Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия

Тем временем в ярко-рыжем пламени костров стало возможно рассмотреть руины башни. Десантники под командованием Жука и бойцы, сопровождавшие подъехавшую к месту раскопок отремонтировавшуюся бээмдэшку споро, разбирали завалы, но пока без особого успеха. Я тоже присоединился к раскопкам, но без особой надежды на успех. Небольшое оживление вызвала находка Симы: он отрыл искорёженный взрывом «утёс», сорванный со станка. Я понял замысел погибших диверсантов, он показался дерзким и самоубийственным: пронести взрывчатку в арсенал, потом занять господствующую высоту и расстрелять самолёты на «взлётке». Глупо, отчаянно и не профессионально. Но часто на войне только так и бывает, это закон писанный кровью.

— Товарищ майор, есть!..

Рослый десантник, работавший у основания стены размахивая руками указывал в только что образовавшуюся в грудах щебня дыру. Я бросил кусок арматуры, которым поддевал особо вредные каменюки, и, забравшись наверх, посветил в дыру взятым у танкистов фонарём. Там, на глубине двух метров, виднелись голова и левая рука засыпанного камнями человека. Видимо, в момент обрушения он инстинктивно прижался к стене, и это, возможно, спасло его. С бээмпэшки подали тросы, враскачку нам удалось отвалить кусок стены, разгрести мусор и поднять человека на поверхность. Жук обыскал спасённого и протянул мне кожаный кисет, срезанный с его шеи, там лежали наши знаки различия и кокарда в форме старой, советского образца, звёздочки. Спрятав находку в кармашек опустевшего уже гранатного подсумка, я осмотрел «найденыша»: бледное худое лицо, плотная спортивная фигура, рост вполне себе средний, лицо круглое, сломанный когда-то давно нос. Тонкие крепко сжатые губы придавали лицу угрюмое выражение. Упрямый выпуклый лоб пересекал старый шрам. Короткий «ёжик» чёрных, с обильной сединой волос — видимо, стригся наголо месяца два назад. В общем, ничего особенного — обычное лицо, обычного человека, на которого второй раз не взглянешь. Фельдшер, вместе с Симой, имевшим сходную вторую специальность, срезали с человека «броник» и куртку. Одежда как у наёмников, оружие тоже иностранное, но не американское, так прикинуты «контрабасы» из Европы. Видимо, под таким прикрытием он и попал на базу. Сима водой из фляг, собранных у бойцов, смыл кое-как пыль с лица, и тут щека «трупа» дёрнулась! Фельдшер принялся ощупывать грудь спасённого. Тот дёрнулся теперь уже всем телом и тихо застонал. Сима повернулся ко мне и удовлетворённо кивнул:

— Живой он, товарищ майор. Поломанный весь, бедро прострелено, но пока жив.

Похоже, Дед получит свой сувенир, лишь бы парень не кончился по дороге. Подозвав к себе радиста, я подмигнул мрачному больше, чем обычно Ярцеву:

— Клещ, заводи наш «патефон». Потом выжившего на броню, будем искать остальных.

Маевский был доволен докладом, по голосу я понял, что полковник не ожидал таких результатов. Вскоре американцы, собравшись с силами усилили, натиск и Капустин со своими попятился. Поиски пришлось свернуть. Выжившего обкололи стимуляторами и погрузили в бронемашину. Я тоже забрался внутрь, машина дёрнулась и, резко взяв с места, пошла вперёд. В наушнике пискнуло, на связь вышел Капустин:

— Ну как, удачно сходили? Там танкист докладывал, что к нему какие-то местные мстители вышли. С оружием, и даже знамя принесли, старое, с той войны ещё. Может, этот, откопанный, из них?

— Пока не знаю, выясним. Но прокатились не зря, это точно.

Послышался всплеск помех, фоном шёл гул боя, сливающийся с такими же звуками снаружи. Машину трясло, пару раз я спиной ощутил удар от попавших в борт бээмдэшки осколков.

Спустя час мы выбрались к переправе через ручей, разлившийся после дождей. Район, очищенный от американцев, был занят какой-то артиллерийской частью. Перегрузили найденного в развалинах человека на бронетранспортёр, который увёз его к временному плацдарму, разворачивавшемуся в районе освобождённого железнодорожного узла «Постниково». По рации нам было приказано оставаться на месте и ждать эвакуации вертолётом. С капитаном простились тепло, их снова бросали вперёд, пакостить отступающим янкесам. Крепко пожав мне руку, Капустин снова оседлал своего гусеничного коня, и десантура растворилась в предрассветных сумерках. Я присел на поваленный придорожный столб, снял шлем и огляделся: ребята расположились неподалёку: Ворон спал, зарывшись в плащ-накидку прямо на земле, остальные чистили оружие, Ярцев смотрел своими тёмными, как два камушка, глазами на дым поднимающийся из-за горизонта. Он стоял совершенно неподвижно, ни разу не моргнув. Сумерки редели, небо из тёмно-синего становилось серым. Я улыбнулся. Холодный осенний ветер, пахнущий прелыми листьями и гарью, приятно холодил взмокшую от пота голову.

Наступал новый день, который обязательно принесёт нам победу. И мне в который раз было приятно осознавать, что в этом есть и частичка нашего с бойцами труда.

САМЫЙ ТЕМНЫЙ ЧАС ТРЕТЬЯ КНИГА ТРИЛОГИИ * * * АННОТАЦИЯ

Враг просчитался. Россия не пала от первого подлого удара. И не все её защитники воткнули штыки в землю. Многие решили сражаться. Взяв в руки оружие, они нашли в себе мужество дать отпор, уничтожая захватчиков везде, где встретят.

За Уралом на партизанскую войну поднялось все население, способное держать оружие в руках. В Сибири и на Дальнем востоке ни военной силой, ни предательством врагу не удалось уничтожить войсковые соединения и боевые арсеналы Российской Армии. Собравшись с силами и избавившись от предателей, под красным знаменем российская армия и флот дали сокрушительный отпор Агрессору и не только на своей земле, но и достав врага в его логове.

Многих жертв и напряжения последних сил стоил этот удар, ведь враг всё ещё силён и готовится отомстить. Но на его пути, как это бывало всегда, встали простые люди не желающие погибать, не умеющие сдаваться. Настал самый тёмный час — предрассветный…

Но русские люди знают: «Враг будет разбит! Победа будет за нами!»

Глава 1

Злодейство замучает

Женщин невинных,

Кровь вдов потечёт

От великого зла.

Пожар от свечей

Угрожает иконам старинным,

И ярость людская

В движенье пришла.

(Нострадамус).

Китайская Народная Республика, военная авиабаза НОАК Пин Фан Тянь. Примерно 15 километров южнее г. Харбин, 6 ноября 2011 года. 03.12 по местному времени. Главнокомандующий объединёнными вооружёнными силами России — генерал армии Алексей Макарович Широков. Друг моего врага.

Из задумчивости меня опять вывел длинный и очень резкий нырок туши самолёта в особенно глубокую воздушную яму. Истребители эскорта только что отвалили и пилот нашего «супер джет 100» начал выводить машину для захода на посадку. Поворочавшись в мягком кресле, я выглянул в иллюминатор, отодвинув штору: темень предрассветная, да ещё минимум огней на «взлётке». Но тут всё ясно — китайцы разумно страхуются от вездесущих янкесовских спутников, да и обычных глаз вокруг будет предостаточно. Тёмная, ореховая обивка салона опять резанула глаз, от всей этой показной роскоши передёргивало всякий раз, как приходилось сталкиваться с наследием довоенных времён. Пышность временщиков, воровская показуха. На все деньги, вбуханные, к примеру, в этот самолёт — вполне можно было полностью вооружить и экипировать взвод мотострелков. Нужно будет предложить китайцам купить его, а обратно вылететь грузовым бортом. Если не согласятся купить, можно попробовать обменять на обмундирование, или медикаменты, это должно сработать. Скулы свело как от зевоты, чувства горького сожаления об утраченных возможностях и обиды, опять нахлынули с новой силой. Я тоже виноват, раз помалкивал и не сумел настоять, не смог убедить. Но теперь уже всё случилось, пролитой крови не вернуть, мёртвых не воскресить. Осталась только месть, а потом пусть пишут трактаты, пускай судят что мы делали не так и где ошибались. Но это самое «потом», настанет только если сейчас получится одолеть, перехитрить врага. Янки сильны, с ними вся мощь Европы и покорённая Африка, а также лукавый Ближний Восток. Целый мир ополчился против нас. Только бы угадать слабину, ударить в больное место и сломить хребет этой гидре!.. Хватит ли у меня сил, достаточно ли того времени, что ещё отпущено Судьбой? Надеюсь, что его достаточно, хочу верить в это…

Рядом прошуршали приглушённые ковровым покрытием шаги. Это подошёл Костя с подносом на котором был высокий стакан минералки и горсть таблеток в пластиковой мензурке. Ни слова не говоря, я просто закинул разнокалиберные пилюли в рот, запив их прохладной минералкой и сглотнул. Разговор впереди ожидается непростой, ясная голова и отсутствие боли нужны особенно остро. Культя заживала медленно, кожа постоянно лопалась, но швы больше не расходились, срастаясь в толстые уродливые змеи рубцов. Поёрзав в кресле, вызвал начальника фронтовой разведки Маевского, тот не замедлил явиться. Я успел заметить, как он украдкой сдавил пальцами переносицу, отгоняя усталость. Никому из нас нет покоя на этой войне, нет гладкой дороги, тёплой постели и долгого сна. Вот к примеру, Маевский прорвался ко мне через фронт с посланием от командующего западным направлением адмирала Коломейца, ещё в самом начале войны. Полковник и его люди маскировались под гражданских, и под конец пути их чуть было не пристрелил патруль ВВшников в прифронтовой полосе. Солдаты приняли шестерых вооружённых автоматами оборванцев за мародёров. Однако в тот раз всё утряслось, поскольку полковник обладает каким-то особым даром убеждать людей. С взаимодействием тогда ничего не вышло: Коломеец вместе со штабом был уничтожен во время очередного рейда американской авиации высокоточной ракетой. Как это уже случилось с его предшественником, генерал-полковником Калачёвым, того уработали высокоточной ракетой, во время поездки в действующую армию вместе с ним тогда накрыло почти весь высший командный состав группировки. С самого начала на западном направлении дела обстояли не блестяще. И за четыре с небольшим месяца войны, обстановка только ухудшалась. Однако Маевский пробился сквозь царящий на фронте бардак, что говорит о его незаурядных талантах как бойца и командира. Я научился доверять его суждениям, когда речь заходила о возможной реакции американцев на то или иное наше действие. С тех самых пор, мой неполный тёзка Алексей Степанович Маевский возглавил разведотдел штаба фронта, быстро ставший центром всех тайных операций новой возрождающейся России. Было трудно: структура органов контрразведки более чем на две трети уничтожена, основная работа по выявлению агентуры противника и диверсантов легла на особые отделы действующих частей. Не лучше дело обстоит и с зарубежной разведкой, чья структура тоже подверглась тотальному уничтожению: в Европе и Северной Америке надёжных источников информации почти не осталось, всюду царит паника и предательство. Неожиданная помощь пришла с потоками беженцев из центральных областей страны. К нам явилось несколько человек из внутренних резидентур главного разведуправления генштаба Минобороны. В предвоенные годы ГРУ осталась единственной структурой, не подвергшейся бездумному реформированию. Прочность военной разведки и её влияние на руководство страны оказалась несколько выше, чем рассчитывали «реформаторы». Здоровым силам в центральном аппарате службы удалось сохранить или законсервировать большую часть агентуры. Сеть зарубежных конспиративных явок, некоторое количество ценной «спящей» агентуры [1] , ниточки к этим бесценным ресурсам — вот что принесла нам закутанная в рваное тряпьё высокая средних лет женщина, назвавшаяся Ниной Ивановной Бережной. Мне её представил начштаба Пашута, и мы часов пять проговорили. Бережная представилась начальником аналитической группы ГРУ, работавшей в Зеленограде до вторжения. Ей удалось уйти до того как в город вошли американцы, прихватив средства связи. В дальнейшем она работала вместе с такими же как она, при штабе Коломейца. Нина перешла линию фронта следом за Маевским, но пробиралась к нам в одиночку. Как только стало ясно, что штаб Северо-западной группировки не сможет обеспечить достаточного уровня секретности при работе с агентурой внутри страны и за рубежом. Вместе с полковником они стали налаживать работу новой секретной службы объединившей в себе функции разведки и контрразведки. Придумывать нового названия не стали, продолжив традиции. Так было воссоздано Главное разведуправление, или по-старому ГРУ. Заниматься приходилось также экономикой, уголовщиной, контрабандой — всем, что до войны было растаскано по разным ведомствам. Нина Ивановна возглавила управление, а Маевский и Пашута вместе с пограничниками и представителями уцелевших управлений ФСБ занялись формированием структуры в целом. Несмотря на колоссальный ущерб, скоро у меня на столе стали появляться сводки где в качестве адресов стояли названия американских, немецких, французских городов. Упорядочились сводки контрразведки по мародёрам и диверсантам, а также редким случаям саботажа на вновь создаваемых заводах и фабриках работавших на оборону. Кивнув на кресло напротив, я закрыл иллюминатор шторкой и вопросительно посмотрел на главного разведчика.

— Что скажете хорошего, Алексей Степанович?

Маевский устроился в кресле и разложив на откидном столике ноутбук быстро пробежав пальцами по клавишам вывел на экран карту приграничных районов Казахстана. Красными линиями вдоль границы пульсировали восемь участков.

— На обозначенных участках нами развёрнуто двенадцать фильтрационных лагерей, беженцы из центральных областей России через сопредельную территорию стремятся попасть на освобождённые территории.

— Это хороший знак, много людей удалось принять?

Лицо Маевского помрачнело, однако он снова вызвав на экран какую-то таблицу ответил почти сразу же:

— В сутки мы пропускаем от двух десятков, до десяти тысяч человек. Много больных, часть людей на грани полного истощения. Казахские власти помогают, чем могут, но там и без нас проблем хватает. За прошедшие три недели пограничники совместно с местными военными комендатурами установили и проверили более трёхсот тысяч человек. В лагерях временного размещения сейчас находится примерно столько же. На границах у временных пунктов пропуска и досмотра скопилось по разным данным до пятисот тысяч беженцев.

— Сложности?

Маевский согласно кивнул, но сверяться с таблицами не стал, такие вещи он всегда помнил наизусть.

— Мародёров и бандитские группы численностью от пяти человек выявляем быстро. Диверсантов отлавливаем совместно с казахами в пределах общей сорокакилометровой порубежной зоны. Есть проблемы, но людей не хватает везде, набираем девушек и парней от шестнадцати лет. Часто пожилые идут. Есть случаи, когда в комиссариаты приходят люди под семьдесят лет, пока отказываем, но… Трудно, товарищ командующий. В частях Внутренних войск тоже постоянный недокомплект, отсюда переменный успех в ликвидации мелких банд. С теми, что побольше, помогают подразделения фронтовых частей из тех, что на переформировании, выздоравливающих из госпиталей иногда привлекаем.