Агнцы Божьи
Шрифт:
– Отныне жизнь твоя новой будет, – вздохнул Андрон, складывая перед собой руки. – Со двора ни ногой, это моя воля. Пытаться бежать тоже не советую. Хлопот опосля не оберёшься. Помни ещё, Евдоха, теперь за тобой пригляд особливый будет, огорчишь меня, наказание суровое последует.
Евдокия едва устояла на ногах, выслушав прозвучавшие как приговор слова старца. Теперь она отчётливо поняла, что всё с ней
– Нюрка шанежки испекла, сдобы, ватрушки свежие, – неожиданно предложила Агафья. – Садись за стол, поцведай-ка… Неделю ничего не ела, покуда в небесах витала.
– Нет, неголодная я, – едва слышно отказалась Евдокия. – Я пойду, по двору погуляю, что-то головушка моя кругом идёт.
– Что ж, ступай, погуляй покуда, – осклабившись, дозволил Андрон. – Привыкай ко всему, от чего отвыкнуть успела. А заодно и в баньке приберись. Вчерась много людей в ней мылось, вот ты порядок там и наведи.
Окутанный клубами пара, подавая предупредительные сигнальные гудки, к платформе станции Самара медленно подъезжал поезд, который встречала на перроне толпа людей. Когда состав остановился, к вагонам, расталкивая всех локтями, двинулись торговки с корзинами, наполненными различной снедью.
Из вагонов стали выходить люди. Толпа встречающих и провожающих всколыхнулась и оживилась.
Двое мужчин в военной форме, без знаков различия, с вещмешками за спинами, вышли из спального вагона.
– Ну, вот и добрались-таки до дома мы, Семечкин! – покрутив головой, устало улыбнулся высокий, с красивым аристократическим лицом мужчина лет тридцати. – А Самара за время нашего отсутствия почти не изменилась, вокзал, во всяком случае.
– Господин поручик, да что здесь может измениться за то время, сколько нас здесь не было? – ухмыльнулся второй мужчина, ниже ростом и чуть шире в плечах. – Мы отсутствовали всего ничего, Андрей Михайлович, ваше благородие.
– Да-да, я с тобой согласен, Семечкин, – вздохнул поручик. – Отсутствовали всего ничего, а кажется, целую вечность.
В эту минуту
над головой загрохотало, и толпа с платформы стала перемещаться в здание вокзала.– Нам бы тоже под крышу, Андрей Михайлович? – обратился к поручику Семечкин. – Промокнем, как цуцики, и подсушиться негде будет.
Словно в подтверждение его слов, над их головами полыхнула молния, осветив всё вокруг ослепительным светом. Тут же прогремел гром.
Последними в вокзал забежали торговки, за ними вошли поручик и Семечкин. Как только за их спинами закрылась дверь, платформу накрыл мощный ливень.
В зале вокзала было тесно и шумно. Шелестов и Семечкин решили не забиваться в глубь людской массы и остановились у дверей, чтобы переждать дождь.
– А потом куда, Андрей Михайлович? – поинтересовался Семечкин, посмотрев на поручика.
– Я тебе уже сотню раз говорил, куда, – вздохнул тот, доставая из портсигара папиросу и закуривая. – За всё время, которое мы добирались до Самары, я не раз тебе говорил, что есть у меня местечко надёжное. У меня много дел накопилось в городе за время вынужденного отсутствия, вот я и займусь ими, пока отдыхаю от фронтовых будней.
– А я поменял свои планы, – вздохнул Семечкин, закуривая. – Изначально в деревню ехать мылился, родителей навестить. А сейчас подумал вот и решил на недельку в Самаре задержаться, а уж потом и в деревню махнуть.
– Ты смотри, осторожней будь, не расслабляйся, – посоветовал поручик. – Мы же с тобой не просто в отпуск погостить вернулись, а тайно с фронта уехали. Если нас поймают, сразу под трибунал отдадут.
– А чего бояться, документы у нас надёжные, – ухмыльнулся Семечкин. – По ним мы не дезертиры, а отпускники.
– Пословицу вспомни, дурень, на Бога надейся, а сам не плошай, – хмыкнул поручик. – Если там, на фронте, мы чудом расстрела избежали, то тут, в тылу глубоком, такое везение может не прокатить, понял?
– А мне с вами расставаться не хочется, Андрей Михайлович, – с огорчением проговорил Семечкин, прислушиваясь к шуму ливня за дверью. – Столько вместе пройти довелось, не единожды смерти избежать…
– Ничего, мы ещё встретимся, – улыбнулся поручик. – Если что, ты знаешь, где, как и в какое время меня найти.
Конец ознакомительного фрагмента.