Африканские страсти (сборник)

— Я это так не оставлю, — заорал он с порога, правда, безо всякого кавказского акцента. — Меня футболят уже в третий кабинет! Что это за е… твою мать, в конце концов!

От его крика у Ларисы зазвенело в ушах, и она инстинктивно вжалась в стул. Карташов поморщился и, показав на освободившийся после Горецкой стул, предложил:

— Да вы садитесь, рассказывайте. Что у вас случилось?

«Представляю, сколько раз в день он произносит эту фразу», — с сочувствием подумала Лариса.

— Пока вы не примете каких-либо действий, я отсюда никуда не пойду, — твердо заверил вошедший.

— Как вас зовут?

— Игорь, но можно просто Гога, — уже более миролюбиво сказал «кавказец».

— Так в чем дело, Игорь? — почти ласково обратился к нему Карташов.

— Три дня назад какой-то молокосос сбил мою невесту — Оксану Коробову. Я хожу к вам уже три дня, и меня каждый раз куда-то отшвыривают. Все, достаточно!

Карташов тут же вспомнил, что еще с утра ему принесли папку как раз с этим делом, но он до сих пор ее не просмотрел. К тому же еще эта Горецкая притащилась… Он тяжело вздохнул и почувствовал себя ужасно усталым.

— Гога, — начал следователь и тут же, поморщившись, спросил: — Как фамилия ваша?

— При чем тут моя фамилия! — снова начал кипятиться Гога. — Я говорю о наезде не на себя. При чем тут моя фамилия?

— Да что вы кричите-то, в конце концов?! — не выдержала Лариса.

Тут Гога обернулся и с удивлением посмотрел на нее. Похоже, он вообще только что заметил присутствие в кабинете женщины.

— А это кто? — спросил он.

— Это наш стажер, — отмахнулся от него Карташов.

— Тоже ничего, но моя Оксана была лучше, — с неприязнью сказал Гога.

— Ты что себе позволяешь! — вскипел уже Карташов, повышая голос до уровня армейского командира. — Как твоя фамилия? Или я сейчас прикажу выкинуть тебя отсюда.

Гога привстал со стула и угрожающе посмотрел на Карташова. Битву взглядов выиграл последний. Видимо, разум все-таки не до конца был потерян странным «кавказцем», говорящим по-русски без акцента.

— Иванов моя фамилия, — упавшим голосом наконец сказал он.

И эта фраза неожиданно разрядила обстановку. И Карташов, и Лариса как по команде улыбнулись. Уж очень эта простая, даже слишком простая русская фамилия контрастировала с колоритной внешностью Гоги.

— Ну так вот, господин Иванов, — удалив улыбку с лица, сказал Олег. — Я рассмотрю ваше дело, и мы примем соответствующие меры. А вы пока можете идти.

— Нет, — твердо возразил Гога, упрямо мотнув головой. — Рассматривайте сейчас.

Тут в разговор вступила Лариса:

— Гога, это вам не Театральная площадь, чтобы устраивать здесь забастовки. Вы мешаете работать. Неужели вам непонятно, что, кроме вашей Оксаны, есть еще масса дел, которые тоже требуют безотлагательных действий?

— Уберите этого стажера, — изменился снова голос Гоги. — Женщинам место на кухне и в постели, но никак не в милиции. Гоните своего стажера на хер!

— Так, — стукнул кулаком по столу Карташов. — Все, мне надоело.

И нажал кнопку под столом. Через несколько секунд в дверях кабинета появились милиционеры-сержанты и выжидательно уставились на капитана.

— Короче, этого выведите отсюда, — указал Карташов на Иванова.

И тут Гога, вместо того чтобы возмутиться, неожиданно упал на колени. Ярость уступила место отчаянию и униженным мольбам.

— Ну, пожалуйста, капитан, ну ведь ты тоже человек! Пожалуйста, найди его!

Даже видавшего виды Карташова пробрала эта сцена, и он движением руки остановил уже готовых броситься на Иванова и вывести его из кабинета сержантов.

— Если ты хочешь, чтобы я этим занялся, — Олег наклонился над стоящим на коленях Ивановым и погрозил ему пальцем, — то веди себя нормально и не идиотничай! Все понял?

Иванов тут же кивнул.

— Садись на стул, и будем разговаривать спокойно. Свободны, — махнул он рукой в сторону сержантов, и те через несколько секунд удалились за дверь.

— Так, посмотрим, — Олег открыл папку и бегло ее просмотрел. — Твоя Оксана, которая сейчас лежит после наезда на нее неизвестного автомобиля, была, судя по показаниям некоторых свидетелей, проституткой. Это правда?

— У нее было свободное поле деятельности, — как-то вдруг расплывчато ответил Иванов. — И если проституткой, то это неважно. Она была хорошей проституткой, — внес он небольшую поправку. — Я же уже говорил, что женщина должна быть в постели. А там она была… — он мечтательно закрыл глаза, — королевой.

— Стоп, — заерзал на стуле Олег, — спасибо, я все понял. Как она себя сейчас чувствует?

— Очень плохо. Она третий день не приходит в сознание. Если бы я нашел того придурка, я бы его убил, честное слово.

— Верю, — охотно согласился с ним Олег, — но это мы сделаем уже без вас. А вы можете идти.

Гога отвернулся и продолжал невозмутимо сидеть.

— Я даю вам честное слово, что лично займусь этим делом, — спокойно сказал Карташов.

— Вам же сказали, что вы можете идти, — опять не выдержала Лариса.

Иванов молча сверкнул на нее глазами, потом встал и вышел из кабинета.

— Я еще вернусь, — почему-то обращаясь к Ларисе, сказал он. — И тогда мы поговорим.

Дверь закрылась, и Олег облегченно вздохнул.

— И так вот каждый день, — пожаловался он, — сплошные е. нутые, прости господи… Короче, тот, кто считает, что милиция — это сплошная романтика, просто безнадежный осел.

— Я никогда не была в числе тех, кто так думает, — сказала Лариса. — У меня к тебе, во-первых, рассказ о моих встречах в Москве и Тарасове, а во-вторых, просьба…

И она кратко пересказала Карташову свою московскую поездку и происшествие в санатории «Три березы». Не упустила она и событий тридцатилетней давности.

— Ну и что? — выслушав ее рассказ, пожал плечами Карташов. — Это все абсолютно ничего не доказывает. По крайней мере то, что Горецкая убила… — Карташов заглянул в папку, — этого Андрэ Амбесси, — прочитал он имя и фамилию по слогам.

— Как это не доказывает?! — начала возмущаться Лариса.

— Тихо, не кипятись, — улыбнулся Олег. — Мы уже нашли несколько мест, в которых появлялся африканец, причем в одно время с торговцами наркотиками. Мы проверяем сейчас всех… Что же касается историй о стародавней любви, то… Все это ненадежно — эта учительница, выжившая из ума, подружки… Этот ненормальный Неводов со своими сексуально озабоченными дружками… Кстати, если он устраивает такие вечеринки, значит, ему постоянно надо самоутверждаться. Слушай, а может быть, его Горецкая бросила, потому что у него не вставал?