Агония Сталинграда. Волга течет кровью

Штаб XI АК: суточная сводка от 2 января 1943 г. 16-я ТД: беспокоящий огонь легкой артиллерии и минометов. Кроме этого, никакой боевой активности.

3 января 1943 г.

Наши товарищи не смогли ночью вернуть блиндаж, – не сомневаюсь, что следующей ночью попытка повторится. Мы больше не могли себе позволить дневных атак из-за недостатка тяжелого вооружения и боеприпасов. На наше состояние влиял и недостаток питания. Таким образом, нам приходилось рыть норы, позволять противнику приблизиться и держаться всеми средствами. Если мы теряли блиндаж, это не помогало – его нужно было отбить, и это приходилось делать ночной атакой врасплох.Я не ошибся: в ночь на 4 января блиндаж стал целью наших товарищей слева и был отбит. Сколько беспокойства от этого чертова блиндажа!

Штаб XI АК: суточная сводка от 3 января 1943 г. 16-я ТД: беспокоящий огонь артиллерии и минометов.

4 января 1943 г.

С 4 на 5 января снова была объявлена высшая степень готовности. Бой бушевал слева от нас, к северо-западу от высоты 147,6. «Иван» явно хотел отбить блиндаж.

Я пошел с Неметцем на передовой пост. Когда ракеты взметнулись в небо к западу от нас, на несколько секунд появился силуэт всей высоты. Нам приходилось быть начеку, потому что противник легко мог начать прорыв рядом с нами, решив, что нас отвлекут звуки боя. Ночью солдат в камуфляже трудно заметить, особенно когда ночную тишину прерывает треск пулеметов и ружейный огонь. Мы также редко использовали ракеты. Часовым было приказано экономить их.

Через некоторое время я вышел на проверку правого поста. Там я встретил лейтенанта Аугста, который разговаривал с гауптманом Мато, командиром нашего правого соседа. Так мы и познакомились. В этом секторе тоже было тихо. Тем не менее все – как и мы – были начеку, чтобы в случае тревоги немедленно развернуться.На обратном пути на командный пункт еще была слышна перестрелка из винтовок и пулеметов, а также отрывистый лай разрывающихся гранат. Бой еще продолжался. Надеюсь, наши победят.

Штаб XI АК: суточная сводка от 4 января 1943 г.

16-я ТД: тяжелый артиллерийский и минометный обстрел всего сектора дивизии в утренние часы. Батареей АИР обнаружены две новые батареи противника. Около 11.00 противник – впервые – поставил заградительный огонь на уровне балки и командного пункта дивизии. В 11.30 после мощной артиллерийской подготовки русские атаковали в нескольких местах на востоке сектора дивизии, сосредоточившись в основном на [высоту] 147,6. Им удалось прорваться в одном месте, к западу от [высоты] 147,6. Контрмеры в настоящее время принимаются. В 13.30 сильный артиллерийский огонь (дым) ведется по высотам 145,1 и 0,6. Дополнение к суточной сводке : контратака для ликвидации вражеского прорыва у [высоты] 147,6 остановлена сильным артиллерийским и минометным огнем противника. В настоящий момент прорванная позиция восстановлена. Дальнейшие контрмеры выполняются.

5 января 1943 г.

5 января принесло плохие новости, что спорный блиндаж наконец потерян. Для нас это означало, что русские на северо-западном склоне высоты 147,6 продвинулись чуть дальше. Повторные атаки на этот ориентир показали, что в ближайшем будущем мы будем следующими.Мы получили обещанные пополнения из товарищей, которые служили в обозе, штабе и прочих частях обеспечения. Это была буквально малая лепта. Фельдфебели, вахмистры, унтер-офицеры, обер-ефрейторы и ефрейторы из всех частей – армия, у которой была теперь только одна цель: держаться до последнего!

Штаб XI АК: суточная сводка от 4 января 1943 г. Рота пополнения из служб тыла 16-й дивизии: 1 офицер, 100 унтер-офицеров и рядовых сведены в три взвода, из которых два взвода отправлены на помощь в ликвидации прорыва на [высоту] 147,6, третий взвод размещен в распоряжении дивизии в балке 4 км к северо-западу от [высоты] 431.

Как-то вдруг численный состав моей роты дошел до размера, который в мирное время никогда не планировался. С этими пополнениями пришло несколько проблем. Самой неотложной было быстро построить для них жилье. Оно было оборудовано за передовой, так чтобы его нельзя было обнаружить.

Время поджимало. Жилье для солдат нужно было построить, пока мы занимаем высоту 147,6. Потеряв высоту, даже во время дня, по стройке велся бы постоянный вражеский огонь. Мои товарищи знали это и работали круглосуточно без остановки. На передовой оборудовались новые позиции, однако они в основном сводились к снежным стенам, защищавшим лишь от наблюдения. Те, кто не работал, отсылались в землянки в балке. Поскольку земля промерзла и физическое состояние солдат было все хуже, строительство шло трудно. В ход пускалось все, что могло быть строительным материалом.

Отношение солдат было безукоризненным. Они понимали серьезность ситуации и работали с мрачными лицами и пустыми желудками. Чины не считались; работал каждый – злейшим врагом был холод.Наблюдательные посты были усилены, и время отдыха часовых укорочено.

Штаб XI АК: суточная сводка от 5 января 1943 г. 16-я ТД: артиллерийский и минометный беспокоящий огонь в левом секторе дивизии. Контратака на высоту 147,6 очень рано утром не имела успеха, несмотря на подробную подготовку и повторные попытки. Позиция в районе прорыва восстановлена. В течение дня основная часть артиллерии дивизии работала по позиции в районе прорыва. Будет пущено в ход большее число штурмовых подразделений.

6 января 1943 г.

6 января русские пытались взять высоту 147,6. Им удалось сделать прорыв. Мы были в высочайшей степени готовности и были готовы контратаковать, но наш левый сосед, обер-лейтенант Корте, сам выровнял линию прорыва противника. Его убили в рукопашной схватке с русскими. Тем не менее высота осталась за нами. Еще раз все прошло как надо.

Мы неустанно оборудовали свои позиции. Мы мало что знали об общей ситуации в армии. Я был убежден, что нашим товарищам в Сталинграде и на других фронтах было не лучше – холод везде остается холодом.

Гауптман Краузе сказал мне, что Волга замерзла и русские теперь доставляют войска и припасы по льду. Как бы то ни было, мы были солдатами, которые исполняют приказ. Нужно было исполнять службу и быть верными клятве фюреру, народу и родине! Никто не спрашивал, правильно ли это. Мы верили, что защищаем наш народ от идеи большевизма, который грозит всему миру. Разве англичане с американцами уже раз не пожалели, что поддержали этих красных?Я вспомнил высказывание Фридриха Великого: «Неважно, живу ли я, – важно, что я служу». И это было как раз то, что делали мы, солдаты 6-й армии, уроженцы с севера, юга, запада или востока нашей родины, или откуда мы родом, будь мы пруссаки, баварцы, швабы, саксонцы, южные немцы или австрийцы. Никто не спрашивал, когда их постигнет солдатская участь. Наша судьба была в руках Господа.

Штаб XI АК: суточная сводка от 6 января 1943 г.

16-я ТД: наша атака ранним утром по возвращению высоты 147,6 не имела успеха из-за сильного артиллерийского, минометного и противотанкового огня. Старая линия фронта вокруг [высоты] 147,6, от отметки 150 метров восточнее до отметки 300 метров западнее, занята противником. Крепко удерживая внутренние кромки, в настоящее время прорыв доходит до 300 метров южнее [высоты] 147,6. Ночью, с использованием всех имеющихся сил, построена новая основная линия обороны.

К 12.30 противник – двумя взводами – атаковал взвод 1-го батальона 79-го полка, удерживающий старую линию обороны в 200 метрах к востоку от высоты 147,6. Атака отбита объединенным огнем пехоты и тяжелого вооружения, что вызвало потери у противника. II батальон 276-го полка с элементами 13-й и 14-й рот расформирован и влит в I батальон.

9 января 1943 г.

10 января почти наступило. Приближалась полночь. Я пошел со связным Неметцем – как и каждую ночь – на обход своего сектора с левого фланга на правый. Второй дозорный, стоящий прямо под высотой 147,6, доложил: «Герр обер-лейтенант, вас вызывают из штаба дивизии. Вас просят отсюда немедленно позвонить герру генералу!»

Я удивился. Чего от меня мог хотеть новый командир дивизии? До сих пор у меня не было случая лично встретиться с ним.

Несколько раз услышав: «Минуту, соединяю…» – я услышал голос:

– Ангерн слушает.

– Говорит обер-лейтенант Холль, командир 1-й роты 79-го панцергренадерского полка. Мне было велено позвонить герру генералу.

– Да, правильно. Мой дорогой Холль, счастлив сообщить вам о производстве в гауптманы. Вы повышены в чине приказом генерал-полковника Паулюса с 1 января. Мои поздравления, и желаю вам солдатского везения.

Несколько секунд я стоял, удивленный, пока не ответил: «Премного признателен, герр генерал!»

Я сплю?

Неметц спросил:

– Что случилось, герр обер-лейтенант?

– Ничего себе, Неметц, меня повысили до гауптмана, приказ уже вступил в силу!

– Невероятно, поздравляю! – Его осунувшееся лицо сияло.

Дозорный – один из немногих оставшихся верхнесилезцев – присоединился к поздравлениям. Мы пошли дальше. Я думал о неожиданном повышении, которое дошло до нас на передовой. Это, наверное, организовал мой старый командир полка, оберст Гроссе. Его адъютант, обер-лейтенант Кельц, а также мой командир сектора Краузе были оба повышены в чине до гауптмана с 1 декабря 1942 года. Я был последним из старых командиров рот полка. Указ фюрера гласил, что досрочная процедура повышения в чине имела место, только если соответствующий чин особенно долгое время не назначался. Наверное, в этом вся причина.

Неметц сделал так, что и остальные дозорные узнали об этом. Куда бы я ни пришел, мне приходилось пожимать руки.

При всей радости, тяжелые безжалостные факты возвращали меня к действительности. Кому здесь будет нужен этот чин? Теперь все зависело от человека и того, есть ли у него мужество.

В моем блиндаже Павеллек неожиданно спросил:

– Герр гауптман, а вы теперь будете носить две звездочки, чтобы каждый видел, что вы гауптман?

– Юшко, это неважно, займемся этим позже.Позвонил оберст Райниш и поздравил; мой товарищ гауптман Краузе – тоже. Он также сообщил, что у него есть две звездочки и что связной Марек при удобном случае их занесет. Я поблагодарил его за этот жест.

Штаб XI АК: суточная сводка от 9 января 1943 г. 16-я ТД: с утра до текущего дня подозрительное движение противника к линии фронта и обратно сосредоточено в основном у [высоты] 145,1, слабее у [высот] 147,6 и 139,7. Противник усиливает фронтовые части. Невозможно определить, подготовка это или перегруппировка. Дивизия ожидает атаки противника.

10 января 1943 г.

10 января русские начали в 10.00 огненную бурю, и мы опасались худшего. Неважно, куда бы ты ни вслушивался, звуки боя были слышны везде. Основная атака, как оказалось, была в нашем секторе. По интенсивности бомбардировки было ясно, что русские неимоверно усилены силами, приведенными с того берега Волги.

Первая атака противника была остановлена у самой передовой. Для обороны у нас были только пулеметы и винтовки. Несколько снарядов, посланных через наши головы нашей артиллерией, были хорошо нацелены и значительно нам помогли.

После небольшого отдыха «Иван» еще раз попытался достичь цели. Он снова был отбит.

Мои товарищи дрались с ожесточенностью, о которой раньше никто и подумать не мог. Какой выбор был у нас? Плен? У этих большевиков? Никогда!Наши потери были высоки; в основном это были раненые. Когда становилось потише, тех, кто не мог идти сам, доставляли на тыловые позиции. Где находился наш полевой госпиталь – или то, что им служило, – я не знаю. У наших врачей дел, наверное, хватало. Хватало ли им лекарств?

Штаб XI АК: суточная сводка в штаб группы Зейдлиц от 10 января 1943 г.

16-я ТД: с 07.00 противник – после сильной артиллерийской подготовки – атаковал при поддержке 11 танков по 5-км полосе (восточнее ориентира 422 до высоты 139,7), сосредоточившись на обоих склонах высоты 145,1. Пехота противника встала перед нашей основной линией обороны под точным огнем артиллерии и понесла тяжелые потери. Образовался небольшой прорыв к югу от [высоты] 139,7 (4 укрепленных пункта). К вечеру 3 из них отбиты. Из танков противника, ездивших вдоль нашей линии обороны у [высоты] 145,1, четыре уничтожены, остальные повернули на север.

В 13.00 противник возобновил атаки на [высоты] 145,1 и 0,6 и западный склон [высоты] 147,6. Штурм на [высоты] 145,1 и 0,6 был сосредоточенным огнем отбит перед основной линией. Потери противника были также очень высоки.

В 14.00 более слабые части противника прорвались через нашу линию у ориентира 422. Контрмеры принимаются. Дополнение к суточной сводке: отряд противника, продвинувшийся на 500 метров к юго-востоку от ориентира 422, силами 50–60 человек был отброшен нашими танками, и положение восстановлено. После наступления темноты противник смог прорвать правое крыло III батальона 544-го полка. Прорыв был перекрыт с поддержкой бронетранспортеров и танков…

Чем меньше становился котел, тем труднее, наверное, становилось тыловым частям. Те из нас, кто дрался на передовой, почти ничего не знали об этом.

Нам повезло, что мы получили людей из тыловых эшелонов. Они заменили павших бойцов. Костяк составили немногие солдаты с боевым опытом. Они были постоянно действующим фактором и служили примером для новичков.

Естественно, солдатский язык был грубым, и каждый день была слышна сплошная ругань, но она была справедливой и ни в коем случае не вызывающей. Даже я, бывало, выражался с грубостью «ландзерского жаргона». Это был клапан безопасности, который был нужен, чтобы не сойти с ума. Это была бессильная ярость на обстоятельства, которыми мы сами не могли управлять.

Положение со снабжением становилось хуже день ото дня. Лишь боевые части получали 200 граммов хлеба, всем остальным доставалось по сто. (Согласно отчетности 6-й армии, реальный рацион каждого солдата на 9 января 1943 года состоял из 75 граммов хлеба, 24 граммов овощей, 200 граммов конины с костями, 12 граммов жира, 11 граммов сахара, 9 граммов алкогольных напитков и 1 сигареты. Однако солдаты обычно всего этого не получали: полевая кухня объединяла рационы, чтобы сварить горячую еду на всех, обычно суп. – Прим. зарубежного издателя. ) Суп состоял только из талой воды и конины, пропущенной через мясорубку. Муки и других загустителей похлебки, кажется, больше не клали. Теперь я знал, что такое фатализм. Ты стараешься не думать, что принесет завтрашний или послезавтрашний день.Мне повезло, что я не курил. Если удавалось достать несколько сигарет – что происходило все реже, – заядлые курильщики с религиозной истовостью присасывались к этим окуркам. Сигарета передавалась и докуривалась до самого конца, почти обжигая пальцы. Дым вдыхался и удерживался в легких как можно дольше. Большинство курильщиков делали это с закрытыми глазами. Наконец, дым со вздохом выдыхался.