Агент 013

– Есть здесь люди?

Через секунду вспыхнул яркий свет, стало понятно, что я налетела на угол письменного стола, за которым сидел румяный старичок, очень похожий на доктора Айболита.

– Села в кресло, открыла рот, давай направление, – велел он мне, не отрывая взгляда от каких-то бумаг.

– Вы Алла Григорьевна? – спросила я.

– Нет, Сергей Петрович, – без тени улыбки сказал врач.

Я смутилась. Задала глупый вопрос, но надо продолжать беседу.

– А где Алла Григорьевна?

– Села в кресло, открыла рот, – буркнул Сергей Петрович.

– Но в кабинете никого, кроме нас, нет, – удивилась я.

– Села в кресло, открыла рот, – повторил врач, затем поднял голову, – давай направление, не жмись в углу, здесь бормашины нет, только рентген.

– Все наоборот. Алла Григорьевна должна мне выдать бумагу на прием, – попыталась я внести ясность в ситуацию.

Сергей Петрович встал, подошел к стулу с подголовником и, как робот, повторил:

– Села в кресло, открыла рот, давай направление.

– Нету у меня бумаги! Я хочу ее получить от Аллы Григорьевны, которая занимает пятый кабинет! – закричала я.

– Села в кресло, открыла рот, – не дрогнул рентгенолог, – давай направление.

– Спасибо, до свидания, – кивнула я, повернулась, нажала на ручку двери, но та не открылась.

– Заперто, – обрадовался «робот», – спецсистема против побега пациента. Села в кресло, открыла рот, давай направление, пока не сделаю снимок, не уйдешь.

– Нет у меня направления! – топнула я ногой. – Зубы не болят.

– Села в кресло, открыла рот. Нет бумаги – значит, панорамный снимок, – объявил Айболит.

Делать нечего, пришлось подчиниться, через пять минут врач довольно улыбнулся.

– Вот тебе номерок, ступай и жди. И чего боялась?

Я выскочила в холл и побежала прочь от разгневанного мужчины с флюсом, который орал мне в спину:

– Нахалка! Пролезла обманом! Чтоб у тебя все клыки во рту повыпадали!

Объяснять измученному болью человеку, что случилось, показалось мне бесполезным. Я пронеслась до другого вестибюля, увидела искусственную ель, кресла и кабинет с ярко-синей цифрой «5» на двери.

В медцентре оказалось две пятых комнаты. Я перевела дух и постучалась.

– Входите смело, – раздалось изнутри.

Я вошла в небольшую комнату и обрадовалась. Ну наконец-то попала туда, куда надо. Никаких белых стен, шкафов со странными инструментами, аппаратов непонятного предназначения. Вокруг полки с книгами, а за дубовым столом сидит приятная тетушка в цветастом платье.

– Вы Алла Григорьевна! – закричала я. – Ну наконец-то!

– Присаживайтесь, душенька, – улыбнулась дама, – не нервничайте.

– Дайте мне талон на осмотр больной, – потребовала я, – у нас есть полис, вот он.

– Конечно, душенька, – кивнула Алла Григорьевна, – прямо сейчас получите. Как вы себя чувствуете?

– Я в полном порядке, только дайте направление.

Дама чуть склонила голову.

– Как вас зовут?

– Татьяна Сергеева. Но талон нужен для Ренаты Васькиной. Ей плохо.

– Тревожитесь за подругу? – спросила Алла.

– Да, – ответила я, решив не уточнять, что сегодня впервые увидела Ренату, – выпишите побыстрей направление.

– Отлично, – одобрила Алла Григорьевна, – сострадание – это правильное чувство. Значит, вы сильно расстроены?

– Мне нужен талон, – отчеканила я.

– Давайте поговорим об этом, – нежно пропела доктор.

Меня охватило сомнение.

– Вы точно Алла Григорьевна?

– Если хотите, можете меня так называть, – предложила тетка.

Я вскочила.

– Но вы не Алла Григорьевна.

– Не беспокойтесь, – зажурчала дама, – погодите, не убегайте. Мы вам поможем. Ко мне на прием направление не требуется, оплата почасовая…

Слава богу, дверь психотерапевта не была оборудована системой насильственного задержания пациента, я выскочила в коридор и налетела на пластиковое ведро. Оно опрокинулось, вода потекла по плитке, пожилая уборщица молча плюхнула в лужу тряпку.

– Простите, пожалуйста, – смутилась я, – давайте помогу.

– Руки пачкать моя работа, – не согласилась бабка, – иди себе, лечись.

– Ищу пятый кабинет, там должна сидеть Алла Григорьевна, не знаете, где он находится? – вздохнула я.

Бабуля оперлась о швабру.

– Ремонт они сделали. Шестой кабинет переделали в третий, первый в девятый, седьмой у нас нынче двадцатый.

– Мне нужен пятый, – напомнила я.

Старушка сложила губы трубочкой, постояла некоторое время в раздумье, затем сказала:

– А его нет. Ликвидировали. В нем до ремонта кошкин психологический центр реабилитации работал.

– Кошкин центр реабилитации? – с недоверием переспросила я. – Но здесь не ветеринарная клиника.

– Точно, – кивнула уборщица, – с собаками не пустят.

– А с кисками можно? – заморгала я.

– Нет, – пожала плечами старуха, – с чего ты это удумала?

– Вы сказали про кошкин центр реабилитации, – чувствуя себя полнейшей идиоткой, произнесла я.

– Верно, доктор Кошкин им заведовал, – собирая тряпкой лужу, ответила бабуля, – хороший человек. Устанешь, зайдешь к нему, врач тебе порошочек понюхать даст, и силы незнамо откуда берутся, а потом его выгнали, переоборудование затеяли. Не ищи Аллу Григорьевну, она здесь уже год как не числится.

Еще раз извинившись перед уборщицей за опрокинутое ведро, я пошла назад. Почти час пробегала по коридору, сделала рентген челюсти, вырвалась из цепких лап психотерапевта, выяснила, что приятный доктор Кошкин любезно угощал окружающих кокаином, а пятого кабинета теперь не существует, и Алла Григорьевна давно выведена за штат медучреждения. Теперь скажите, за что Чеслав отдал бешеные деньги этой клинике? В лечебнице полнейшая анархия. Ну сейчас я устрою на ресепшн полет шмеля над цветком! Вегетососудистая дистония неприятная болезнь, но от нее в одночасье скончаться трудно. А если бы у Ренаты случился инфаркт? Сколько пациентов в этой клинике умерло в приемной в ожидании помощи?