Афродита размера XXL

— Глянь, какая Василиса Прекрасная! — не удержавшись, подпихнула я Сашку.

На шорох наших шагов, хруст камешков и разговор Василиса не отреагировала, поэтому я позвала ее:

— Добрый день, хозяйка!

Красавица и ухом не повела! Если бы я не видела, что она вертит головой, внимательно наблюдая за ползунками в бассейне, то решила бы, что передо мной манекен.

— Не слышит, что ли? — удивилась я.

— Станица Глуховецкая! — ехидно пробормотал Сашка.

— Хозяйка! — заорала я, отбросив церемонии. — Девушка! Ау!

Заборчик, на который я излишне налегла, протестующе затрещал. Круглые детские головенки в разноцветных шапочках дружно повернулись в мою сторону. Только после этого соблаговолила обернуться и девица с косой.

Сашка разочарованно вздохнул. На Василису Прекрасную барышня не тянула, сказочная коса была ее главным и единственным украшением. Лицо девушки портили толстые щеки, густо усыпанные веснушками, и выражение великой робости. Увидев нас, она вскочила и попятилась, закрывая собой младенцев, как наседка цыплят.

— Здравствуйте, девушка, не бойтесь, мы к бабе Тасе приехали! — сказала я.

Мои слова пугливую девицу ничуть не успокоили. Она быстро сунула руку в карман фартука, вытащила маленький жестяной колокольчик и затрясла им с энтузиазмом алеутского шамана. Колокольчик пронзительно задребезжал, один из малышей заплакал. Боязливая Василиса на детский плач не отреагировала и колокольчик не бросила, продолжая вызванивать лихой плясовой мотив. Я вопросительно посмотрела на Сашку.

— Сейчас прибежит Иван Царевич с гуслями! — хмыкнул он. — И Серый Волк с балалайкой…

Появления какого-нибудь серого волка я подсознательно ждала уже несколько минут: удивительно, что в деревенском дворе нет собаки. Впрочем, отсутствие животного могло объясняться присутствием большого количества маленьких детей. Наметанным взглядом мамаши я определила, что детвора относится к младшей ясельной группе «от шести месяцев до года». Стало быть, один из сухопутных пловцов вполне может оказаться Машиным Васенькой.

— Кто такие? Чего надо? — из окна соседней хаты высунулся хмурый дядька с переизбытком растительности на лице.

У него были мохнатые кустистые брови, встопорщенные усы и длинная карабасовская борода, которая тут же запуталась в астрах. В одной руке деревенский Карабас держал толстую тетрадку, другой придерживал на носу очки. Я сменила адресата, но повторила прежний текст:

— Здравствуйте! Мы к бабе Тасе, по делу!

— Знаем мы ваши дела, — не подобрел Карабас. — Ладно, оставляйте своего малого Оксанке, Таисия еще не скоро будет.

— Это, что ли, Оксанка? — я кивнула на белокурую Василису.

С появлением бородача она прекратила трясти колокольчиком и занялась плачущим малышом. Не обращая на нас никакого внимания, Оксанка ловко меняла ребенку подгузник.

— Оксанка отличная нянька, не смотрите, что глухонемая! — похвалил девушку Карабас Барабас. — Она за пацанами так смотрит — глаз не сводит! Главный работник в этом детском саду!

— А вас, простите, как зовут? Может, познакомимся? Я Елена, а это Саша.

— Чего нам знакомиться? — проворчал бородач, но все-таки представился: — Иван я, — у него получилось важно: «Иоанн».

— Не царевич, — прошептал ехидный Сашка.

Я цыкнула на него, чтобы не портил дипломатию, и подняла повыше кулек, который мы привезли с собой. Сквозь молочно-белый полиэтилен явственно просвечивали цветные пачки детского питания и большой пакет подгузников.

— Можно мы это для Таисии оставим?

И тут Иоанн Барабасыч меня удивил. Он приспустил очки, внимательно посмотрел на меня поверх пятнистой черепаховой оправы и важно изрек:

— Тимео данатос ет доно ферентис!

— Бойтесь данайцев, дары приносящих! — машинально перевела я.

— Знаете латынь? — мгновенно оживился Иван.

Я заподозрила, что нашла золотой ключик к его сердцу.

— Учила в университете, крылатые выражения помню до сих пор.

— А вот как, скажите…

Бородач исчез из окна и спустя несколько секунд объявился у калитки.

— Как будет по-латински «золотая середина»? У меня тут неразборчиво написано, не могу понять — «мео-лиа-критос», что ли?

— «Медиакритос», — я даже не стала заглядывать в тетрадку, которую Иван настойчиво совал мне под нос, вспомнила без подсказки.

— Так чего ж мы тут стоим? — засуетился обрадованный бородач. — Вы заходите, Еленочка, заходите, мы с вами сейчас чайку попьем с медом, с вареньем, с баранками!

Чай пили с медом, бубликами и латинскими изречениями. Новый наш знакомый оказался ярким представителем сельской интеллигенции, практикующим техником-ветеринаром. Имеющееся у него среднее специальное образование предполагало знакомство с медицинской латынью, но всю прелесть языка Эсхилла и Софокла Иван открыл для себя только этим летом, слушая, как зубрит бессмертное «Экзеги монумент…» племяш, обучающийся в Москве на артиста. Плененный музыкой классической латыни, Иван гораздо быстрее, чем тупица-племяш, затвердил и стих про монумент, и поучительную басню «Туи амици ет урсус», оказавшуюся при ближайшем рассмотрении интернациональной сказкой «Три друга и медведь». Выпросив у племянника конспект, Иван засел за плотное изучение заинтересовавшего его предмета. В отличие от нерадивого школяра он получал от этого процесса живую и искреннюю радость, превращавшуюся в бурное негодование всякий раз, когда скверный почерк племянника не позволял с уверенностью опознать ту или иную букву.

Я охотно помогла Ивану разобраться с трудными случаями латинской письменности, а он рассказал нам о своих соседках.

Таисия Сероконь получила почетное звание «бабка» в тридцать четыре года: сама родила в семнадцать лет, и дочка от мамы не отстала, принесла дитя в подоле в те же семнадцать. Кто отец ребенка, в станице не знали, немая Оксанка по понятным причинам о своей личной жизни не распространялась. Мужиков в семье не было вовсе, потому что Таисия овдовела, а на Оксанке никто жениться не рвался. Молодая бабушка поначалу была от своего нового статуса в шоке, но быстро оправилась и даже нашла способ обратить несчастье на пользу себе и обществу.

— Стали эти бабоньки к своему одному еще и чужих мелюзгавриков брать, — рассказывал Иван. — Оксанка за ними всеми смотрит, как за родными, любит детишек — страсть! Ну она еще когда девчонкой была, все с мелкой живностью носилась: собачонок, котяток подбирала, голубя с перебитой лапой как-то мне притащила — лечить. Ей бы в медицинском учиться, да куда — без языка-то… Хорошо, хоть себе да дитенку на прокорм и лечение зарабатывает. Сыночек-то у Оксанки тоже пока не говорит, хотя слышать слышит. Специалисты сказали — ребенку надо слышать правильную речь и еще с логопедом заниматься, вот Таисия и катается с внуком в район дважды в неделю. К ужину вернутся, не раньше.