Агония страха

Журавлев убрал письмо в карман и сделал небольшой обход. Квартира состояла из четырех комнат. В спальне на кровати лежал солидный, дорогой из натуральной кожи чемодан. Может быть, его содержимое подскажет, какой сделать шаг в сторону развязки. Без особой на то надежды Журавлев вошел в спальню.

7

На место происшествия прибыли подполковник Москаленко и следователь Безбородько с экспертами. Приехавшее вместе с Безбородько высокое начальство из Симферополя в это время находилось у мэра Ялты и решало, как и каким образом не раздуть скандал вокруг массового убийства. Крым существовал за счет своих здравниц и наплыва курортников. Рост цен в Крыму и множество дешевых мировых курортов значительно снизил приток отпускников. Лишний скандал не сулил ничего хорошего. Однако погиб подполковник милиции, из лучших оперативников города, и раскрытие преступления подобного рода ставило на карту честь мундира и престиж силовых органов Крыма. В таком деле нужна гибкость, максимальная осторожность и в то же время оперативность и секретность. Все это мало совместимо с учетом того, что оппозиционная пресса сумела вырваться из тисков цензуры и цеплялась за любую ниточку, лишь бы наступить на мозоль нынешнему руководству республики. У Киева хватало своих заморочек, и центр ослабил вожжи. Приходилось выкручиваться самим. Пока в кабинете мэра решали одну проблему, возникла новая.

Труп лежал на гальке возле воды. Морская пена омывала пятки мертвеца. Осмотр трупа занял немного времени. Москаленко торопился отправить его в морг и как можно быстрее избавиться от толпы зевак. Правда, толпой этих людей было назвать сложно. На ведомственном пляже санатория Министерства обороны все выглядели одинаково, но не стоило забывать о том, что у семидесяти процентов отдыхающих в шкафах их апартаментов висели генеральские мундиры и разговаривать с этой публикой было непросто.

Труп с простреленной головой переложили на носилки, накрыли простыней, и санитары быстро потащили его к лифту. Врач, эксперты и милицейский наряд исчезли следом. На месте остались только Москаленко и Безбородько.

Кирилл Трофимович Безбородько работал в крымской прокуратуре пятый год и считался самым результативным следователем. До этого он двадцать один год прослужил в киевской прокуратуре, но его отправили в ссылку за превышение полномочий, а точнее — за неприятие политики генерального прокурора. Обычное дело, если человек не способен идти на компромиссы и ладить с всесильным хозяином. Безбородько получил на выбор любую область, но только подальше от центра. Он составил рапорт, где указал, что его жена страдает заболеванием легких и ей необходим крымский климат.

Такой расклад всех устраивал, и он тут же получил назначение. Выглядела эта история немного унизительно. Дело в том, что следственный отдел крымской прокуратуры возглавлял ученик Безбородько, в свое время бывший стажером под патронажем Кирилла Трофимовича. Теперь их роли поменялись. Правда, Безбородько придворные интриги не касались. Он был и оставался человеком дела и очень быстро доказал, что значит профессионал высокого ранга.

Все эти подробности подполковнику Москаленко не были известны. Он понимал, что проштрафился и теперь будет исполнять роль мальчика на побегушках. Однако Безбородько вел себя очень корректно по отношению к местному сыскарю и уступал ему роль ведущего, оставаясь в большей степени наблюдателем, контролером и советчиком. Странное поведение следователя подполковник понял по-своему: его, подполковника, проверяют на вшивость. Приходилось лезть из кожи вон.

В этой ситуации мундир Москаленко только мешал. Все эти пузатые пляжники смотрели на него, как на щенка, все эти, будто только он виноват в гибели одной особи из их стаи морских слонов.

— Я прошу меня извинить, — как можно более мягким тоном сказал Москаленко, глядя на одного из двоих толстяков, стоявших рядом. — Если вам не трудно, постарайтесь сдержать свой пыл и расскажите все по порядку. А для начала представьтесь.

— Кто? Я? — растерялся разбушевавшийся говорун, тряся третьим подбородком.

— Извините. Здесь пляж. На вас нет мундира, и вы не в своем кабинете, где висит табличка с вашим именем.

— Я генерал-майор Кругов. Донецкий военный округ.

— Так что здесь случилось, товарищ генерал?

— Как что? Вы не видели?

— Я видел труп, но как этот человек превратился в покойника, я не видел. Могу только утверждать, что он умер от огнестрельного ранения в голову. Моя обязанность выяснить обстоятельства дела, для этого необходимо опросить свидетелей. Если вы таковым являетесь, то прошу вас перейти к сути дела. Мы не можем терять понапрасну время.

Генерал обмяк, и его раздутые по-петушиному щеки повисли.

— Ну да, конечно. Убит Владислав Викторович Прибытков, генерал-лейтенант. Он курировал охрану особо важных военных объектов Московского округа ПВО. Точнее сказать не могу. Вместе отдыхали каждый год. Здесь мы и познакомились несколько лет назад, — он кивнул на молчаливого, хмурого приятеля, стоявшего рядом. — И вот Арсен Давыдыч тоже. Мы старались брать отпуска в одно время. Тут и встречались. Вместе веселей. По вечерам «пулечку» расписывали. Короче говоря, все, как положено. Владислав Викторович очень приятный человек, остроумный, море обаяния. Любил пошутить, а тут на тебе!

— Вы видели, как это произошло?

— После завтрака каждый день в десять часов мы спускаемся на пляж. Владислав первым делом идет окунуться, а мы устраиваемся под своим постоянным зонтиком. Так и сегодня было. Я забыл очки и читать газету не смог. Дальнозоркость. Вот я и следил за заплывом Владислава. Он вошел в воду и поплыл. В какой-то момент мне показалось, что на его голове появилось странное темное пятно. Он совершенно седой, и его голова отчетливо видна над водой, а тут вдруг это пятно. И голова исчезла. Я думал, он нырнул, а его нет и нет. Мы с Арсеном подбежали к вышке, — он кивнул назад. Метрах в тридцати находилась спасательная команда, — позвали ребят на помощь. Я сам с ними поплыл, чтобы место указать. Они его выловили и вытащили на берег. Вот тут мы все увидели. Спасатели побежали за врачом и звонить в милицию, но нам сразу стало понятно, что Прибыткову не поможешь.

Внезапно заговорил второй приятель погибшего.

— По моему мнению, стреляли из парка, что на склоне, либо из гостиницы. Короче говоря, под большим углом сверху. Я в этих делах толк знаю. И в горах Афгана бывал, и в Чечне. Сам когда-то держал снайперскую винтовку в руках.

Он говорил с легким кавказским акцентом.

— Да, мы уже отправили туда своих людей, — кивнул Москаленко. — Представьтесь, пожалуйста.

— Инвалид войны, полковник в отставке Акопян.

— Герой Советского Союза, между прочим, — добавил Кругов. — А всякая тварь таких людей, как кроликов подстреливает…

Генерала остановил мягкий баритон следователя, который все время молчал и водил мыском ботинка по морской гальке.

— А давно в Ялту приехал генерал Прибытков?

— Неделю назад.

— Кроме вас, он здесь с кем-нибудь встречался?

— Есть такое дело, — подал голос Акопян. — В городе у него живет одна зазноба. Любой зовут. Местная. Лет пять знакомы. Ее он навещал. Не каждый день, конечно, но, как говорится, остыть не давал. Владислав вдовец, и тут ничего зазорного нет. Она тоже одинока.

— Вы знаете, где ее найти?

— Нет, мы ее не видели, — вмешался Крутов. — Только по рассказам знаем, что живет она на улице Гоголя, а работает врачом в каком-то санатории.

— Сколько ей лет?

— Вероятно, пятьдесят. Об этом он ничего не говорил. Делал ей предложение, но она отказалась. Не хочет ехать в Москву, а он не может переехать в Ялту. Мне кажется, их отношения начали остывать. В прошлом году он ходил к ней каждый день и редко возвращался ночевать, а в этом сезоне был у нее пару раз и оба возвращался вечером домой.