Африканский след

Связь оборвалась.

Георгий поглядел на аппарат, криво усмехнулся и, еще раз оглядевшись, поднялся со скамейки. Пора было идти заниматься с девочками, приближалось время очередного сеанса.

Вспомнив про своих подопечных, «дядя Юра» тут же снова нахмурился. Одна из них — Аня — была совсем неплохим материалом, а вот вторая, Настя, чем-то его беспокоила, хотя сказать точно, чем именно, он пока что не мог… Но только пока!

9

— Ты кто? — Плетнев широко, со вкусом зевнул и, почесав грудь, с видимым безразличием оглядел Щербака с ног до головы.

— Вообще-то я твой гость… А звать Николаем… Дело у меня к тебе!

Антон безразлично пожал плечами и, поморщившись, направился в сторону кухни.

— Тоже мне гость… — проворчал он. — А дел ко мне ни у кого в этом паршивом городе нет и быть не может… Чего стоишь? Проходи, если уж пришел, только не обессудь: в апартаменты не зову, моя домработница сегодня выходная, прибрать там было некому…

К удивлению Николая, на кухне оказалось более-менее чисто. Никакой грязной посуды в раковине, не говоря об обнаглевших тараканах. Правда, и здесь было полно водочных бутылок, но аккуратно составленных на полу под подоконником. Щербак запоздало посетовал на себя за то, что не догадался, отправляясь к Плетневу, прихватить с собой и горючее… Разговаривать с похмельным мужиком без бутылки — глупая затея…

Он вздохнул и опустился на указанный хозяином скрипучий табурет у чисто вытертого стола с пластмассовой столешницей. Антон между тем, не обращая на него внимания, открыл один из навесных буфетов, расположенных над газовой плитой, извлек оттуда непочатую бутылку водки, две стопки и, наконец, тоже расположился со всем этим добром напротив гостя. Уже сидя, протянул руку к небольшому холодильнику и, распахнув его, достал коробку с каким-то подозрительного вида вьетнамским салатом и пакет с заранее нарезанным батоном.

— Будешь? — коротко поинтересовался он. И, не дожидаясь ответа, ловко свинтил с бутылки пробку и разлил прозрачную жидкость по стопкам.

— Вилки забыл, — буркнул он. И, исправив свою оплошность, моментально опрокинул в себя свою порцию и проглотил, не поморщившись. На то, что Щербак к водке не притронулся, он вновь не обратил ни малейшего внимания, только теперь начав разглядывать его в упор и с некоторым интересом.

— Так кто ты, говоришь, будешь, Николай? Вижу, что человек служивый, а вот откуда… черти принесли — неясно!

Щербак невольно улыбнулся:

— Почему ты решил, что я человек служивый?

— Глаз у меня наметанный.

— Ишь ты… Ладно, давай знакомиться!

Коля достал свое глориевское удостоверение и протянул хозяину, отметив, что Антон не сделал ни малейшей попытки взять его в руки, но взгляд, брошенный им на раскрытые корочки, был внимательным.

— Ишь ты… — наконец пробормотал он. — Опер, значит, из ЧОПа?

— Точно…

— Хм!.. Небось и в горячих точках успел потрудиться?

Он окинул Щербака более доброжелательным взглядом и, когда тот молча кивнул, покачал головой:

— Ну-ну… Не все, видать, такие невезучие, как я… А ко мне-то тебя чего привело, опер?

— Помощь твоя понадобилась, — произнес Николай после секундного колебания. Вопреки всему Плетнев почему-то вызывал у него симпатию.

— Неужто я еще кому-то помочь могу? Ну и ну!

Антон улыбнулся, продемонстрировав собеседнику неожиданно белые и ровные зубы, и тряхнул густыми, на взгляд Николая, слишком длинными волосами.

— Забавная у тебя висюлька, — улыбнулся в ответ Щербак, а Плетнев моментально погасил улыбку и сурово уставился на него.

— Чего это ты вдруг моей висюлькой заинтересовался?

— Недавно погиб мой самый близкий друг, подорвали его. Еще один человек… очень хороший человек… инвалидом стал. А на месте взрыва в точности такую же штуку обнаружили, вот и заинтересовался…

Решение действовать в лоб пришло к Николаю Щербаку само собой, а продиктовала его внутренняя уверенность, что этот бывший спецназовец, видимо так и не переживший постигшей его трагедии, не может быть убийцей. Тем более детей. У Антона было открытое, несмотря на следы возлияний, почти красивое лицо. Интуитивно Щербак чувствовал, что человек с такой улыбкой и таким взглядом просто не способен на столь тяжкое и подлое преступление. Да, он уничтожил негодяев, убивших его, видимо, горячо любимую жену. Но сделал это, что называется, с открытым забралом, от закона уйти, как поведал Щербаку участковый, не пытался.

— А у друга твоего имя есть? — неожиданно спросил Плетнев.

— Есть… Звали его Денис Андреевич Грязнов… Антон прищурился, взгляд его сделался не просто пристальным — острым.

— Знакомая фамилия… — негромко произнес он. — Знакомая и редкая.

— Не такая уж и редкая, — пожал плечами Николай. — А что знакомая, такты, возможно, сталкивался когда-то с Денисом… Или с дядей его Вячеславом Ивановичем Грязновым.

Плетнев еще некоторое время смотрел странным взглядом на Щербака, потом поинтересовался:

— Ну а второй, которого подорвали?

— Вот тут фамилия действительно редкая: Турецкий… Может, и о нем слышал?

К удивлению Щербака, Антон резко выдохнул воздух и… расхохотался… Физиономия оперативника изумленно вытянулась, а Плетнев, отсмеявшись холодным и сухим смехом, мгновенно посуровел, и теперь в его взгляде, устремленном на Колю, ни малейшей симпатии не улавливалось.

— Н-да-а, — протянул он. — А все-таки интересная штуковина жизнь… Говоришь, любезный Александр Борисович — кандидат в инвалиды? А господину Меркулову, часом, хотя бы самая малость там не досталась?

Щербак слишком поздно понял, что совершил ошибку, он даже догадывался, какую именно… Плетнев между тем продолжил:

— Привет от меня всей честной компании, — ядовито произнес он. — Воистину Бог видит, кто кого обидит… Друзья твои, опер, в свое время меня в психушку спровадили, сына лишили… А ты, значит, за помощью ко мне пришел? Уж извиняй, оперок, а только придется тебе без моей помощи обойтись: сами разбирайтесь, что да как… А теперь будь любезен — прощай!

И, опрокинув в себя вторую стопку, Плетнев с самым суровым видом поднялся из-за стола.

Николай не сомневался, что пытаться исправить ситуацию бесполезно, и спорить с хозяином не стал… Прикрывая за собой дверь плетневской квартиры, он услышал, как смачно, в три этажа, тот выматерился за его спиной…

Уже из машины Щербак позвонил Севе Голованову и, доложив виноватым голосом о своем неожиданном проколе, вздохнул:

— Знаешь, я по-прежнему не сомневаюсь, что к взрыву этот мужик никакого отношения не имеет, не тот характер. Вздумай он кому отомстить, поступил бы так же, как в случае убийцами жены. Но ты все-таки прицепи к нему Самохина, пусть Самоха пару дней за ним присмотрит, не исключено, что Плетнев попытается связаться с кем-то из своих, чтобы если не разрулить, то хотя бы разнюхать ситуацию. Самоху я тут подожду, пока доберется — на случай, если клиент захочет позвонить кому… У него самого телефон давно отключен… Черт! Давно я такие лажался…