Агробление по-олбански

Марина пыталась учиться на заочном финансового факультета. Чтобы перейти в кредитный отдел. Чтобы выдавать большие кредиты и получать чуть большую зарплату. Из книг у нее дома был только учебник экономики. Его-то и читали друг другу, пока Катя была занята игрушками.

– Вернемся к основам финансовой науки. – Жан раскачивался на кресле. – Что такое деньги? Деньги – это эквивалент товара. А когда кто-либо берет займ, то деньги выступают в форме долга. Долг есть обязательство вернуть деньги в будущем ради покупки чего-либо сегодня: иными словами, долг есть отложенный обмен. Каждый раз, когда деньги создаются за счет создания долгов, одновременно создается потребность создать в будущем еще больше денег. Таким образом, общая сумма долговых денег непрерывно растет, что одновременно означает, что должен расти объем произведенных товаров и услуг.

Дочитать экономику нам не дала Катя.

– Давайте играть, – предложила она.

– Давай, а во что?

– Дядя Жан, ты ложись на пол, будто не я, а ты заболел, надо выпить лекарство. Ложись, я тебе дам таблетку и сироп… Глотай, теперь запей водичкой. Лежи, лекарство еще не подействовало…

– В глубинах сегодняшнего финансового кризиса, – перенял эстафету из рук Жана Рауль, – бродит другой кризис, кризис создания товаров и услуг. В экономике «товар» и «услуга» – все то, что можно обменять на деньги. Если я посижу с вашим ребенком, когда вы на работе, без оплаты, экономисты не будут считать таковое действие услугой. Оно не может быть использовано для оплаты долгов: я не могу прийти в магазин и сказать: «Я посидел с ребенком своего соседа сегодня утром, дайте мне еды за это». Но если я открою детский сад и возьму с вас деньги за то же самое – я создал «услугу». А значит, и страна становится богаче.

– Страна богаче, а ребенок без материнского внимания беднее, вот к чему ведет экономика в кредит, – зажевал мысль Жан, которому в этот момент Кака запихивала в рот градусник. – Все свободны от «повинности» растить своих детей. Теперь вместо священной заботы о малышах люди платят «экспертам» в этом вопросе. Все в долг. А кто и когда будет этот долг отдавать? И главное, чем? Неродившимися детьми? Легализация абортов вполне этому способствует! Миллионы детей, убитых за деньги!

– Мама! – позвала Катя. – Не знаете, почему мама так долго не приходит? Позовите маму. Только дайте ей сначала намазать на хлеб масло. А потом пусть приходит и посидит со мной.

– Она сейчас придет!

– А где она сейчас? Далеко?

– Нет, рядом. Она в собес пошла! За колясочкой тебе!

– А давай полетим к ней на самолете, чтобы быстрее было?

Рауль поднял Катю. Девочка пыталась напрячь пресс изо всех сил и вытянуться в струнку, как самолет. Но то ли из-за длинных ножек, то ли из-за болезни костей и слабых мышц – это у нее не получилось. С мамой воссоединиться быстро не вышло.

«Наблюдаемый нами сегодня кризис – результат того, что в мире практически не осталось новых социальных, культурных, природных или духовных богатств, которые можно превратить в деньги, монетизировать, – продолжал читать я. – Тысячелетия почти непрерывной денежной экспансии сделали нас столь бедными, что нам нечего больше продать. Все вплоть до детей уже продано. Нашим лесам нанесен такой ущерб, что их невозможно восстановить. Наши пахотные земли не родят без удобрений и эродируют, теряя плодородный слой. Рыба в океанах выловлена. Способность Земли перерабатывать отходы нашего существования несравнима с количеством этих отходов. Наши культурные сокровища, песни и книги, картины разграблены и несут на себе „авторские права“. Любая стоящая фраза превратилась в слоган. Сама суть человеческих отношений была отобрана у нас, и мы можем получить ее назад, лишь купив за деньги. Таким образом, мы теперь материально зависим от незнакомых нам людей».

Катя запускала юлу. Юла крутилась-вертелась, как ей и положено, стоя на одной ноге. Так и Земля вертится вокруг своей оси, движимая магнитными полями и силой притяжения. Но рано или поздно происходит скачок, сбой, и юла заваливается набок. Планете это грозит гигантскими климатическими катастрофами. Как только юла упала набок, Кака расплакалась. Крупные слезы катились по щекам. Успокоилась, только когда вернулась мама. Бросилась на шею. Крепко обняла руками и ногами.

Они так, обнявшись, ходили по квартире около часа, ибо Кака никак не хотела отпускать маму. Вдруг снова уйдет?

– А где коляска? – сочувственно посмотрел на уставшую Марину Рауль.

– Записалась, – пояснила Марина. – В собесе закупают самые дешевые и тяжелые, без поворотных колес, без амортизаторов и стопоров. И за этими колясками надо долго стоять в очереди.

После обеда Марина прилегла на диван и тут же провалилась в глубокий сон. Мы тоже попытались уложить Каку: «Давай играть, будто мы твои дети, а ты нас укладываешь спать? Будто ты мама».

– Если я мама, значит, я могу смотреть телевизор?

Смотрели телевизор все вместе. Про лифчик за два миллиона долларов, весь облепленный алмазами. Его демонстрировала модель Лима.

– Вы мне купите такой? – попросила Кака. – Блестящий?

А еще доктор экономических наук с серьезным лицом рассказывал, что для спасения лопнувшего пузыря виртуальных денег и поддержания доверия населения к банкам правящая элита в октябре 2008 года в течение недели закачала в «великанов» и в «кровеносные сосуды» экономики, читай в банковский сектор, 200 миллиардов долларов из стабилизационного фонда. То есть великаны экономики и банки виновны в финансовом кризисе. Они же и получили максимальную поддержку. Раковый пузырь, получив поддержку государства, продолжил пожирать здоровые клетки.

– Все, не могу больше слушать эту лажу, – выключил телевизор Жан, – потому что налицо не финансовый, а умственный кризис.

Жан встал с кресла и нервно заходил по комнате:

Главная цель экономики – общее благо. Главная цель в экономике денег – хриматистике – погоня за прибылью. Всей мировой финансовой системой владеют кланы «древних фамилий»: условно «Рокфеллеры» штампуют бесконечную зеленую ленту баксов, условно «Ротшильды» устанавливают прайс. В итоге финансовый пузырь, как перекати-поле, врывается в страны третьего мира и потом убегает из них вместе с природными ресурсами – деревом, газом, нефтью!

– Мы же уже и так решили разорять систему и грабить банки! – напомнил я Жану. – Что ты сейчас так взбеленился?

– Или мы пойдем другим путем? – поднял бровь Рауль.

– Надо действовать! Не говорить, а действовать, и действовать их методами телевизионного шоу и рекламы! Поэтому из нашего ограбления мы устроим перфоменс! – Жан завелся не на шутку. – Мы придем в банк абсолютно голыми! Ибо, как говорил Македонский, каждый человек приходит в этот мир голый и с пустыми руками и уходит из него таким же. Только в сердце его целый мир. Весь мир в нем…

– Ты уверен, что явиться в банк голыми – это хорошая идея?

– Уверен! Ибо когда человек голый, взгляды работников будут сфокусированы на другом, и они не запомнят наших лиц. Всю электронику мы отключим. А убегать из банка будем на маршрутках, как простые работяги. И это тоже будет часть перфоменса.

– Мы что, голыми и в маршрутке поедем? – не понял я.

– Да. Поедем голые, но с мешками, полными денег. Будем ехать и раздавать доллары в маршрутке. Не знаю, но чувствую, что так надо. Единственное, что я знаю точно, – нужно выстраивать другую экономическую систему, другие отношения между государством и обществом, между людьми. Там, где начинается говорильня, – там пиар-революция. Это на руку тем, кто систему говорильни придумал. Мы же будем делать дела молча.