Африка. История и историки
Шрифт:
Герберт Дломо. Развитие банту
Эссе Герберта Дломо «Развитие банту» («Evolution of the Bantu») вышло в 1931 г. в четырех номерах газеты «Умтетели ва банту» («Вестник банту») [237] . Этот документ является частью серии публикаций африканских интеллектуалов, сотрудничавших с газетой, чьи статьи были направлены на осмысление процессов, происходивших в современной им Южной Африке. «Умтетели» считалась умеренным изданием, была основана в 1920 г. с целью сократить читательскую аудиторию более радикального печатного органа Африканского национального конгресса «Абанту-бато». Наряду с Дломо в «Умтетели» публиковались Р. Селопе Тема, А. К. Сога, М. С. Радебе и другие представители умеренного национального движения африканцев. В данном эссе Дломо анализирует причины ошибочных и предвзятых представлений об африканцах, бытовавших в «белой» южноафриканской историографии. Перевод выполнен по электронной копии статьи, размещенной на сайте «New African Movement» [238] .
237
Umteteli wa Bantu. 1931. 14, 21, 28 November; 5 December. URL: http://pzacad.pitzer.edu/NAM/newafrre/writers/hdhlomo/umteteli/umteteli.htm
238
URL: http://pzacad.pitzer.edu/NAM/index.asp
I
В этой статье мы проанализируем эволюцию черного человека с тех пор, как он начал контактировать с белым. Эволюцию банту можно поделить на несколько периодов или стадий. Однако их развитие было столь медленным в одних сферах и таким стремительным в других, что периоды, которые мы выделим и будем обсуждать ниже, уходят своими корнями практически в одно и то же время, и их не так-то легко обозначить, чтобы отделить один от другого. В настоящее время в обществе банту можно найти людей, которые находятся в авангарде современной мысли и прогресса, но есть и другие, составляющие большинство и живущие как встарь. Подобное положение дел усугубляют расовые проблемы, так как законы, которые необходимы для одной части населения, являются помехой для другой. Прежде чем мы приступим к рассмотрению стадий развития банту и стоящих на его пути препятствий, нужно сказать, что европейцы, особенно защитники сегрегации,
Первой стадией развития соответствуют ранние контакты черных и белых. В отношении событий и условий этого периода еще многое остается неясным и неизвестным. Принимая во внимание этот факт, мы должны согласиться, что для нас насущной потребностью является обсуждение вопроса о создании подробной истории данного периода и истории Южной Африки в целом. К сожалению, большинство южноафриканских исторических книг и документов были написаны в то время, когда история все еще рассматривалась скорее с династической, чем с гуманистической точки зрения; с односторонних расовых и политических позиций, а не исходя из эволюционистских взглядов и убеждений, представляющих видение представителей разных расовых групп. Исследования и идеи некоторых историков находились (и остаются до сих пор) под воздействием классицизма. Они дезориентируют и отпугивают неподготовленного читателя скрупулезностью статистики, напыщенными научными формулировками и своей риторикой. Историческая правда и факты искажаются образными, причудливыми и логически обоснованными заключениями и выводами авторов. Свидетельские показания – очень неоднозначная вещь, что могут подтвердить вам судьи и психологи. Предубеждение, доверчивость, скептицизм и другие человеческие недостатки делают свидетельские показания ненадежными. Более того, ошибочные представления могут ввести в заблуждение человека высочайшей моральной чистоты и интеллекта. В этом заключаются опасности образной и рациональной работы историка, что, конечно, необходимо в определенных случаях, когда отсутствует достоверная информация или испытывается ее недостаток. Коротко говоря, опасность заключается в том, что богатое человеческое воображение может создать и предложить теории, которые не основываются на имеющихся фактах. Общим недостатком научных, философских и исторических спекуляций является то, что факты подгоняются под теорию, вместо того чтобы теория основывалась на существующих фактах.
В создании музыкального произведения важны не звуки как таковые, а их сочетание между собой. Так же и в истории – события, люди и условия имеют второстепенное значение. Первостепенным и наивысшим значением обладают взаимосвязи, интерпретации и смысл, которые можно прочесть в исторических фактах. Мотивы людей, их мысли, законы, умственное состояние, достоинства и потребности; характер мышления, объяснение и следствия событий и установлений; обычай, законы, искусство, наука и верования людей – как и в какой степени они оказывали влияние на повседневную жизнь людей – это и есть наиболее животрепещущие, трудные и интересные проблемы, стоящие перед авторами исторических сочинений. Мы не можем отрицать, что время, место и внешние обстоятельства обуславливают появление великих личностей, так же как эти великие личности в свою очередь порождают новые идеи и инициируют изменения. Чака [239] , Кхама [240] , Наполеон и другие великие или даже пользующиеся дурной славой (как, например, Аль Капоне) люди являются продуктом своего времени, места и внешних обстоятельств. Скажем, Аль Капоне никогда не смог бы появиться в условиях современной Южной Африки. Чака потерпел бы неудачу при условиях, времени и месте, создавших Кхаму, также верно и обратное утверждение. Именно эти отношения и связи и есть история. В то же время они образуют неясные и неполные исторические описания. Историки должны быть хорошо сведущи в антропологии, психологии, географии и искусстве. Чтобы написать осмысленную историю народа исследователь должен брать в расчет все факторы, воздействующие на его сознание, рост и формирование. Знаменательно, что вплоть до недавнего времени историки совсем не обращали внимания на такой важный фактор, как музыка, которая выражает глубину души и разума народов, показывает эмоции и инстинкты людей. Военная история страны, блистательные биографии ее героев и предводителей, ее традиции, ее выдающиеся достижения, ее перспективы, стремления и страхи – все это излагается и заключено в песне. Поэтому неудивительно, что авторы исторических сочинений предоставляли нам недостоверные и неполные описания и заключения.
239
Чака (ум. 1828 г.) – правитель вождества зулусов, объединивший под своей властью большую часть вождеств и родовых общин юго-восточного побережья Южной Африки (территория современной провинции КваЗулуНатал).
240
Кхама (1837?–1923) – правитель вождества бамангвато (с 1875 г.). Стремился отстоять независимость бамангвато от буров и ндебеле, но в конце концов в качестве меньшего из зол выбрал покровительство Великобритании. Во время его правления в 1885 г. земли тсвана вошли в состав британских владений под названием Британский Бечуаналенд (современная Ботсвана).
Географические и климатические условия в прошлом играли решающую роль, имевшиеся на тот момент знания и возможности людей не могли успешно противостоять натиску климата и географии. Таким образом, они наложили решающий и важнейший отпечаток на развитие рас в ранний период их истории. Историки должны предоставить нам ясные сведения обо всех этих факторах и влияниях, перед тем как они бросятся порицать или одобрять поступки народа. Более того, наши представления о том, что является правильным, а что нет, также меняются вместе с эволюцией наших представлений о морали и с развитием нашего сознания. Многие национальные предприятия и обычаи во времена войны и мира, которые историки утаивают или осуждают и называют варварскими, возможно, были единственно верным и подходящим способом действия в определенном времени и месте. Здесь и сейчас они могут быть ошибочны, так как внешние условия и представления людей изменились. Когда историк приходит к определенному заключению, «это заключение, однако, обязывает его отстаивать свою точку зрения с безошибочной точностью и излагать факты, свидетельствующие против него, с такой же ясностью. Когда он выполнит это условие, он будет обладать достаточной мудростью, чтобы ответить на вопрос: не подвергается ли он опасности навлечь на себя упрек, что он зря растратил свое умение и энергию на безнадежное предприятие».
II
Другое обстоятельство, затрудняющее написание истории Южной Африки, – отсутствие облагораживающей, полезной силы критицизма и полемики, так как южноафриканская история пишется представителями одной расы, исходя из их собственной точки зрения. До тех пор, пока у нас не появится история, написанная туземцами со своей позиции, история Союза [241] будет оставаться неполной и односторонней. Пришло время для того, чтобы наши образованные молодые люди создали исторические книги, которые будут вдохновлять, поддерживать и станут источником гордости для нас и последующих поколений. Мы хотим обрести историю, основанную на фактах и документах, а не только лишь на мнениях и ошибочных предвзятых интерпретациях; историю, основанную на исследовательской работе и наблюдении, а не на умственных заключениях; историю, которая руководствуется, скорее, принципами гуманизма, чем требованиями и тонкостями схоластических доказательств; историю, которая берет в расчет, скорее, человеческую природу, географический и другие факторы, чем слепо следует принципам классицизма и гуманитарного знания. Все, что написано о Зулусской войне [242] , кафрских войнах [243] , восстании Бамбаты [244] и т. д., требует пересмотра. Судьбы Дингане [245] , Хинцы [246] , Нтсиканы [247] и других могут послужить основой для написания интересных биографий. Конечно, это затруднено тем, что туземцы не могут получить доступ в общественные и государственные библиотеки, в архивные учреждения и не могут использовать исторические документы, остающиеся неизвестными или смысл которых не до конца понятен исследователями. Однако многие молодые представителя народа банту могут получить бесценную информацию у своих собственных амакела [248] , которые часто способны извлечь на свет многие, сокрытые покровом тайны, неизвестные факты и события. Эта работа должна быть выполнена туземцами, живущими в сельской местности, так как у тех, кто поселился в городах, нет для этого необходимых средств и возможностей [249] .
241
Имеется в виду Южно-Африканский Союз, образованный в 1910 г. в результате объединения в один доминион Капской колонии, Натала, Трансвааля и Колонии Оранжевой реки.
242
Имеется в виду англо-зулусская война 1879 г.
243
Пограничные (кафрские) войны – установившееся в исторической литературе название войн между южноафриканским народом коса, известного европейцам под именем «кафры», и англо-бурскими завоевателями в XVIII —XIX вв. Вооруженное сопротивление коса колонизаторам продолжалось с конца 1770-х до начала 1880-х годов (наиболее крупные военные столкновения – в 1779–1781, 1789–1793, 1799–1803, 1811–1812, 1818–1819, 1834–1835, 1846–1847, 1850–1853, 1858, 1877–1879 гг.).
244
Восстание зулусов против власти Великобритании в 1906 г. Закончилось полным разгромом восставших.
245
Дингане (Дингаан) (1795–1840) – инкоси (верховный правитель) зулусов (с 1828 г.). Пришел к власти в результате заговора против своего сводного брата Чаки. При нем началось переселение буров на территорию Натала. Потерпел поражение от объединенных сил бурских переселенцев 16 декабря 1838 г. на реке Инкоме. Был свергнут своим братом Мпанде и бежал в Свазиленд, где был убит.
246
Хинца (ум. 1835 г.) – Инкоси Амагц'алека, почитался как старейшина всего правящего рода коса. Был убит во время рейда колониальных войск в ходе Пограничной войны 1834–1835 гг.
247
Нтсикана (ум. 1820 г.) – основатель первой христианской общины среди коса, автор религиозных гимнов на языке исикоса. Почитается как пророк, получивший откровение напрямую от Бога, минуя белых миссионеров.
248
Амакела (amakehla, amakhehla) – дословно переводится с языка исизулу как «те, кто носят головное кольцо». В данном случае имеются в виду представители старшего поколения зулусского общества, главы больших семей и родовые старейшины. Головное кольцо – отличительный знак взрослого мужчины, обладающего правом завести семью и собственное домохозяйство.
249
Интересно, что, приводя мнения западных авторитетов, Дломо ни
разу в своем эссе, по незнанию или по каким-либо другим причинам, не ссылается на труды африканских авторов, хотя к тому моменту уже были опубликованы сочинения Дж. Х. Соги, С. Молемы, У. Рубусаны и т. д.Исследуя проблему межрасовых отношений и сопутствующие ей вопросы, мы должны обратиться к прошлому и мыслить ретроспективно. Нам необходимо изучить антропологию, чтобы понять наше сегодняшнее положение и подготовить себя к будущему. Снова и снова посредством ссылок на прошлое наши настоящее и будущее ставятся под сомнение и становятся заложниками безопасности. В лицо честолюбивых мужчин и женщин банту часто бросают «грязь и прах» разочарования и презрения, указывая, что они произошли из низшей группы homo sapiens, что вся их культура была примитивной (представляется, что это слово несет на себе печать позора и бесчестия, принимая во внимание порочную и неразборчивую практику использования данной терминологии исследователями), что их обычаи и верования были варварскими. К счастью, несмотря на недостаток полных и достоверных сведений и фактов, мы обладаем достаточной информацией и антропологическими свидетельствами, чтобы привести аргументы в защиту нашего прошлого, предъявить миру истину относительно эволюции человечества и продемонстрировать свое настоящее лицо. Многих ставит в тупик тот факт, что чиновники Союза, хорошо разбирающиеся в событиях прошлого, прибегают к той поверхностной политике, которая характерна для правительства этой страны. Проблема заключается в том, что быстро продвигаясь в развитии просвещения, имущественных отношений и промышленного производства, утверждая новые проекты и думая о будущем, в деле межрасовых отношений страна едва ли достигла хотя бы какого-нибудь прогресса. Когда чиновники рассматривают этот вопрос, они склонны думать лишь о прошлом и прибегают к недостаточно осмысленной политике своих предшественников: <…> [250]
250
Окончание предложения прочесть невозможно из-за обрезанного края копии.
Нам говорят, что Золотой век был в прошлом, когда у белого человека не было соперников, но лишь слуги и зависимые. Вспоминая об этом, прогрессивные белые вздыхают о «добрых старых днях». В противоположность здравому смыслу вместо того, чтобы внушать людям мысль о неизбежности и нравственности конкуренции и наполнять их духом благотворной состязательности, политики вводят в заблуждение своих последователей, заставляя их поверить, что правительство устранит эти «соревновательные препятствия» посредством политики сегрегации: «цивилизованного труда» [251] , «цветного барьера» [252] и т. д. Однако для правительства с каждым днем все труднее скрывать факты о действительном положении дел, и в недалеком будущем большинство простых белых откроют для себя правду, но, как это часто случается, это произойдет слишком поздно – в момент явления Немезиды. В действительности, чем тяжелее приходится черному человеку и чем легче белому, тем лучше для прогресса банту.
251
Согласно «политике цивилизованного труда» на железнодорожном строительстве и других государственных предприятиях неквалифицированные африканские рабочие заменялись рабочими из белой бедноты, которые получали более высокую зарплату.
252
В ЮАС в 1926 г. был принят «Акт о рудниках и общественных работах», который вводил «цветной барьер» на промышленных предприятиях: некоторые категории квалифицированного и полуквалифицированного труда резервировались только за европейцами.
Как я уже говорил, наиболее проницательные чиновники и писатели часто размышляют лишь о прошлом и о современной истории, но забывают о будущем. Здесь лежит камень преткновения на пути урегулирования расовых отношений в этой стране. Если заставить демагогов, политиканов и исследователей написать историю, скажем, на 60 лет вперед и объяснить нам, как их политика и их теории будут работать в то время и как сложатся условия в будущем, многие из них увидят и найдут себя в положении слепого штурмана (будь они историками, демагогами, писателями или чиновниками) государственного корабля и, возможно, тогда осознают свою недальновидность и бесполезность.
III
Открытость, изучение и постоянное переосмысление необходимы, если мы хотим сохранять актуальность исторических фактов. Наши представления о прошлом, настоящем и будущем не покоятся на крепкой, неизменной и непреступной скале завершенности или совершенства, но находятся на зыбучем песке обстоятельств, доктрин и размышлений. История Средних веков была искажена и запятнана теологией и религией. Выдающиеся ученые тратили свое время на религиозную догматику, философские увертки и анализ непонятных участков текста, создавая умозрительные теории вокруг бездоказательных – «недоказуемых» – теологических вопросов. Тогда было модно рассматривать любое знание в свете (или во мраке) теологии. «Теология и искусство», «Теология и история», «Теология и геология» и другие подобные же заглавия не являлись чем-то редким. Во время Ренессанса история основывалась на любви к литературе и ею же искажалась. История была принесена в жертву и стала частью литературной эстетики. Это был век ученых и гуманистов. В Америке сейчас существует движение за возрождение гуманизма, но его ведущие представители – Кейсер, Поттер, Бэббит, Липман и Самсон [253] – олухи (loggerheads). Руссо и его последователи пытались навязать доктрину «Возвращения к природе». Затем, опираясь на [авторитет] сэра Исаака Ньютона, наступил период «Тирании науки» (Tyranny of Science), так как естествоиспытатели полагали, что мир может быть сведен к точным законам физики, понимание и применение которых разрешит все проблемы человечества. Этот процесс продолжается и по сегодняшний день. На экране человеческой драмы появляются новые сцены. Сохраняется опасность поверхностности и излишней торопливости в интерпретации исторических данных. Новая свобода в сочетании с суетой в современном обществе, вызванной механизацией жизни, породила скверную литературу и дешевую журналистику. Помешательство на создании бестселлера или литературной сенсации вышло за пределы сферы романистов и проникло в другие области литературы. Многим авторам история служит материалом для коммерческой прибыли, возбуждения вражды и старых междоусобиц, для унижения представителей иной, чем своя собственная, расы, для демонстрации своих способностей в литературном творчестве и воображения. Сегодня модно все объяснять – предметы материального мира, искусство, жизнь, сознание и Бога – в терминах естественных наук. Но история – это нечто большее, чем обращение с физическими и вещественными явлениями. Она представляет собой фиксацию развития мысли. Для человека бытие означает развитие. Человеческая жизнь постоянно раскрывается, обнаруживая время от времени новые цвета и рисунки. Именно этот процесс рождения и откровения должны фиксировать писатели, но для этого они должны изучать и понимать. Чтобы понимать, им нужно сохранять постоянную бдительность, изо дня в день наблюдая за непрерывным процессом раскрытия, демонстрирующим новые разнообразные цвета, линии и рисунки. Этому нет конца. Человеческая мысль и опыт не означают ничего иного, как развитие. Земля и небеса, смертные и бессмертные, вещество и сознание – все это исчезнет, как только остановится развитие и будет достигнута вершина совершенства. Затем и только затем все сущее – Бог, материя, время и пространство – канут в пустоту. В настоящий момент долгом и привилегий историка-писателя является честное и ежедневное фиксирование этого удивительного человеческого опыта. Здесь лежит камень преткновения на пути многих южноафриканских авторов исторических сочинений. Вместо того, чтобы воспринимать человеческую жизнь как единый процесс, они придерживаются мнения, что отсталые и развитые расы формируют два параллельных потока, которые никогда не пересекутся. Они утверждают, что создание истории отсталых народов – чрезвычайно простая работа. История, говорит Крамп [254] , подразделяется на несколько разделов: «Политическая история – история государств, людей как производящих и потребляющих животных, их успехов и неудач в обеих этих ипостасях; история права – история законов, согласно которым живут люди; история управления – история того, как государства и сами люди управляют своими делами; и история цивилизации, которая исследует, какое влияние на человеческие существа оказывают искусство, литература, философия, религия и этика». Существующая трактовка истории банту наименее сбалансирована. Она не является подробной. Она односторонняя. Она не охватывает указанные выше области. Конечно, есть два-три известных исключения. Авторы забывают, что нет ничего в жизни – будь это лишь не имеющие запаха морские водоросли или крошечные создания, живущие в земле, – что не заслуживало бы подробного добросовестного исследования. Среди нас есть много тех, кто претендует на звание эксперта в туземном праве, психологии, культуре и т. д. Тогда в чем же заключается причина подобной путаницы? Возможно, цитируя Бани, дело в том, «что современные историки, воспитанные на примере германской иерархии [научного знания], воспринимают историю как “точную науку”, поэтому столь велико их пренебрежение тем, что в конце концов является главным ремеслом историка – искусством повествования» [255] .
253
В данном случае невозможно точно установить все персоналии, которые упоминает Дломо. С уверенностью можно назвать лишь Ирвинга Бэббита (1865–1933), американского философа, литературоведа и критика. Он был одним из основателей движения «нового гуманизма», ставившего своей целью защиту традиционных ценностей. Бэббит призывал изучать историю, философию, искусство греков как образец чувства меры и человечности. Противопоставлял свое учение руссоистско-романтической мысли, полагал, что Реформация, Просвещение, промышленная революция противостояли классическим формам нравственности и искусства.
254
Крамп Чарльз Джордж (1865–1935) – британский историк-медиевист, автор трудов по философии и методологии истории. В данном случае Дломо цитирует работу Крампа «История и историческое исследование» (1928 г.).
255
Здесь, по всей видимости, Дломо ошибается, приписывая данную цитату некоему Бани (Buny). На самом деле она принадлежит британскому историку Дж. М. Тревельяну и взята из его эссе «Муза истории» (1913). Полностью эта цитата выглядит следующим образом: «Современные историки, воспитанные на примере германской иерархии [научного знания], воспринимают историю не как “евангельскую” или не даже как “рассказ”, но как “точную науку”, поэтому столь велико их пренебрежение тем, что, в конце концов, является главным ремеслом историка – искусством повествования» ( Trevelyan G.M. Muse of History // Te Modern Historian / ed. C. H. Williams. London, 1938. P. 57).
Другая распространенная, если не сказать опасная, практика в Южной Африке – использование истории в качестве пропаганды. Это род истории, о котором пишет Валери [256] : «Это наиболее опасный продукт из всего того, что выработала химия интеллекта… Он вызывает видения, одурманивает людей, пробуждает в них ложные воспоминания, усиливает инстинкты, будоражит их старые раны, мучает в снах, пробуждает в них манию величия или манию преследования и делает народы ожесточенными, надменными, невыносимыми и тщеславными». Тот факт, что некоторые авторы исторических произведений не могут подняться выше уровня политических предубеждений и пропагандистской мании, служит доказательством тому, что они спешили публиковаться вместо того, чтобы вести исследовательскую работу, которая учит независимости, трезвости суждения и добродетели точности. Когда исследователь изучает и обдумывает необъятный опыт человечества, он не только чувствует смирение и робость, но и усваивает великие уроки бедствий, проистекающих из глупости и безответственности.
256
Валери Поль (1871–1945) – французский поэт, эссеист, философ, теоретик искусства. Валери занимался поиском универсального метода анализа творческого мышления. Большое внимание уделял осмыслению духовного кризиса, в котором оказалась Европа накануне и после Первой мировой войны. В своих послевоенных эссе предсказал наступление тоталитарного порядка в Европе. Дломо неоднократно цитировал Валери в своих эссе и высоко ценил его творчество.