Агония маздая

– Дорога там, что ли?
– Джеку показалось, что он даже видит какую-то линию, вдоль которой направлялся старик.
– А этот где?
– он оглянулся, ища глазами араба, но тот был уже далеко. Удивительно, как далеко.
– Ладно, ты мне и так надоел! Эй, дедушка!
– Джек что есть силы замахал руками.
– Вы то хоть меня видите, или здесь каждый сам по себе?

– Зачем вы кричите?
– пришедший ответ потряс Джека.
– Я не слепой и не глухой. Не сотрясайте пространство, проникнитесь величием момента. В противном случае вас могут и наказать.

– Кто вы?
– Джек почти перешел на шепот. Несмотря на порядочное расстояние, он слышал старика так, будто тот находился с ним рядом.

– Если вам хочется составить мне компанию, то пожалуйста, присоединяйтесь. Останавливаться мне нельзя, да и вам не советую. Идите сюда, идите смело, - старик показал на место рядом с собой, - дорога широкая, места всем хватит.

– Значит, всё-таки дорога! Иду, спасибо!

Расстояние около полусотни метров он преодолел почти мгновенно. Пятнадцать-двадцать шагов и Джек уже очутился рядом со стариком. Дорога, а скорее, огромный тракт, словно стрела пронзала пустое пространство, сзади уходя за горизонт, а спереди упираясь в гору. Удивительно, как он до этого её не заметил!

– Здравствуйте!
– Джек внимательно оглядел своего нового спутника.
– Куда путь держите?

– Здравствуйте, - старик с улыбкой кивнул.
– Туда же, куда и вы!

Джек усмехнулся:

– А я куда? Вам это известно? Мне — нет!

– А здесь один путь, молодой человек. Однажды, где бы вы не появились, сначала эта дорога, а затем и Морфест, встанут у вас на пути.

– Что значит «Морфест»?

– Это вулкан, который вы видите впереди, а предвосхищая следующий вопрос про дорогу, я отвечу, что она идет через весь мир, присоединяя к себе сотни других дорог, помельче. Как такового, названия у нее нет, но чаще всего её называют «Морфестский тракт» или «Последний путь».

– Простите, как вас зовут?
– спросил Джек, одновременно стараясь осилить услышанное.

– Петр Николаевич...пока еще.

– Странное имя... а меня Джек Брандл.

– Почему же странное?
– старик пожал плечами.
– Обычное для страны, где я живу... жил. О вот ваше имя у нас было бы да, странное. Вы американец, конечно?

– А вы русский?

– Да.

– Вы неплохо говорите по-английски. Я бы даже сказал, отлично говорите.

Петр Николаевич лишь пожал плечами:

– Я не знаю на нем и трех десятков слов. Ну не делайте такое лицо, Джек! Здесь нет понятия «язык». Это все осталось там, на земле. Мы просто говорим, а слышим так, как привыкли.

Джек высоко поднял брови:

– Вы меня сейчас слышите так, будто я говорю на русском?!

– Да, конечно. Для вас это удивительно?

– Ещё бы!

– А то, что мы вообще вот так идем, разговариваем, это разве не удивительно?

– Привык уже.

– Вы осознаете, что с вами произошло? Осознаете, что вы умерли?

– Да, - Джек вздохнул (или сделал что-то вроде этого).
– Я, кажется, утонул.

– Уже хорошо, что осознаете.

– А что с вами случилось, Петр Николаевич?

– Инфаркт. Всё банально. Поступил в госпиталь после удара, вроде все пошло на поправку, но вот... умер во сне. Видите, иду в пижаме...

– Да и я тоже не в смокинге!
– Джек даже рассмеялся.
– Переодеться бы, конечно, не мешало!

– А зачем?

– Вам удобно в пижаме?

– Молодой человек!
– Петр Николаевич сделал многозначительную паузу.
– О чем вы вообще говорите?! Какая одежда! Вас нет, понимаете? Нет в физическом обличии! А то, что на вас одето, это лишь последние воспоминания, материализованные на последнем пути, чтобы вы преодолели его спокойно, без метаний и истерики.

– Откуда у вас такие познания, дедушка?

Петр Николаевич на вопрос не ответил.

– Вы сами осознаете, что вас, Джека Брандла, как такового, больше нет?
– на губах старика появилась ироничная улыбка.

– Да... но все я иду, говорю с вами, вижу этот мир.

– Это значит лишь то, что вы идете, говорите и видите. Более ничего.

Глава четвертая. Дорога мертвых.

Джек ничего не понимал. Услышанное не укладывалось в его сознании, представляясь полнейшей абракадаброй. Есть и, одновременно, нет. Это как? Что несет этот старик? Право же, с арабом было поспокойнее!

– Я понимаю ваше состояние, Джек!
– Петр Николаевич, видя его напряжение, старался говорить как можно мягче.
– Дело в том, что я уже был здесь несколько раз, а потому говорю всё так, как есть, честно и без предположений. Впоследствии вам тоже предстоит встречать новичков и вы также будете снисходительно относиться к их наивности.

– Как так «были здесь»?!
– Джек все равно ничего не понимал.
– Значит, вы выбирались отсюда, а мне говорите, что нас сейчас совсем нет?

– Цикл рождение — жизнь — смерть. Только он позволяет выбраться отсюда. Вернее, не отсюда, а из еще более далекого мира.

– Вы хотите сказать, что единственный шанс — это родиться заново?

– Да.

– Послушайте..., - удивился Джек, - но как же вы жили там, на земле, обладая таким знанием? Это ведь можно великую карьеру сделать!

Петр Николаевич не поддержал его настроения:

– На земле, рождаясь заново, никто ничего не помнит. Каждый раз с чистого листа. Но попадаешь сюда и воспоминания возвращаются. Я прожил пять жизней, помню каждую до мелочей, но это только сейчас. Эх... кем я только не был!

– Значит, я новичок!
– Джек хмыкнул.
– Умер в первый раз... бывает же такое!

– Население земли увеличивается, вот и появляются новые души. Всё просто.

– То есть... , - Джек запнулся, - … вы хотите сказать, Петр Николаевич, что если бы население не увеличивалось, то можно обходиться теми, кто есть? Значит, буддисты все же правы в своем представлении о мире?

– В некоторой степени, - Петр Николаевич пожал плечами.
– Настоящей истины нет ни в чем, но это только потому, что её и не существует в полной мере. А насчет душ, то всё именно так — они появляются по мере необходимости, но и прежние используются тоже. В прошлый раз я познакомился с человеком, прожившим восемнадцать жизней, например. Выглядел не хуже вас, Джек. Кстати.

– Он помнил их все?

– До деталей.

– Наверное, за столько своих воплощений можно сильно поумнеть? Интересно, сколько жизней прожил, например, Тесла?

– Ого! Вы прекрасно мыслите, Джек! Быстро и четко. Но насчет Теслы не знаю. Я здесь как и вы, лишь очень на короткое время, а знания о потустороннем мире это очень глубинный процесс. Впрочем, думаю что Тесла был где-то на середине своего пути. Очень молодые души резки, свежи, способны на порыв, наивны, любознательны, но имеют ярко выраженный недостаток ума и опыта. Старые же умны, мудры, но ленивы и неповоротливы. Всё как у людей.