стены и хоры уцелели старые. Над царскими воротами икона Успения, принесенная Феодосию с неба. Налево по стене изображения жертвователей храма: Сангушки, Вишневецких, Острожских, Сагайдачного; первые в княжеской одежде, один даже с скипетром. Тут же гробница кн[язя] К. И. Вишневецкого, заботившегося о православных церквах и школах, воеводы киевского, как значится в надписи; очень хорошее бронзовое изображение лежащего вооруженного воина. Направо в приделе старинная икона Рождества Б[огороди]цы, пред которой молился Игорь Ольгович перед смертью. Ближе к западным дверям гроб Феодосия. Налево у алтаря гробница митр[ополита] Михаила. В ризнице нет вещей старше Алексея Михайловича. В пещерах ближних 76 гробниц с мощами, в дальних 43. Место первого поселения братий в последних. На горе, где построен первый деревянный храм Феодосием, теперь стоит каменная церковь, построенная полк[овником] Мокиевским в конце XVII в. Это на самом берегу Днепра. В ограде гробница Остен-Сакена. Близ большой церкви у трапезы могила Искры и Кочубея. При входе в большую церковь направо могила Натальи Долгоруковой. Великолепен ковчег на главном престоле большой церкви, деланный в Италии и пожертвованный императ[ором] Николаем, с агатовыми колонками, также евангелия гетманов и царские.

Вечером заседание Отд[еления] восточного. Брун читал о названиях Киева Самват и Манкерман. Первое он производил из армянского: так звали, кажется, Льва Философа армяне. Второе – татарского происхождения и значит «Большая крепость». Первое – у Константина Багрянородного, второе – у путешественников более позднего времени. Гаркави излагал известия арабских писателей о Руси, деливших ее на три ветви: киевскую, славянскую (новгородскую) и третью, имя которой всего вероятнее относить к Смоленску. Это, впрочем, есть в сборнике, изданном Гаркави.

11 [августа]

Поездка в Гатное, на раскопку курганов. Разрывали три кургана. В одном, «Вовча могила», нашли горшок, урны, каменное долото, железное копье, скелеты в беспорядке вокруг скелета молодой девицы и под нею скелет мужчины без украшений. Фантазии археологов. В другом, на краю того же села, бронзовое зеркальце, вазу и скелеты, в третьем столб деревянный с следами сожжения. Физиономия села Гатного. Певец. Никольский монастырь и хутор его.

Дневниковые записи 1891–1901 гг

1891 г.

Чит[ал] 19 окт[ября] 1891.

Хочет догматизировать и канониз[ировать] свои социалист[ические] или даже просто служебные похоти.

Этот зуд общественности – реакция сибаритскому индивидуализму праздного барства как желанье жить на земский счет и отвращение от личного труда при неуважении частной барской собственности кр[ес]т[ья]н, реакция принудит[ельному] крепостному труду. Не будит, а будирует мысль.

В средневековом миросозерцании признавался Христос без христианства; в Соловьевском новейшем – истинное христианство без Христа торжествует, созидаемое неверующими.

Навязывает христианские основы социализму. Наполовину припадок неясной и воспаленной мысли, наполовину риторическая игра словами.

Дон Кихот христианства, который, желая повернуть человечество на христианскую стезю, новых язычников жалует в христианство.

Детские практические упражнения на катех[изисные] темы.

Трактирная терминология психиатрического общества.

Общество Праведного Общежития, составленное из негодяев, – идеал С[оловьева].

Разговор с участковым приставом.

Он подвергает осмеянию закон истор[ического] развития. Это – если бы кто стал негодовать на то, что дерево не растет вверх корнями.

Призыв к тому, что делается без того – рабочие уже на работе, а глупый бездельник бегает и кричит: «Ребята, скорей на работу!»

Хр[истиан]ство дано было не как готовый общественный порядок, тогда оно было бы нелепой затеей, а как идеал личной жизни, который, единица за единицей перерабатывая людей, тем улучшает общежитие всякого полит[ического] склада.

Наружность протрезвившегося Любима Торцова с отросшими волосами – нечто среднее между длинноволосым попом и лохматым нигилистом – расстрига.

Десертный оратор, Дон Жуан философии.

Что-то пошлое, дурацкое, точно дуралей озорн[ой] ворвался в рабочую комнату, где делали свое дело, все перепутал, напакостил и убежал.

Это прямой внук Аввакума: христианское сознание своего времени. За христианство принял вселенское; только тот за эту иллюзию умирать готов был, а этот из нее делает промысл отхожий.

Истор[ическое] и еванг[ельское] хр[истиан]ство.

Атеисты всемилостивейше пожалованы в действительные статские хр[истиа]не.

Хочет спасать гуртом, не поодиночке, как доселе.

1892 г.

7 мая

Ведь только во сне твое сознание становится вне истории и то лишь одно сознание, а твой грезящий аппарат остается в ее сфере, в области культуры; твое одеяло, которое дает тебе возможность грезить, не стуча зуб об зуб, и твоя добросовестная хозяйка, накормившая тебя безопасным обедом, – ведь это продукты культуры, плоды просвещения, истории. Хромой Ярослав, разбитый Святополком и бежавший в Новгород, не имел ни того, ни другого на своем трудном пути. Идя по тротуару, ты видишь, что встречный обходит тебя слева, и ты норовишь посторониться вправо; извозчик предлагает тебе свои услуги, и ты, имея чем ему заплатить, садишься. Он едет рысью, нахально кричит «берегись» переходящим дорогу мужчинам и женщинам и вдруг без окрика осаживает лошадь. «Что случилось?» – думаешь ты. Ничего, – через дорогу плетется ребенок! Ты думаешь, что все это так просто и естественно, что это искони бывало и всегда быть должно, что мир создался с правилом держаться правой стороны и не давить ребенка. Нет, это не природа, а история. Это не сотворилось, а выработалось, стоило много трудов, ошибок, вдохновенных замыслов и разочарований. Когда ты, бывало, сидел за своим письменным столом, торопливо составляя реферат профессору для зачета полугодия и помышляя тоскливо о пропущенной «Руслане и Людмиле», ни перед собой, ни в себе ты не мог бы найти предмета неисторического: бумага, перо, профессор, опера, самая тоска твоя по ней, наконец, ты сам, как студент, зачитывающий полугодие, – все это целые главы истории, которых тебе не читали в аудитории, но которые ты должен понимать на основании тебе читанного. Размышляя о причинах Реформации, ты обо всех этих мелочах ровно ничего не думал и даже не считал их предметами, достойными размышления, а ведь и причины Реформации читались тебе только для того, чтобы приучить и расположить тебя размышлять о таких мелочах. Чтобы уметь создавать желательные людские отношения, надобно знать, как создавались действительные отношения. Знание прошедшего учит понимать настоящее, а понимать настоящее нужно.

1893 г.

Духи хороши, когда уничтожают запах, и невыносимы, когда сами становятся запахом.

16–19 июня

Значение идей в истории. Два рода идей: 1) маниловские мечты о несбыточном или донкихотские призраки отжитого и 2) новые комбинации мышления, знания и общежития, выведенные из наличных и усовершенствующие наличное мышление, знание или общежитие.

Иногда методологическая ошибка в преподавании есть просто педагогическая бестактность, следствие не сбившегося мышления, а испорченного сердца. Прилагать ко всем историческим явлениям статистический или иной подобный специальный метод, имеющий свою особую сферу применения, – все равно, что лечить все болезни хиной. Это методологическая ошибка. Одобрять приемы борьбы национальных или партийных интересов с точки зрения нравственных правил значит смешивать политику, т. е. борьбу, с личной моралью, действие против врага с чувством к побежденному ближнему: это педагогическая бестактность.

Устав запрещает нам открывать заседания для публики; но он не предписывает нам таить от публики наши слова и поступки. Не зажмешь рта и не остановишь пера, да и нужно ли? Заседание перестанет б[ыть] тайной, как скоро звонком закроется.

Тупые практики часто обзывают красноречием убедительность слова и ясность мысли, к[ото]рых лишены сами.

«Съезд историков в Мюнхене». – «В[естник] Евр[опы]», 1893, июнь (Брикнера). Доселе верили в общеобразовательное значение истории, как всякой науки, и в преподавании ее старались возбуждать мысль, образуя ум, питать нравственное чувство образцами доблестей и ужасами пороков, но не действовали прямо на волю, не подготовляли к деятельности практической в известном направлении, не дрессировали посредством изучения истории, а просто учили истории, предоставляя учащемуся самому добиваться конечных практических выводов и житейских приложений.

Теперь начали все чаще заказывать задачи и направления преподаванию истории. Общеобразовательное значение предмета хотят подменить специальными назначениями. Прежде сыну сапожника преподавали обыкновенную общую историю, а не специальную историю сапожного мастерства. Недавно в Германии сверху поставили вопрос о преподавании истории, приспособленном специально к политическим надобностям именно немецкого имперского гражданина. Общие цели преподавания заменяются местными, конкретными, самосознание человека – немецким политическим сознанием, нравственное чувство – национальным, человечность – патриотизмом.