Агентурная сеть

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — твердо сказал я, решив, что пора заканчивать этот разговор. Я-то рассчитывал, что, заманив его к себе, сумею договориться о том, чтобы периодически с ним встречаться, а уж потом постепенно, шаг за шагом буду приобщать его к агентурной работе, а вместо этого «клиент» сам навязывает мне свои услуги! А раз так, значит его подослали!

— Допивайте виски, забирайте фотографии и уходите! — не слишком любезно потребовал я. — Я советский дипломат и не занимаюсь никакой неблаговидной деятельностью. Вы ошиблись адресом, месье!

— Ваша осторожность мне нравится, — не собираясь вставать и спокойно потягивая виски, сказал он. — Это еще раз доказывает, что вы настоящий профессионал. Вы правильно поступаете, что не верите мне на слово. Хорошо, я докажу вам серьезность своих намерений! Ждите меня завтра в это же время!

С этими словами он встал и, оставив фотографии на столе, пошел к выходу.

На следующий день он пришел в широченном белом «бубу», под которым спрятал две толстенные книги со стенографическими отчетами заседаний президентского совета и правительства. В этих отчетах было все, что касалось внутренней и внешней политики страны на ближайшее будущее, включая взаимоотношения с другими странами по всем линиям сотрудничества.

Эта встреча обеспечивалась нами по самым высоким требованиям безопасности, чтобы предотвратить любые возможные осложнения. Но никаких осложнений не было, документы были благополучно доставлены в посольство, а затем переправлены в Москву. С этого момента шеф канцелярии стал регулярно снабжать нас документальной информацией по самым важным проблемам и со временем стал одним из самых ценных наших источников.

Сейчас, вспомнив эту историю, я поймал себя на мысли, что если бы подобный случай произошел со мной сегодня, когда за спиной у меня более чем десятилетний опыт загранработы, я, наверное, после первого же неудачного визита в канцелярию президента выбросил бы фотографии и вряд ли стал предпринимать новые попытки заманить ее шефа к себе на квартиру.

Но с «Рокки» был совсем другой случай. Чем больше я размышлял, тем все больше убеждался, что мой опыт будет иметь решающее значение, а потому вербовать его должен именно я.

Оставалось соблюсти этическую сторону дела: мне совсем не хотелось, чтобы Базиленко подумал, будто я стараюсь присвоить результаты его труда и приписать себе все заслуги за удачно проведенную операцию.

Теперь, когда, по крайней мере для меня, определилась кандидатура вербовщика, осталось подумать, как обеспечить безопасность мероприятия. И прежде всего решить, когда и где организовать беседу с «Рокки».

Я перебрал различные варианты и пришел к выводу, что наиболее подходящим местом является культурный центр, куда «Рокки», как обычно, должен прийти по своей инициативе. Приглашать его на подобную беседу было нежелательно, потому что неизвестно, как он к такому приглашению отнесется и не поставит ли об этом в известность руководство контрразведки. Да и реальных возможностей конспиративно пригласить «Рокки» на беседу у нас не имелось, а ловить его в городе было просто неразумно, потому что любой контакт с ним мог быть зафиксирован контрразведкой и привести к срыву нашей задумки.

Поскольку заранее узнать, когда «Рокки» соизволит в очередной раз посетить культурный центр, было невозможно, следовало ориентироваться на график проводимых там мероприятий и ждать, находясь в эти дни в постоянной готовности. Это было, конечно, не очень удобно и отвлекало от других дел, но зато надежно гарантировало внезапность контакта.

Оставалось спрогнозировать поведение «Рокки» после беседы.

Хотя и была достаточно большая уверенность, что он ведет с нами честную игру, полностью исключать, что он находится под контролем контрразведки, мы все же не могли.

Вот здесь и должна была в полной мере сработать придуманная мной легенда! Я был уверен, что, узнав о «сотрудничестве» брата с советской разведкой и получив к тому же убедительные доказательства, «Рокки» ни в коем случае не станет докладывать об этом своему руководству, потому что будет немедленно уволен из контрразведки (кто будет держать там брата советского агента?), а дети «Рока» лишатся пенсии (кто будет платить пенсию детям предателя?).

Конечно, у меня не было стопроцентной уверенности, что «Рокки» согласится принять нашу помощь и тем более отблагодарит за нее. Но было очевидно, что в его интересах никому не рассказывать о состоявшейся беседе…

За окнами начало светать.

Я посмотрел на часы: без пяти семь. Пора было вставать и собираться на работу.

16

Приехав к восьми утра в посольство, я сразу поднялся в резидентуру. Прочитав поступившие за ночь телеграммы, я отпустил Ноздрина и вызвал Базиленко.

Первым делом я поинтересовался, родилась ли у него какая-нибудь продуктивная идея относительно того, как завербовать «Рокки».

— Пока нет, — смущенно признался Базиленко. — Зацепок всяких много, но, чем больше я думаю, тем все больше прихожу к выводу, что ни одна из них не гарантирует успех. Какая-то тупиковая ситуация: и ждать дальше глупо, и не знаешь, что предпринять!

— А его стесненное материальное положение тебе ничего не подсказывает?

Мне очень хотелось, чтобы Базиленко сам вышел на ту идею, которая прервала мой сон. Это помогло бы мне убедить его в правильности намеченного мной варианта.

— Предложить ему деньги? — удивился Базиленко. — Это слишком банально! Он, конечно, нуждается, но это, как говорится в одном анекдоте, вовсе не повод для знакомства!

— Деньги тоже можно предлагать по-разному, — назидательно сказал я и, сам устыдившись этой назидательности, изменил тон. — Ведь «Рокки» уже сделал полшага. Почему не помочь ему шагнуть широко? И деньги предложить не прямо, не в качестве платы за сотрудничество, а как бы косвенно, например, в качестве материальной помощи? Нужно поставить его в положение, когда он сам должен будет сделать выбор: принять нашу помощь или отказаться! Тогда и сотрудничество будет для него не чем-то экстраординарным, а естественной благодарностью за то, что мы поддержали его в трудную минуту.

— А к чему все эти сложности? — все еще не понимая хода моих мыслей, спросил Базиленко.

— А к тому, что «Рокки» трудно решиться на то, чтобы работать против своей службы! В его положении человек всегда ищет оправдание своим действиям, и мы должны ему в этом помочь, подсказать убедительный мотив для сотрудничества с нами.

— Как же это сделать? — В глазах Базиленко зажегся знакомый мне огонек: такой огонек загорается в глазах охотника, вышедшего на звериную тропу.

— А вот так! — словно фокусник, вытянувший из колоды нужную карту, сказал я и изложил Базиленко итог моих ночных размышлений.

Выслушав меня, он сразу заявил, что придуманный мной план ему нравится, и что вербовать «Рокки» должен, конечно, я, поскольку никому другому не удастся органически вписаться в разработанную мной легенду. Не скрою, я был весьма доволен, что Базиленко с энтузиазмом принял мою идею и избавил меня от необходимости употреблять власть резидента для принятия наиболее разумного с моей точки зрения решения. Когда подчиненные сознательно воспринимают идеи своих начальников, конфликты на служебной почве возникают намного реже.