Агрессия из ада

Рабам тяжело было работать при пятидесятиградусной жаре, многие особенно дети помладше падали от теплового удара. Вот бредет его старый знакомый Сэмик, как измучился несчастный пацан, спина в писунах от плетей, кожа в царапинах и ссадинах от камней и кирпичей. Ему особенно тяжело, он совсем недавно вместе с Владимиром стал рабом и еще не успел привыкнуть к чудовищным физическим нагрузкам. От перенапряжения с него градом катиться пот и, не выдержав, ребенок трупом валиться на камни. Надсмотрщик бьет его по исхудавшему телу, изможденный мальчик не реагирует, не выдержав вандализма Тигров, подбегает к садисту.

– Не смейте, вы его убьете. Он же еще ребенок.
– Владимир кричит это таким тоном, словно сам не мальчишка, а умудренный старец.

Надсмотрщик пузатый потный дядька загоготал.

– А ты кто, бог! Сами оба добровольно сошли в этот ад, а теперь в претензии.

Подскочивший сзади другой надзиратель со всего размаху бьет Владимира, кнут падает на еще не зажившую спину. Не смотря на боль, Тигров подымает Сэмика и пытается привести его в чувство. Хотя местный мальчишка одного с ним роста, и примерно ровесник, Владимир чувствует себя старшим братом. Надсмотрщик бьет его еще раз, боль рождает гнев, но Тигров сдерживается и почти бегом приносит туземного ребенка к ручью. В воде тот быстро приходит в себя, надсмотрщики грязно ругаются, но видимо от жары им не хочется бегать и драться. Звучит горн, на построение, рабы занимают положенные места, в шеренгах разбившись на группы. Хотя по возрасту и росту Владимир должен быть в средней группе из-за исключительной силы его определили в старшую команду, там нагрузки и трудовые задания самые непосильные. А вот на обед их что-то долго не ведут, так и стоят на тройном солнцепеке измученные похудевшие ребята, паек им заметно урезали, повод уже найден, идет война. Торжественно объявляют, что прибыл знатный вельможа на единороге с десятком бойцов. Вот этот надменный сановник и выплывает вместе с подельниками на затопанную лужайку. Он явно во хмелю и пара оруженосцев активно обвеивает это сиятельство подобием бонищенского опахала. Затем на площадку выбегает девушка. Красивая дама лет семнадцати-восемнадцати, голоногая в одной набедренной повязке, и с тонкой синей лентой на округлой груди. Невольники из старшей группы бросают на нее голодные и смущенные взгляды. После приличного пробега рабыня блестела от пота, и ее нежное невинное личико густо покраснело. Сконфуженная своей невольной наготой, она передала пакет в руки вельможи. Стоящая рядом с ним сорокалетняя надзирательница смотрела на девушку с осуждением. Считалось, что оголять ноги выше колен или грудь может только проститутка или рабыня. Вельможа, судя по гербу, был маркизом, письмо он прочел бегло, отложил в сторону, затем его похотливый взгляд опустился на девушку. Та неподвижно стояла, робко посматривая на рабов, на Тигрове ее взгляд задержался. Почему среди крупных юношей подростков стоит этот ребенок, еще сравнительно маленький с таким криминальным клеймом и тяжелыми кандалами на ногах и руках. Маркиз прервал молчание, его голос был громкий и писклявый.

– Эту проблему тоже решим, а пока рабыня давай, обслужи меня.

Девушка вздрогнула, ее голос срывался от волнения.

– Как в каком смысле?

Сановник вот настоящий ублюдок, пример человеческой деградации провопил:

– В прямом, ты, что еще целая?! Вот тут при всех язычком, что бы и эти пацаны видели и учились.

Невольница невольно сделала шаг назад:

– Нет, я не могу! Вы!..

Животное с титулом вякнуло:

– Воины возьмите ее, сначала я, а потом вы все разом.

Высокая, стройная девушка кинулась бежать. Несмотря на жару, воины прели в доспехах, некоторые их них прямо так в одежде и в латах сидели в прохладном ручье. Видимо ратники считали зазорным, ходить голыми при рабах, и душились в железных панцирях. А вот надсмотрщики были ловчее и, полоснув длинными плетьми по обнаженным мускулистым ногам, гурьбой набросились на девушку. Самый большой и жирный из них громила по прозвищу "гиря" навалился на девушку и видно хотел под шумок первым овладеть ее. Тяжеленный камень обрушился на тупую голову похотливого неандертальца. Череп треснул, даже удивительно, что в нем оказалось столько тупых мозгов. Тигров долго сдерживал гнев, но тигр не может постоянно терпеть, когда дергают за усы. В ярости он швырнул еще один камень, раздробив очередной череп.

– Братья несчастью, чего вы стоите, шибайте их! Сбросьте цепи, обретем свободу!

Самый крупный и авторитетный раб-подросток Керим-Барс почти двухметровый юноша-атлет запустил заостренный камень в пышный шлем толстенного рыцаря. Булыжник пролетел мимо головы, зато попал в ноги бойца стоящего сзади, выломав конечности. Керим гаркнул во все горло.

– Братья бей подонков и тиранов, хватайте оружие, сегодня решающий день! За свободу!

В принципе у них не было выбора, за убийство надсмотрщика их всех ждало в лучшем случае вечное рабство вместо временного статуса и жестокие побои, пытки. Большинство воинов хотя и были в латах, но в погоне за дьявольски привлекательной добычей бросили щиты и оружие. Все рабы вступили в бой, им нечего терять кроме кандалов и регулярной порции плетей. Даже более мелкие дети сражались с яростью, а Тигров почувствовал себя настоящим демоном. Сбив кандалы, он прыгал с проворством не доступным для обычных приматов. Хотя до этого Владимир не разу, не рубил боевым мечом, детское фехтование палками не в счет, в тот день он словно стал продолжением рукоятки. Клинок разил молнией, срубая головы, руки, кромсая латы, а ноги в свою очередь колотили врагов в диких прыжках, поражая открытые, и уязвимые точки на теле. Все боевые приемы, которые он когда-либо смотрел в боевиках или изучал в секциях, вспоминались в мельчайших деталях. Маркиз, попробовал ретироваться, но рабы подрезали ноги единорогу, а безжалостный меч Тигрова отсек башку похотливому извращенцу. После чего мальчик продолжил стремительные рубящие движения, неистовой бритвой срезая ближайших супостатов. Кроваво-красные ручейки пробежали по желтой траве, прибавив огненной яркости пейзажу. Кто-то из подростков подобрал слегка помятое письмо, быстро прочтя, он развернул пергамент, тряся им словно боевым знаменем.

– Радуйтесь! Пророчество сбылось с нами сын самого Раварры!
– Орал окровавленный юноша.
– Они его хотели убить, а он пробудился, что бы установить царство добра и справедливости!

Дети подхватили приветствие, энтузиазм желторотых бойцов взлетел девятым валом, и взрослые дяденьки в тяжелых доспехах превратились изрубленные манекены. Тех, кто бросился бежать, настигали, добивая и мстя за все побои и унижения. Тигров даже в состояния яростного аффекта сохранял логичность мысли. Они перебили стражу, но сейчас подойдут лучники и тысячи всадников, надо немедля освободить всех рабов, а тогда к восстанию присоединиться и городская беднота с обиженным крестьянством.

– Вперед атакуем!
– Проорал, потрясая окровавленными мечами Владимир.
– Мы будем сражаться, и наступать пока не сломаем оковы, сделав счастливыми и свободными всех угнетенных на этой планете!

Керим-Барс тряхнул увесистым копьем.

– Веди нас боже!

Хотелось Владимиру сказать, что он не бог. Всплыла фраза Ленина - Ни кто не сделает нас свободными, ни царь, не бог, ни герой! Только своими силами через огонь, кровь и неизбежные жертвы, можно завоевать право на самую высшую ценность - свободу и справедливость! Но в данный момент это излишне. Действуя интуитивно, Тигров атаковал стометровую гранитную башню прикрытия. Разморенные жарой воины не сразу сообразили, что к чему, вход так же не был затворен, часть ратников порубили, часть скрутили. Затем подростки атаковали временную деревянную стену взрослого концлагеря. Сын бога проврался первым, голый в багровых пятнах, уже с двумя окровавленными мечами, он был настолько страшен и необычен, что даже многие противостоящие рабам бойцы поверили в его божественность. Бешеный скачек и удар ногой в челюсть завалил скачущего на коне верховного надзирателя, бычья шея сломалась и десятипудовая туша запрокинулась, громыхнув доспехами. Пронесся гул ужаса смешанный с восхищением, два рослых помощника тут же рухнули, пораженные мечами малолетнего киллера. Самых упрямых и храбрых срубили клинки, а остальные поразбежались или, побросав оружие пали на колени моля о пощаде. Тигрова уже занесло, обильно пролитая кровь дала в голову.

– Если вы признаете меня сыном бога и его прямым наместником и повелителем на этой планете, я вас пощажу.

Скорее стоны, чем слова в ответ:

– Да о великий!

Страх был велик, а слухи о гневе детей бога ужасающими.

Владимир оглушающие гласом, прокричал:

– Все клянитесь в верности мне, а также сестре и моему брату!

Тысячи глоток, и пленные солдаты, и дети, и взрослые рабы и уже успевшие прибежать горожане оглушительно вопили.

– Клянемся! Клянемся Величайший из Богов! Клянемся в верности тебе и твоей семье навечно!

– Те, кто верует в меня и моего отца и никогда не умрет, а если умрет, то оживет для счастливой вечной жизни на этой планете и прочих мирах!

Такой дикий приветственный рев и тут Владимиру стало стыдно, что он процитировал слова Иисуса Христа, это богохульство, вызванное головокружением от кровопролитного сражения и до этого не знакомой роли вождя и любимца народа. Но уже поздно и отступать и краснея от смущения и гнева, мальчишка вытянул руку и скомандовал.

– Гиперплазма! Атакуем дворец Архигерцога, кто не с нами тот против нас!

Голос Владимира стал не по возрасту громовым и пронзительным.

– Грабь награбленное, дави нечисть, отныне вы господа князья и бароны.
– И тут не вполне к месту фраза из блокбастера "Звездные войны".
– Да прибудет с нами сила!

Звучит боевой горн и многотысячная толпа устремляется на штурм. Стена еще не достроена, редкие цепи стражников легко сбиты людским прибоем. Большая часть войск, повинуясь приказу Архипапы, покинула город, а те, что остались, частично деморализованы известием о появлении сына верховного бога. Верховые рыцари ощетинились копьями, преградив проход, между высоких каменных домов с узкими окнами в античных колоннах. Опередив всех, перерубив копья, маленький терминатор ворвался в ряды конных рыцарей. Вид бешеного лоснящегося от чужой крови мальчишки, рубящего опытных рыцарей как капусту, внушает дикий животный ужас. Особенно когда ребенок, с ходу срубил знаменитого воина, огромного герцога Лигимира де Вазаллаза. Даже громадный шестиногий олень изнемогал под такой тушей, а тут прыжок, взмах и большая как пивная бочка голова отлетает в сторону. В падении, здоровенный "котелок" сшибает с соседнего оленя крепкого рыцаря в белых латах.

Только сын бога способен на такое, рыцари дрогнули, а простые ратники и вовсе побросали оружие, присоединившись к повстанцам. Рыцарей давили, стаскивали с коней, те, что не успели скрыться в замке, были безжалостно растерзаны. Каждый удар Владимира был смертелен, прежние мечи сломались, и мальчишка тут же подхватил у поверженных рыцарей еще более тяжелые и острые кладенцы. Кто не успел сбежать, был уже мертв, но все же быстрые олени и резвые кони позволили части дворян, оторвавшись от толпы и скрыться в замке. А пехота и вовсе смешалась с толпой. И вот вчерашние защитники отечества вместе с голытьбой ринулись грабить богатых "буратин". Замок цитадель ощетинился, тут сорвалось поредевшее рыцарское войско, а танко-тигры и живность помельче по приказу архигерцога спустили в город, что бы отвлечь от штурма повстанцев и усилить панику. Шестиногие полосатые чудовища рвали людей на части, пожирая дымящуюся от крови плоть. Как снег на голову на Тигрова обрушились проблемы, сверхчеловеческое напряжение последних дней и часов оказались чрезмерным для ребенка. Страшная усталость, усиливаемая жарой, сводила мышцы, налившиеся тягостным свинцом руки, безвольно опустились, чтобы не свалиться мальчик оперся на длинные, выше его самого мечи. Штурмовать неприступную цитадель никто не хотел, грабить город гораздо проще, а средневековая социалистически-теократическая революция превращалась в банальный грабительский бунт. Инсургенты взламывали подвалы, вытаскивали бочки и активно заливали пересохшие глотки вином и пивом. В такую жару даже натуральное вино бьет по голове с убойной силой, усиливая хаос и разрушения. Вот уже появились первые огоньки пожаров, хорошо еще, что дома каменные, а деревья здесь относительно огнеупорные. Рабы особенно из числа молодых здоровяков бесчинствовали, некоторые прямо на улице бросались на женщин, срывая одежды и насилуя.