Агент ливийского полковника
Шрифт:
Первое, что сделал Паттерсон, приехав в Локерби, – это потребовал от шефа местной полиции ту же самую машину с тем же самым водителем, что и в свой предыдущий визит. Он попытался воссоздать картину прошлого визита, чтобы снять с Макгрегора напряженность. А сердце у него наверняка екнет, едва он увидит, кто пожаловал к нему в гости.
Паттерсон нажал на кнопку звонка. Где-то (ему показалось – за домом) гавкнула собака, как если бы продублировала звонок. В ожидании, когда ему откроют, Паттерсон оглядел двор поверх невысокой ограды, впервые, наверное, обратил внимание на флигель, первый этаж которого просился называться полуподвальным – если бы не высокие, арочного типа окна, забранные изнутри бежевыми занавесками, –
А вот и сам хозяин, возникший на пороге и вглядывающийся из-под руки в гостя.
– Мистер Макгрегор! – Паттерсон приветствовал его взмахом руки. – Доброе утро! Скажите что-нибудь о моей неутомимости и впустите меня.
– Вы очень выносливый, – исполнил первую просьбу Макгрегор и подошел к калитке.
Паттерсон тотчас отметил тревогу в его глазах. И еще – пристальный взгляд за спину непрошеного гостя.
– Приехали снова на той же машине?
– Кажется, я никуда не уезжал. Еще раз здравствуйте, мистер Макгрегор!
– Здравствуйте. Заходите. Вы действительно неутомимый человек.
Вот сейчас Макгрегор лгал. Он видел перед собой болезненно-усталого, с припухшим лицом человека, с которого не слезает начальство. Но больше всего он походил на коммивояжера, и прошлая шутка Макгрегора («Только не говорите, что вы что-то продаете») сейчас пришлась бы как нельзя кстати.
– Присаживайтесь. – Макгрегор первым устроился за столом и поправил рукой копну седых волос, растрепавшихся на ветру. – Хотите чаю?
– Я бы выпил кофе. Чертовски устал, не выспался. Босс насел на меня. В свете известных трагических событий он требует вашей капитуляции.
– Моя позиция мешает вам арестовать этого... – Макгрегор щелкнул пальцами и сделал вид, что вспоминает имя ливийского террориста, – ар-Рахман, кажется.
– Мы возьмем его.
– В вашем голосе прозвучала твердая уверенность.
– Я знаю, о чем говорю. Ар-Рахман занервничал. Он допустил ошибку. Вам я могу открыть правду.
– Настолько доверяете мне?
– Вам не доверяют окружающие вас люди, общество. Вас здесь называют изгоем. Так вот, правда заключается в том, что ар-Рахман допустил серьезную ошибку. Адская машинка, которую он оставил в зале ожидания Паддингтонского вокзала, взорвалась по вине сапера. Таймер не мог активировать ее, поскольку террорист использовал разряженную батарейку.
– Как вы об этом узнали? Провели спектральный анализ останков сапера?
– Измерили элемент питания вольтметром. И сделал это сапер – наш земляк, кстати, – у которого остались жена и ребенок, дочка пяти лет. Но это так, к слову. Потом он совершил ошибку. Последнюю. Но оставил для архива фонограмму своих действий. И я намерен предать этот аудиодокумент огласке.
– Для чего?
– Чтобы вывести ар-Рахмана из равновесия. Он должен узнать о своей ошибке.
– Кажется, я вас понимаю.
– Вы предложили мне кофе.
– Да, простите. Я скоро вернусь.
Руби, бледная как саван, ничего не понимала. Казалось бы, она пережила самый ужасный момент в своей жизни – когда Джемаль собрался убить ее, – оказывается, нет. Она испытала такой ужас, увидев во дворе дома агента МИ-6, что едва не упала в обморок, потянув за собой занавеску. В ее голове пронеслась целая вереница вопросов: как военная разведка так быстро вышла на след беглецов (это в свете надежного убежища у надежных людей)... Она не брала в расчет предательство этих милых людей, с которыми успела сблизиться. Каждый несет свой крест, вот и они несли свой, что к этому еще добавить?
Почему Паттерсон приехал один? Пытается воздействовать на Макгрегора таким образом, чтобы он за руку вывел беглянку? Но тогда он обязан знать, что она одна и, само собой, Андрея здесь нет. Стоп! Не потому ли так прямо
действует агент МИ-6, что знает местонахождение Рахманова? Его взяли? Он... раскололся? Убит? О нет, только не это...Руби могла поклясться, что зрение у нее обострилось (на самом же деле расстояние от окна до садового столика не превышало десяти метров, и она легко замечала детали). Она видела чертовски усталого человека: с помятым лицом и в помятой одежде. У него не осталось сил говорить, и он артикулировал – как рыба, открывал и закрывал рот...
– Как это – вернулся? Он что, уже приезжал сегодня?
– Он приезжал ко мне накануне теракта, обещал вернуться через несколько дней.
«А, вот оно что...»
Руби проследовала за хозяином в столовую, но остановилась на пороге, чтобы не нарисоваться перед Паттерсоном в окнах.
– Он попросил кофе, – пояснил Стивен, включая кофеварку.
– Вы не пригласили его в дом?
– В прошлый раз он сам предложил побеседовать в саду и сегодня не напрашивался в гости. Руби, поднимитесь к себе, – не поворачивая к ней головы, попросил Макгрегор.
Она выполнила его просьбу, понимая, что стоит у него над душой.
У себя в комнате Руби снова подошла к окну. Скрываясь за шторой, посмотрела на агента «Сикрет сервис». Усмехнулась: «Несладко тебе. Если бы ты только знал, насколько близок к цели...»
Паттерсон смотрел прямо перед собой. Он затянул беседу с Макгрегором настолько, чтобы дать своей группе рассредоточиться и обследовать прилегающую ко двору местность. К этому моменту спецназовцы Нэша-Вильямса проникли во флигель и обшарили там каждый угол. Необследованным оставался сам дом. И если Рахманов внутри, на что очень надеялся Паттерсон, то деваться ему просто некуда. И когда Стивен Макгрегор появился с кофе, Паттерсон преобразился на глазах и отдал приказ капитану по рации...
Противник не скрывал своих намерений. И численности. Руби, подумав, что с кем поведешься, от того и наберешься, посчитала всех по головам. Агентов, походивших на матричных как две капли, было шестеро. Моложавому и сухопарому Паттерсону не хватало только вальяжности, черных очков и громадного «Дезерт Игла» 44-го калибра, чтобы более полно соответствовать этому образу.
Они взяли под контроль телефонную линию. Все сотовые трубки, изъятые у Макгрегоров, один из агентов разложил на столе в гостиной, как карточный пасьянс, и переводил взгляд на их владельцев, как будто сличал фото в паспорте с оригиналом. Все члены семьи Макгрегоров расположились за столом и вместе с чернопиджачной свитой изображали финальную сцену из телевизионного детектива: сейчас Паттерсон, начав издалека и затрагивая каждого, изобличит настоящего преступника. Собственно, он сделал это в самом начале, объявив преступниками всех пособников ливийского террориста.
В отличие от «расквартированных» агентов, другие шесть человек расположились «где-то во дворе» и за пределами дома. Возможно, они взяли под контроль флигель, устроили огневые точки в подсобных строениях. Всего группа Паттерсона насчитывала двенадцать человек. Не армия, конечно, но для ликвидации одного – больше чем достаточно.
Руби не могла не заметить, что агенты британской разведки в полной мере использовали приемы террористов. За последний час в доме Стивена Макгрегора прозвучало только два телефонных звонка: в одном случае Лоре звонила ее приятельница, и отвечала дочь Стивена под тотальным контролем агентов. Паттерсон и Свитинг прослушивали линию, используя специальное оборудование: компьютер, приемник сигналов плюс программное обеспечение. Ахмед Джемаль стоял за спиной Лоры и был готов выстрелить ей в затылок по команде шефа. Получасом ранее в еще более сложном положении оказался сам Стивен, отвечавший на звонок: один ствол смотрел в его затылок, другой – его дочери.