Афоризмы
Шрифт:
Британцы — единственный народ, любящий, когда ему говорят, насколько все плохо, любящий, когда ему говорят наихудшее.
Доверьтесь народу. Он вас никогда еще не подводил.
Мы — самая единая из всех наций… ибо мы были выкормлены свободой в индивидуальной ответственности, мы выращены не в тоталитарном единодушии и единообразии, но в терпимости и плюрализме.
1940
Если
В нем была двойная доза человеческой природы. Он зажигал все свои свечи с обоих концов.
Мы полагаемся на рядовых солдат британской демократии. Мы доверяемся верному сердцу Британии. Наша вера покоится на той скале, которую являют собой рабочие и служащие нашего острова, а они всегда отвечали зову долга.
Болдуин [] думал, что Европа — это скучно, Чемберлен думал, что это только большой Бирмингем.
Основой коммерции на этом острове было изобилие дешевого угля. Прибавив к углю свой ум, изобретательность, хорошее ведение бизнеса, предприимчивость, наше население удвоило себя в ходе столетия.
Британский народ всегда превосходил британский климат. Британцы всегда были выше своего климата и вынесли из него многие свои принципы и образы жизни.
Историки на протяжении веков замечали одну особенность английского народа, стоившую ему весьма дорого. Добыв в борьбе победу, мы всегда выбрасывали на ветер большую часть плодов ее.
Британский Лев, столь свирепый и доблестный в былые времена, столь бесстрашный и непобедимый в любых смятениях Армагеддона, теперь гоним кроликами с полей своей прошлой славы. Не сила наша подорвана — мы хвораем болезнью воли.
Интересы Британии идут в ногу с прогрессом и свободой человечества.
Какой благородный посредник — английский язык. Невозможно написать страницу, не насладившись богатством и разнообразием, гибкостью и глубиною нашего родного языка.
Я видел границы и владения
Британской империи в мирное время и в военное, видел достаточно, чтобы знать: Империя не продержалась бы и года на сугубо материальном фундаменте. Жизненная энергия нашего правления исходит из моральной силы, не физической. Свобода и справедливость, английская честность, английская терпимость вознесли жизнь нашего родного острова над стандартами соседних наций.Я берусь утверждать, что все эти бедствия в России происходят единственно от большевиков — революционной секты жестоких фанатиков, чьи губительные доктрины разрушили Россию и разрушат всякую страну, где возымеют господство.
1920
Собеседник:
В России все еще правит царь?
Черчилль:
Да, но это не Романов. Другая династия. Он гораздо более могуч и гораздо более деспотичен.
Он просил защиты у цивилизации, которую всю жизнь пытался уничтожить.
Троцкому, должно быть, трудно угодить. Ему не нравился царь, и он убил его и его семью. Ему не нравилось имперское правительство, и он взорвал его. Ему не нравился либерализм Гучкова и Милюкова, и он сверг их. Ему был несносен отход от радикализма Керенского и Савинкова, и он отобрал у них власть.
Диктатура пролетариата значила для него быть диктатором от имени пролетариев. «Трудящие массы», «Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов», евангелие от Маркса, «Союз Советских Социалистических Республик» и т. д. для него прекрасно укладывалось в одно слово — Троцкий.
Вероятно, Троцкий никогда не понимал марксистскую идею; но марксистский военный учебник он изучил непревзойденно.
Ему мало было разрушить государство, он хотел сам управлять руинами.
Коммунистические формулы, которые он использовал против других с разрушительным эффектом, более не были ему препятствием. Он отбросил их с той готовностью, с какой он отбросил свою жену, своего отца, свое имя.
Германский молот пробил фронт, а Ленин взорвал тыл.
У русских большевиков нет ни одного социального принципа и философского концепта, который не был бы воплощен в жизнь и претворен в неизменные законы термитами миллион лет назад.
Унылые, убогие фигуры русских большевиков не искупают своей скудности даже величиной своих преступлений. Вся форма, вся эмфаза сникает в огромном процессе азиатского разжижения.