Агентурная сеть

«Атос» отхлебнул сок из стакана и задумался. По его лицу я понял, что задумчивость вызвана не столько сомнениями в возможности завербовать «Бао», сколько тем, как это лучше сделать.

— На чем же я его возьму? — наконец, спросил он.

На языке профессионалов этот вопрос можно было однозначно расценивать как принципиальное согласие. Теперь я мог перейти к подробному изложению нашего плана.

А он заключался в том, чтобы встретиться с «Бао» в интимной обстановке, располагающей к задушевной беседе, заявить ему, что французским спецслужбам, полномочным представителем которых и является «Атос», давно известно о его принадлежности к китайской внешнеполитической разведке, и они имеют все основания применить против него превентивные меры, однако не будут этого делать, если «Бао» примет одно деловое предложение, связанное с их борьбой против «общего врага».

«Атос» с интересом слушал мои пояснения. Когда я произнес последнюю фразу, он с удивлением поднял брови и спросил:

— И кто же это наш общий враг?

— Как это кто? — улыбнулся я. — Конечно, советская разведка!

— Так-так, — от неожиданности «Атос» даже привстал с кресла. — С каждой минутой становится все горячее!

— Скажите откровенно, Франсуа, — еще больше повысил я температуру нашего разговора, — что вы думаете о Лавренове?

Этот вопрос явно озадачил «Атоса»: раньше я никогда не интересовался его мнением относительно того или иного сотрудника советского учреждения, тем более разведчика. Он помолчал какое-то время, видимо, подбирая в уме слова, чтобы как можно четче сформулировать свое отношение к корреспонденту АПН, а потом ответил:

— Я давно хотел сказать вам, что мы подозреваем Лавренова в том, что он является сотрудником советской разведки. Мы не можем только определить, кого он представляет — КГБ или ГРУ. Может, вы ответите откровенностью на откровенность и поможете нам в этом разобраться? — с иронической улыбкой закончил «Атос».

У меня были полномочия, чтобы удовлетворить его любопытство и внести ясность в ведомственную принадлежность Лавренова. Эти полномочия заключались в согласии самого Лавренова, полученном при обсуждении его участия в этом мероприятии, и соответствующей санкции Центра, поскольку план вербовки «Бао» был утвержден начальником разведки. И план этот, разумеется, в интересах дела предусматривал возможность полной расшифровки Лавренева перед «Атосом».

Но санкция санкцией, план планом, а я пока не видел необходимости подтверждать принадлежность Лавренова к разведке и тем более углубляться в такие детали, как принадлежность к конкретной разведывательной организации. Потому я проигнорировал последний вопрос, хорошо понимая, что «Атос» пошутил и не рассчитывает на положительный ответ.

— Вот и будем исходить из того, что французская контрразведка считает Лавренова разведчиком, — в тон ему ответил я. — Вам следует заявить китайцу, что ДСТ известно о его знакомстве с корреспондентом АПН, о том, что он бывал у него в гостях и имеет возможность и впредь с ним общаться. В подтверждение ваших слов дайте китайцу прослушать вот эту кассету…

С этими словами я достал из висевшей у меня на поясе сумочки кассету, на которой был записан разговор, имевший место во время единственного визита «Бао» к Лавренову в компании с корреспондентом Аджерпресс.

— Естественно, вы должны сказать, что эта запись сделана вашими специалистами с помощью микрофонов, установленных ими на квартире Лавренова.

— Значит, если я правильно понял, суть вашего, то есть моего предложения сводится к тому, чтобы использовать китайца в разработке Лавренова? — уточнил «Атос».

— Вот именно, — согласился я. — Поэтому вы должны договориться с ним, чтобы он почаще встречался с Лавреновым и все свои дальнейшие контакты согласовывал с вами. В обмен на помощь в разработке Лавренова гарантируйте китайцу свое покровительство, а заодно обещайте ему материальное вознаграждение и компенсацию всех его затрат, связанных с этим делом.

«Атос» встал и достал из холодильника еще две бутылочки с апельсиновым соком.

— Ну хорошо, — сказал он, наливая сок в стакан, — допустим, мне удастся уговорить китайца и он согласится работать на французскую контрразведку. Только мне не совсем ясно, какая вам от этого выгода?

Несмотря на довольно прочные отношения, установившиеся с «Атосом» к моменту этой беседы, и полное к нему доверие с моей стороны, я не собирался на все сто процентов посвящать его в наш замысел: агент должен знать только то, что необходимо для его осознанного участия в оперативном мероприятии, но не больше! И потому я ограничился короткой репликой.

— Нам нужно, чтобы китаец регулярно встречался с Лавреновым. А остальное — наше дело.

Не знаю, что подумал «Атос», услышав такой ответ. Возможно, он вообразил, что мы сами разрабатываем Лавренова по каким-то только нам известным мотивам. Возможно, предположил, что мы затеяли оперативную игру с китайской разведкой и хотим через Лавренова продвинуть какую-то дезинформацию. Вариантов могло быть много, и чем больше «Атосу» могло их подсказать его профессиональное воображение, тем надежнее мы могли зашифровать наши истинные намерения в отношении «Бао».

— А если китаец откажется сотрудничать со мной? — спросил «Атос», но по тону этого вопроса я понял, что «Бао» будет очень трудно выскользнуть из его жестких объятий.

Когда я изложил аргументы, которые, на наш взгляд, должны были избавить «Бао» от тяжелых раздумий о том, принимать ли ему или нет такое выгодное предложение, «Атос» удовлетворенно потер руки и сказал:

— Я вижу, вы неплохо поработали, Мишель!

Я принял этот комплимент, потому что он был вполне нами заслужен, и в свою очередь спросил:

— Как вы считаете, Франсуа, где лучше всего осуществить вербовку китайца?

— В кабинете моего друга Жиро! — без всяких колебаний заявил «Атос».

Такой вариант меня вполне устраивал. Я бы и сам предложил «Атосу» это во всех отношениях наиболее подходящее место, и оставалось только порадоваться тому, что наши вкусы совпали.

— Я думаю, имеет смысл сделать запись этой беседы, — предложил «Атос», и в очередной раз мне оставалось только порадоваться, что я имею дело с опытным профессионалом, которого ничему не надо учить и который в состоянии самостоятельно принимать грамотные решения.

— Не забудьте взять у китайца расписку, — напомнил я, передавая «Атосу» довольно объемистый пакет с местными банкнотами. Поскольку местные дензнаки по своему номиналу были ровно в пятьдесят раз дешевле французского франка, а тот в свою очередь был примерно в пять раз дешевле доллара, сумма, которую мы предполагали заплатить «Бао» за его согласие работать на французские спецслужбы в наших интересах, выглядела весьма внушительно!

Через неделю мы встретились снова, на этот раз у меня дома.