Агафья Тихоновна

— Куда ушел Иван Кузьмич?

— Да он тут.

— Да где же тут?

— Да ведь он тут сидел в комнате.

— Да ведь нет его, ты видишь.

— Да ведь из комнаты он тоже не выходил — я была в прихожей.

Тут влетает его приятель, мы к нему:

— Ивана Кузьмича нет.

— Как нет? Ушел?

— Нет. И не ушел даже.

— Как же и нет, и не ушел?

Тогда я крикнула на улицу:

— Где Иван Кузьмич, никто не видел?

— Да они-с выпрыгнули в окошко.

— В окошко?..

— Да-с. Потом, как выскочил, взяли извозчика и уехали.

Трудно поверить, невозможно поверить, а я уже знала, что так оно и есть. И мало ли тому причин? Он привык жить один. Наверное, ему страшно было и думать о женитьбе. На всю жизнь, на весь век связать себя? Все кончено, все сделано, через минуту и под венец? Я ведь это понимаю… И главное — он боялся того, чего совсем не следовало бояться. Потому что я никогда не посмела бы его обидеть… Зову в окошко: «Иван Кузьмич! Иван Кузьмич!» Кричу уже: «Иван Кузьмич!» А на улице смеются. Вся улица покатывается. До сих пор все хохочут. «Вон невеста, от которой жених в окошко выпрыгнул!» Если бы он еще в дверь вышел. Вот же дверь!

Конец