Аграрная история Древнего мира
Шрифт:
В береговых областях содержание и одежда рабов в крупных ойкосах всецело или отчасти покрывались на рынке. Рабы или колоны поссессора континентальной области живут, собственно говоря, натурально-хозяйственным способом: только тонкий слой господ имеет здесь потребности, которые дают повод к покупке и покрываются продажей излишков поместья. Этот оборот есть тонкая нитяная сеть (Fadennetz) поверх натурально-хозяйственной основы. С другой стороны, в крупных столицах массы обеспечивает не частный оборот, но государственная аппопа. Это развитие, конечно, вовсе не исключает абсолютного увеличения заселения и занятия под обработку почвы во вновь присоединяемых континентальных областях: нет ничего более достоверного, как то, что то и другое в большой степени имело место. Но как раз это повышало влияние культурного сдвига. Характер континентальной культуры обнаруживает себя самым решительным образом в двух явлениях: в разоружении полиса, в окончательном упразднении его самостоятельной политики, но вместе с тем и всех капиталистических интересов и шансов на прибыль, которые были связаны с ней, и в выступлении вперед сословия континентальных крупных землевладельцев и их интересов в имперской политике.
Это последнее обстоятельство имело важные, также чисто политические последствия. Уменьшение наступательной силы римского войска, как оно с полной очевидностью сказывается в рассредоточении замкнутых военных организмов по всей широкой северной границе, во всяком случае также имеет свою причину в усилении культурного сословия провинциальных сельских (lands"assingen) поссессоров, которые требовали от войска прежде всего защиты и охраны их владения, следовательно, выполнения задач оборонительных.
С этим связан монархический
Конечно, Август [533] и все выдающиеся фигуры первых двух столетий были императорами римлян, осторожными в распространении права гражданства, в особенности на Восток, и заботящимися о сохранении привилегий римлян. Но, чтобы с своей стороны приобрести господство над господствующей нацией, они постепенно обезоружили ее, как это достаточно ясно показывают данные о родине ветеранов, заключающиеся в военных дипломах. Таким образом, было возможно, что с помощью простого coup d'etat (Staatsstreich) [государственный переворот], без всякого шума и сопротивления, господство римлян при Северах [534] было сломлено, и какое-нибудь лишенное всякой культурной традиции племя как иллирийцы, сменяясь людьми Востока, захватывало власть над империей. Удаление римских родов с мест офицеров и чиновников, исчезновение старой прочной административной традиции римской знати (а не «расовые» влияния, для которых также здесь нет сколько-нибудь осязаемого доказательства) должно было потрясти государство в его устоях и, действительно, благодаря (как доказал Домашевский) до безумных размеров повысившихся донативам, которые раздавали всемогущему войску, последовало государственное банкротство, с ним вместе целые поколения длившееся разрушение античного денежного хозяйства (позднейшие постановления о «находке клада» («Schatzfund») показывают, где здесь, как и везде в подобных случаях, оставались наличные денежные средства) и распадение государства, которое было затем опять сплочено на совершенно новом базисе. И римская монархия стала теперь опиравшимся на литургии государством (Leiturgiestaat) по эллинистически-египетскому образцу.
533
Август (до 27 г. до н.э. Октавиан) (63 до н.э. — 14 н.э.) — римский император (с 27 г. до н.э.). Внучатый племянник Цезаря, усыновленный им в завещании. После смерти Цезаря принял участие в борьбе за власть и в октябре 43 г. до н.э. вместе со своим противником (в то время правителем Рима) римским полководцем Марком Антонием и Лепидом составил 2-й Триумвират. Победой в 31 г. до н.э. при Акциуме над Марком Антонием и египетской царицей Клеопатрой завершил гражданские войны (43–31 до н.э.), начавшиеся после смерти Цезаря; сосредоточил в своих руках власть, сохранив, однако, традиционные республиканские учреждения — этот режим получил название принципат; преобразовал управление в провинциях; восстановил дисциплину в войске (при нем было завершено завоевание Испании, Паннонии, Далмации и Иллирии); украсил Рим великолепными архитектурными сооружениями; при Августе был золотой век римской литературы. Полное имя императора — Гай Юлий Цезарь Октавиан Август (Gaius Julius Caesar Octavianus Augustus).
534
…при Северах… — Северы (Severi) — династия римских императоре в 193–235 гг. Наиболее значительны: Септимий Север, Каракалла, Александр Север. Политика Северов носила в основном антисенатский характер. Опорой была армия и чиновничество. При Северах наметилась тенденция к неограниченной власти императоров.
Зачатки этого восходят далеко вглубь второго столетия. Сословное расслоение, предпринятое императорской эпохой, от в самой высокой мере привилегированного сословия сенаторов до сложившейся на почве своего рода культа придворных поставщиков (Hoflieferantenkult) (augustales) буржуазии вольноотпущенников мелких городов, а также строй декурионата, организация экстерриториальных доменов и крупных поместий (Grundherrschaften) (см. статью «Колонат») образовали социальную основу для распространения при Каракалле права гражданства на все эти привилегированные слои государства, которым противостояли обязанные платить поголовную подать , plebs, coloni, tributarii. Эти освобожденные от «sordida munera» [«грязные дары»] простого человека слои «possessores», землевладельцев (Grundherren) составляют теперь и официально, так сказать, «непосредственно подчиненных государству» подданных («reichsunmittelbaren» Untertanen). Уже это состояние общества — дальнейшее развитие положения подданных при республике — носит эллинистический отпечаток, безотносительно к тому, что в этом следует считать прямым заимствованием: условия античной монархии несли с собой эти социальные образования. Способ обеспечения войска провиантом и обеспечения землей легионов, которые теперь превращаются в фактически наследственное сословие женатых, несущих приграничную службу людей (verheirateter Grenzer), несомненно, заимствован с Востока, в частности из Египта, не говоря уже, конечно, о монополиях, государственных мастерских, принудительных цехах, солидарности декурионов в отношении к уплате податей и о всех других литургиях, которые крепкой сетью опутывают отдельного человека и прикрепляют его к его функции.
Этой сетью античное государство медленно, но верно, задушило и капитализм. Ибо как это, однако, произошло, что по крайней мере первые два века императорской эпохи, а после восстановления порядка и мира IV столетие, периоды (относительно) глубокого мира, каких не знала вся «классическая» эпоха Древности, не были эпохами расцвета капиталистического хозяйства? Рост денежного хозяйства, по крайней мере до эпохи Марка Аврелия включительно, не подлежит сомнению; но ведь «денежное хозяйство» не то же самое, что «капитализм». Крупные земельные владения (Grundherrschaften) возникают и растут; с другой стороны, мелкие торговцы и мелкие ремесленники Востока в течение всей императорской эпохи, а также и в последний ее период, проникают на Запад (здесь они являются носителями христианства). Но об успехах капиталистической хозяйственной организации мы ничего не слышим ни в торговле, ни в сельском хозяйстве, ни, тем более, в промышленности. Напротив, «царские купцы» первого периода императорской эпохи, которые торговали на севере, исчезают, выступает вперед мелкий торговый люд, пошлины с оборота в эпоху великого развала в III в. иссякают до того, что (как доказывает Домашевский) даже взимавшие их чиновники упраздняются. И состояние вялости, опускание вниз идет уже со времени Марка Аврелия, как это становится вероятным по данным папирусов. Древность переживала ведь и более суровые военные времена, чем период смут III столетия; почему же она не оправилась от него?
Потому что капитализм древности стоял на политическом якоре, зависел от частной эксплуатации политической власти (politischer Herrschaftsverh"altnisse) в расширявшемся территориально городе-государстве, а с исчезновением этого источника образования капитала и это последнее прекращалось. Первым делом императоров было упорядочивание налогов и ограничение произвола государственных откупщиков. Как и птолемеевское правительство (см. выше) они на первых порах не могли обойтись без капитала и деловой опытности государственного откупщика. Но, понятно, чем больше их собственная бюрократия приобретала требуемую сноровку, тем меньше они видели оснований к тому, чтобы без нужды оставлять государственному откупщику частную прибыль, шли по пути «огосударствления» дела взимания все дальше и дальше, и — как это показали Домашевский и Ростовцев — государственный откупщик кончает тем, что превращается в государственного чиновника. Охраной своих подданных, с одной стороны, замирением мира — с другой, империя привела капитализм в состояние умирания.
Истощение рынка рабов, исчезновение всех тех шансов, какие представляла
борьба между полисами, исчезновение насильственного монополизирования торговых путей отдельными полисами, прекращение вообще частной эксплуатации доменов и подданных, все это означало для капитализма Древности, отнятие у него питавшей его почвы. Что в диоклетиановском, опиравшемся на литургии государстве капитализм древности тем более не нашел архимедовой точки опоры, на которой могло бы укрепить свой якорь его стремление к прибыли, само собой понятно. Бюрократический порядок убивал как всякую политическую инициативу подданных, так и экономическую, для которой не было соответствующих шансов. Всякий капитализм превращает «имущество» (Verm"ogen) имущих слоев в «капитал»: империя изъяла из обращения «капитал» и, подобно государству Птолемеев, опиралась на «имущество» владеющих слоев. Своим владением (Besitz), не более, чем в античном полисе копьем и панцирем, должны были служить ей теперь имущие классы, отвечавшие за ее доходы и за удовлетворение ее государственных потребностей. Для того чтобы на место этой прямой эксплуатации зажиточных подданных в форме опирающегося на литургии государства (Leituriegstaat) заступила непрямая, в форме союза между монархией и капиталом, какой мы наблюдаем в меркантилистическом государстве, для этого нужно было развитие промышленного капитализма и пример частного капиталистического богатства Нидерландов и Англии.Угнетение частной экономической инициативы бюрократией не есть специфическая особенность античного мира.
Всякая бюрократия имеет тенденцию путем расширения своей сферы достигать такого же действия. Также и наша. И в то время, как в древности политика полиса должна была составлять «ускоряющее колесо» («Schrittmacher») для капитализма, в настоящее время капитализм является ускоряющим колесом бюрократизирования хозяйства. Если мы вспомним об угле, железе и всех горных продуктах, о всех отраслях металлургической индустрии, далее о спирте, сахаре, табаке, спичках и по возможности о всех, в настоящее время в высокой степени картелированных массовых продуктах, взятых в государственные или de facto государством контролируемые производства; о владении доменами и о фидеикомиссах и государством контролируемых платящих ренту поместьях, все умножающихся; о проекте «Каница», проведенном со всеми своими последствиями, для надобностей войска и государственных чиновников государством руководимых мастерских и потребительных обществах; о внутреннем судоходстве, тянущемся на буксире у государства; о морском судоходстве, находящемся под контролем государства; о всех взятых в казну железных дорогах и т. д.; к этому еще о ввозе хлопчатой бумаги, регулируемом государственными договорами и руководимом государством, и обо всех этих производствах, ведущихся в бюрократическом порядке; о «контролируемых» государством синдикатах и обо всем прочем, регулируемом цеховым способом, посредством бесчисленных академического и иного рода удостоверений правоспособности, об обобщенном типе «rentier paisible» [«мирный рантье»], то, при милитаристически-династическом режиме, мы получим состояние эпохи позднейшей империи, только на технически более совершенной основе. Из качеств своих предков эпохи городских союзов современный немецкий «бюргер» имеет, в конце концов, не очень многим больше, чем афинянин эпохи цезарей из качеств участников битвы при Марафоне [535] . «Порядок» — его знамя, — в большинстве случаев, даже если он «социал-демократ». Бюрократизация общества у нас по всей видимости когда-нибудь также одолеет капитализм, как и в древности. И у нас тогда на место «анархии производства» наступит тот «порядок», который, в принципе сходный, отличает римскую императорскую эпоху и, еще больше, Новое царство в Египте и владычество Птолемеев. И ведь не думают только о том, что служба в бюрократически снабженном военными машинами, одетом, содержимом, вымуштрованном, командуемом казарменном войске может представить «противовес», и что вообще современная военная принудительная работа в династических государствах имеет внутреннее родство с гражданской боеспособностью далекого прошлого.
535
…битвы при Марафоне… — около Марафона в 490 г. до н.э. во время греко-персидских войн греческие войска Мильтиада разбили персидские войска.
Но эти перспективы сюда не относятся. Континуум (das Kontinuum) средиземноморского европейского культурного развития не знал до сих пор ни замкнутых «круговых движений», ни однозначно ориентированного «прямолинейного» развития. На время совершенно потонувшие явления античной культуры впоследствии опять всплывают в им чуждом мире. С другой стороны, как города поздней античной эпохи, в частности эпохи эллинизма, в области промышленности, так позднеантичные поместья (Grundherrschaften) в аграрной области были подготовительными ступенями средних веков. Что это действительно было так, и в каком смысле, должно быть выяснено в другом месте (ср. стазтью «Колонат»).
III.
Литература
В качестве текущей библиографии и для надобностей изучения источников для всей древности следует иметь в виду «Jahresberichte der Geschichtswissenschaft», для эллинскоримско-эллинистической древности «Jaresberichte der klassischen Altertumswissenschaften» (более подробные, в своем роде образцовые; конечно, отделы, в которых трактуются отдельные области, в частности, в большинстве случаев совместно с политической историей трактуемые экономические вопросы, достаточно велики и недостаточно определенны по своему содержанию; вообще эта последняя сторона несколько отступает назад). Кроме того следует упомянуть журналы, между ними в особенности библиографии «Historische Zeitschrift» и статьи и отчеты о книгах в «Zeitschrift f"ur Social-und Wirtschaftsgeschichte». Большинство собственных и заграничных журналов по социальным наукам иногда случайно дают важные статьи и рецензии, равно как и этнографические, археологические журналы (например, «Revue archttologique» и журналы по сравнительному правоведению, например, колеровские). Специально древность, и притом вся древность, охватывается периодическими публикациями по определенной программе: Klio.«Beitr"age zur alten Geschichte» (с дополнительными выпусками), где можно найти много в высочайшей степени ценных социально-исторических статей, использованных в предшествующем изложении. Из общих изложений: большой до сих пор не доведенный до конца труд по национально-эллинской истории Э. Мейера (E. Meyer) «Geschichte des Altertums» в 5-ти томах, с каждым следующим томом становящийся для социальной истории все богаче; первый выпуск второго издания, только что вышедший из печати, содержит, наряду с в высочайшей степени ценным, и несколько общих соображений, как кажется, спорного характера; для «первобытной истории» («Pr"ahistorie») государства и влияния государственного в истории, если бы ясный реализм его суждений в тех случаях, когда он вступает на почву фактов, не стоял слишком прочно, следует, после его статьи в Известиях Берлинской Академии за 1907 г., считаться с возможностью нарушения непредвзятости его исторического взгляда штаммлеровской юридической схоластикой, которая для историка несет с собою совершенно такую же опасность, как и натуралистический или экономический схематизм понятий. Для общих соображений, высказанных во Введении, ср. для точки зрения Э. Мейера его статьи об «Экономическом развитии древнего мира» и о «Рабстве в древности», полемику с ним Бюхера в его книге «Возникновение народного хозяйства», затем в статье «Zur griechischen Wirtschaftsgeschichte» (в сборнике в честь Шеффле) и в его статье о диоклетиановском эдикте в 50-м томе Zeitschrift f"ur Staatswissenschaft, более коротко в его статье «Gewerbe» («Промышленность») в этом словаре; далее, специально о рабстве: Cicotti. «Tramonto della schiavita nel mondo antico», применение точки зрения Cairnes'a (в его «Slave power») к античным отношениям, которое (несмотря на известную неясность и неотчетливость), несомненно, имеет значительную цену, и A. Loria в 4-м томе Zeitschrift f"ur Social-und Wirtschaftsgescichte (к этому ср. статью «Колонат»). Важные работы Вилькена, Ростовцева, между прочим, см. в статье «Эллинизм». Во всех этих работах см. цитаты и из другой литературы. Сочинения Родбертуса находятся в томах 4, 5, 8 Lahrb"ucher f"ur National Oekonomie. Нужно обратить внимание, что успехи, сделанные историками в познании (Э. Мейера и его учеников), там и именно там, где они оказываются правыми по отношению к Бюхеру, достигнуты тем, что они, к счастью, стали пользоваться услугами (mit dem Kalbe zu pfl"ugen) презираемых ими экономических «теоретиков» и таким образом пришли к ясным понятиям — чего, относительно применяемого ими понятия «фабрики» еще, очевидно, нельзя сказать. — Для социальной стороны античного учения о государстве талантливые работы Фюстель де Куланжа (специально «La cit'e antique», которую очень следует читать, но с осторожностью). Для политической оценки «полиса» работы Куна (специально «Die St"adte der Alten, Synoikismos und Komenverfassung») еще и теперь являются основными. Далее следует сравнить, кроме в разделе Эллада цитированных работ Э. Мейера, первые главы книги Kaerst, «Geschichte des Hellenismus» (специально также стр. 62 и след.). Кроме того, сравните литературу, указанную в отдельных главах этого раздела.