Афоризмы

Писатели – вот истинная слава нации.

Писатель талантлив, если он умеет представить новое привычным, а привычное – новым.

Плохо, когда человеку не достает разума; но плохо вдвойне, когда ему недостает души.

Поверьте, если человек говорит о своих несчастьях, значит, тема эта доставляет ему определенное удовольствие – ведь истинное горе бессловесно.

Пока автор жив, мы оцениваем его способности по худшим книгам; и только когда он умер – по лучшим.

По любви обычно женятся лишь слабые люди.

По-настоящему принципиальны только самые непрактичные люди.

Посулы авторов – то же, что обеты влюбленных.

Похвала и лесть – это два гостеприимных хозяина; только первый поит своего гостя вдоволь, а второй спаивает.

Почему-то мир так устроен, что о свободе громче всех кричат надсмотрщики негров.

Праздной жизнью я живу не столько потому, что люблю общество, сколько потому, что избегаю самого себя.

Пример всегда воздействует сильнее, чем проповедь.

Примечания часто необходимы – но необходимость эта вынужденная.

Природа наделила женщину огромной властью, и нет поэтому ничего удивительного, что законы эту власть ограничивают.

Причина наших несчастий – не в сокрушительном ударе судьбы, а в мелких ежедневных неурядицах.

Просьбу, с которой обращаются робкие, неуверенные в себе люди, легко отклонить, ибо проситель словно бы сам сомневается в ее уместности.

Пусть лучше некоторые будут счастливы, чем никто, как это случилось бы при установлении полного равенства.

Разговор между стариком и молодым обычно кончается презрением и жалостью с обеих сторон.

Разнообразие – неисчерпаемый источник удовольствия.

Самая удачная беседа – это та, подробности которой на следующий день забываются…

Самолюбие – скорее заносчиво, чем слепо; оно не скрывает от нас наши просчеты, однако убеждает нас в том, что просчеты эти со стороны незаметны.

Семейное счастье – предел самых честолюбивых помыслов.

Скорбь – один из видов праздности.

Совет оскорбителен – не потому, что изобличает не замеченную нами ошибку, а потому, что другие, оказывается, знают нас не хуже, чем мы сами.

Создается впечатление, что все, сделанное умело, далось легко – не потому ли набивший руку художник отступает в тень?

Старость обычно хвастлива и склонна преувеличивать давно ушедшие в прошлое события и поступки.

Счастье – ничто, если его не с кем разделить, и очень немногое, если оно не вызывает зависти.

Там, где начинаются тайны, недалеко и до обмана.

Те, с кем мы делили радости, вспоминаются с удовольствием; тех же, с кем мы вместе переносили тяготы, – с нежностью.

Только рискуя честью, можно стремиться к почестям.

Тот, кто не чувствует боли, не верит в ее существование.

Тот, кто переоценивает себя, недооценивает других, а недооценивая, угнетает.

То, что написано без усилий, читается, как правило, без удовольствия.

То, что нельзя исправить, не следует и оплакивать.

Уважения мы оказываем ровно столько, сколько его требуют.

Умным хочет быть всякий; те же, кому это не удается, почти всегда хитрят.

Упрямое безрассудство – последнее прибежище вины.

Хранить свой секрет – мудро, но ждать, что его будут хранить другие, – глупо.

Человек, который не любит себя сам, не заслуживает и нашей любви.

Человек подчинится любой власти, которая освободит его от тирании своеволия и случайности.

Человеку в несчастье всегда кажется, что вы мало сочувствуете ему.

Чем больше я знаю людей, тем меньшего от них жду. Поэтому теперь добиться от меня похвалы гораздо легче, чем раньше.

Чем меньше недостатков у нас, тем терпимее мы относимся к недостаткам других.

Честность без знаний – слаба и бессмысленна, а знания без честности – очень опасны.

Что такое история человечества как не предлинное повествование о невоплотившихся замыслах и несбывшихся надеждах?

Я буду стремиться увидеть страдания мира, ибо зрелище это совершенно необходимо для счастья.

Язык – одежда мыслей.

Я не знаю ничего более приятного и поучительного, чем сравнивать опыт с ожиданием или отмечать разницу между идеей и реальностью.

Я никогда не испытывал желания побеседовать с человеком, который написал больше, чем прочел.

Безгрешный: лишенный возможности грешить.

В вашем труде много хорошего и оригинального, но то, что в нем хорошо, не оригинально, а то, что оригинально, нехорошо.

Вино плохо еще и тем, что заставляет нас принимать слова за мысли.

Воспоминания и предвидения заполняют почти все настоящее время.

Вся жизнь есть не что иное, как средство не думать о смерти.

Для великих и благородных умов любопытство – первая и последняя страсть.

Для поэта нет ничего бесполезного.

Думая о каких-либо произведениях долго, публика приучается думать о них верно.

Если человек утомлен Лондоном, значит, он утомлен жизнью.

Если юноша или человек средних лет, уходя, не может вспомнить, куда он положил свою шляпу, никто не обратит на это внимания; но если то же самое случится с человеком почтенного возраста, люди начнут пожимать плечами и говорить: «Да, с памятью у него совсем плохо».