Агент из Кандагара

– Продолжать разработку?

– Безусловно. На мой взгляд, это самый перспективный кандидат. Если верить вашим аналитикам, то молодой человек очень перспективный ученый, а значит, у них не так много подобных специалистов. Кроме того, он химик. Могу предположить, что готовится новый удар. Не знаю, где и когда, но уже знаю, что он будет нанесен с помощью современных химических средств. Возможно, они собираются отравить водопровод в Чикаго или воздух в Филадельфии. Я не знаю подробностей и не хочу гадать. Но я уже знаю, что смертельный враг Америки и Израиля – Абу Усеиб вызвал из Кембриджа одного из самых талантливых молодых ученых, чтобы отправить его к своим единомышленникам. И я задаю себе вопрос: для чего? Мне кажется, ответ кроется уже в самой профессии вашего третьего кандидата. Если бы он был специалистом по диетической еде или разведению кроликов, то у меня, возможно, были бы другие подозрения. Но он химик, с отличием учащийся в Кембридже. И я начинаю серьезно бояться за моих внуков.

– У вас поразительная интуиция, – выдохнул Рассел.

– Хватит, – попросил Эйссинджер, – я пришел сюда не для того, чтобы слушать ваши комплименты. Узнали нечто конкретное?

– По нашим предварительным данным, они готовят какой-то мегатеррористический акт в метро. Судя по всему, с применением новых химических технологий, при которых воздушные потоки будут естественным переносчиком отравы.

– Где будет совершен подобный акт, вы уже знаете?

– Нет, конечно нет.

– Это технически возможно?

– Наши специалисты считают, что более чем возможно. Если подобный акт состоится в нью-йоркском или лондонском метро, то погибнет как минимум несколько тысяч человек.

Эйссинджер помолчал. Нахмурился. Потом тихо уточнил:

– Кто его ведет?

– Садовник.

– Я не знаю такого.

– Он специалист из Пакистана. Бахыш-хан. Работает с нами уже полтора десятка лет. Довольно неплохой специалист, в основном курирует нашу агентуру в Афганистане и Пакистане.

– Его знают в Пакистане?

– Нет. Он почти всегда работает в Европе. Хотя родился в Пакистане.

– Это он принял такое идиотское решение о подруге третьего кандидата?

– Он просил нашего согласия на ликвидацию, но мы решили не прибегать к крайним мерам.

– В таком случае он полный идиот, – нервно заявил Эйссинджер. – Представляете, как можно было сломать парня, если бы его любимая девушка погибла? И какие подозрения вызвала бы ее смерть у нашего кандидата. Хорошо, что вы не дали согласия. А если бы она погибла, то парень, если он не полный дурак, мог все просчитать, смертельно обидеться и начать против нас двойную игру, тем более опасную, что мы бы доверяли ему.

– Она жива.

– Надеюсь. Нужно подумать о новом кураторе. Ваш Бахыш-хан работает слишком топорно. Так просто нельзя.

– Сейчас мы ничего не сможем сделать, не успеем найти подходящую кандидатуру на роль наставника. К тому же не забывайте, что наш третий кандидат – «полузрячий». Он знает, что его послали, какие-то люди, но считает, что эта мусульманская лига по защите прав его единоверцев во всем мире. Сейчас нельзя менять Бахыш-хана.

– Да, похоже, вы правы. Но усилить контроль просто необходимо. Значит, насколько я понял, процесс внедрения идет не так уж и плохо. Меня беспокоит, что пока мы не чувствуем их ответных ударов. Я давно хотел вам сказать, что мы слишком недооцениваем нашего противника. Судя по всему, там есть специалист, который консультирует их службу безопасности. Ему знакомы наши методы, и он знает наши возможности. У нас в последнее время было слишком много провалов. Их эшелонированная система безопасности слишком хорошо выстроена, чтобы я мог поверить в обычных дилетантов. Там действует профессионал, имеющий контакты с нашими сотрудниками; возможно, он и сейчас считается «своим». Вам просто необходимо его вычислить.

– Мы уже давно пытаемся найти этого «крота», – согласился Рассел, – но вы сами сказали, что он может быть кем угодно. Даже буддистом, хотя у нас в управлении буддистов, кажется, нет.

– Будьте осторожны, – упрямо повторил Эйссинджер, – операция слишком важна, чтобы мы могли рисковать. Пока проблемы не кажутся мне слишком опасными, но в любую секунду все может измениться. И поэтому только от вас зависит, как дальше будут разворачиваться события. Держите меня в курсе, я всегда готов оказать вам нужную помощь.

– Наши аналитики считают, что у нас по-прежнему высокие шансы, – признался Рассел.

– Мы уже получили такую ценную информацию от вашего третьего кандидата, – напомнил Эйссинджер, – вот что значит играть на опережение. Искать кандидатов, которые могут заинтересовать другие спецслужбы. Во всяком случае, это очень серьезное достижение ваших сотрудников, с чем я вас и поздравляю.

– Третий кандидат нас очень беспокоит, – признался Рассел. – Некоторые советуют не рисковать и уже сейчас начать ликвидацию их лаборатории. Можете себе представить, что там работает и профессор Сайед, приехавшая туда из Гарварда?

– Женщина, – задумчиво произнес Эйссинджер. – У них обычно все состоит из сердца, даже голова. Вы уже начали ее разработку?

– Конечно. У нее был сын. Парень погиб четыре года назад. Он был журналистом и случайно погиб в Афганистане, куда поехал добровольцем.

– Как это произошло?

– Он выехал на встречу, но командование получило сообщение, что туда прибудут оппозиционеры. И тогда американский вертолет выпустил две ракеты в дом, где он находился. Типичная ошибка на войне: в доме были представители талибов и наш журналист. Никто не знал, что он находится в доме. У парня был американский паспорт, он считался нашим соотечественником.

– Проверьте все еще раз, – сразу предложил Эйссинджер, – возможно, это было сделано намеренно. Талибы знали, кто именно придет на встречу, и сознательно подставили журналиста под удар американского вертолета. Заодно пожертвовали и своими людьми, но зато гарантированно получили на свою сторону известного профессора, которая не смогла простить гибели своего сына. Об этом вы подумали?

– Мы проверим и эту версию, – угрюмо кивнул Рассел.

– Вот так мы плодим врагов, – недовольно заметил Эйссинджер, – психологически все правильно. Она потеряла единствнного сына в результате идиотизма наших военных, которые умудрились уничтожить своего соотечественника. Можете представить себе ее чувства и как сильно теперь она нас ненавидит? Матери трудно объяснить, что эта была ошибка.

– Она переехала сначала в Австралию, а затем под чужим именем появилась в Пакистане. Мы уже все проверили.

– И работает против нас, – устало махнул рукой Эйссинджер. – Я думаю, что вам уже сейчас нужно подумать об усилении именно этого направления. Третий кандидат, как я и полагал, самый перспективный. Нужно дать кого-то в помощь вашему Садовнику. Подумайте об этом.

Первый кандидат

Предосторожности Ибрагима могли показаться смешными, если бы не были связаны с реальной жизнью и реальной смертью. Чтобы Асиф мог позвонить своему наставнику, его вывезли из пещеры и отправили в Кандагар, выбрав место рядом с центральным рынком. Если бы кто-то попытался засечь телефонный звонок Асифа Шахвани, то ракета ударила бы в оживленный рынок, вызвав многочисленные жертвы.

Асиф набрал номер телефона своего наставника и ждал, когда тот ответит. Зубайр сидел рядом. Внешне он выглядел абсолютно равнодушным. Асиф не мог знать, что этот некрасивый мордастый человек имел высшее образование, полученное во Франции, и хорошо владел пятью языками.

Асиф услышал голос своего наставника.

– Да пошлет Аллах благоденствие вам и вашему дому! – радостно пожелал Асиф.

– Здравствуй, дорогой Асиф, я очень рад тебя слышать! – ответил наставник.

– Меня попросили узнать, когда вы приедете? Они будут ждать вашего приезда и как я вам говорил, готовы обеспечить вашу охрану.