Ахиллесова пята разведки
Шрифт:
Еще раз запросили генерала Корнеева: ответ положительный. И тогда полковник Соколов передал англичанам: «Самолеты уже вылетают и возвращаться не будут».
Вылет состоялся, задание выполнили. Но сколько сил и нервов стоило оно. Трое суток связь между базой в Бари и миссией практически не прерывалась. Ну а погода на острове Вис была просто прекрасной, а взлетно-посадочная полоса имела металлическое покрытие.
Вот так порой помогали нам союзники. И не будь постоянного радиомоста, переброска югославов значительно осложнилась бы. Но, к счастью, связь оказалась надежной.
А тем временем война шла своим чередом. В октябре 1944-го освобождена столица Югославии — Белград. Сюда переехал Верховный
«Черная нора» для русского «лиса»
В штабе 2-й Полевой армии ждали высокого гостя из ставки Гитлера. Его приезд не предвещал ничего хорошего. Почти год в тылах армий действовала советская разведгруппа. Судя по всему, она была малой по составу, мобильной и весьма дерзкой. Две радиостанции группы постоянно «висели» в эфире. Все усилия военной контрразведки обезвредить русских ни к чему не привели. Даже если операторам функабвера [8] удавалось засечь место передачи, карательные подразделения всегда опаздывали. Командир русских разведчиков, как старый, хитрый лис, ускользал незамеченным, умело обходя расставленные капканы. И так продолжалось не месяц, не два. Почти год. Еще как-то можно было объяснить и понять трудности борьбы с «лисом», когда он действовал в непроходимых лесах Белоруссии, но с лета он на территории Польши, а теперь в Восточной Пруссии. Здесь вокруг уши. 14 дивизий резерва сосредоточил для решающего сражения фюрер. Казалось бы, где ни ступишь, всюду немецкий солдат. И тем не менее ненавистные уши работают, радиопеленгаторный дивизион завален шифрограммами русских. Но расшифровать пока не удалось ни единого знака.
8
Функабвер (нем.) — служба радиоконтрразведки в гитлеровской Германии.
Оберштурмбаннфюрер СC Шенкендорф, едва переступив порог штаба армии, вызвал к себе начальника контрразведки майора Шварценберга. Представителю ставки хотелось растоптать майора.
— Вы ленивы и неповоротливы, майор! — ревел эсэсовец.
— Да, но, господин оберштурмбаннфюрер, мы обескровлены, у нас не хватает людей… — пытался оправдаться майор.
— Молчать!.. У вас под носом работают русские радисты. А за спиной — польские партизаны.
Штурмбаннфюрер кричал, что они сумели подслушать разговор Рузвельта и Черчилля, подключившись к трансатлантическому кабелю, а тут в самой Пруссии Шварценберг не в состоянии уничтожить две радиостанции.
Майор бледнел, сетовал на дерзость и профессионализм советских разведчиков. «Они как опытная щука, — лепетал начальник контрразведки, — всегда ускользают из наших сетей». Рядом с майором навытяжку стоял командир пеленгаторского дивизиона. Он лишь разводил руками: «Господин оберштурмбаннфюрер, у русских очень опытный радист, специалист экстра-класса. Работает на ключе искусно и стремительно. Мы не раз засекали сигналы русской радиостанции, но она постоянно ускользала и появлялась через сутки километрах в двадцати от прежнего места».
Оберштурмбаннфюрер Шенкендорф и сам понимал, что им противостоят профессионалы высокого класса, но от этого было не легче. В ставке фюрера нервничали. Перед ним поставили задачу во что бы то ни стало уничтожить русскую разведгруппу, заставить замолчать их радиостанции.
— Карту! — потребовал Шенкендорф. Майор метнулся к сейфу, вытащил карту, дрожащей рукой расправил на столе.
Оберштурмбаннфюрер склонился над
картой. Сериц, Рыпин, Млава… Где-то в этом треугольнике действуют неуловимые русские разведчики.Кто они, эти «иваны» и их командир? Как назвал его майор, хитрый русский лис. Вот мы и приготовим для него нору. Черную нору.
…В предновогоднюю ночь 1943 года группа разведчиков перешла линию фронта у села Рудня, что в двадцати пяти верстах северо-восточнее белорусского городка Овруч.
Группой «Овин» руководил опытный разведчик майор Геннадий Братчиков («Овод»). Он ходил в глубокий тыл еще на Черниговщине. Геннадий Иванович закончил Ленинградское военное училище связи. Принимал участие в боях на Халхин-Голе, воевал под Сталинградом. В характеристике сказано: «Энергичен, настойчив. В среде разведчиков и партизан считается опытным, умным, бесстрашным, решительным организатором. Награжден орденом Красного Знамени…»
Училище связи в Ленинграде в 1939 году закончил и капитан Иван Чижов («Озон»). Уже на войне он стал первоклассным радистом, преподавал радиодело. Он не только виртуозно работал на станции, но быстро шифровал.
Третьим участником группы был лейтенант Алексей Сульженко, он же «Барс», он же «лейтенант Борис».
Сульженко шел в головном дозоре вместе с разведчиком «Оленем» — Виктором Маро и «Гончаром» — Дмитрием Гончаровым.
За ними двигались «Овод» с «Озоном» и еще один радист, «Олекса» — Семен Мазур.
Разведгруппа прошла по тылам врага почти семьсот километров. В ту зиму в Полесье не замерзли болота и реки. Приходилось двигаться потаенными тропами следом за местными лесовиками, плыть на утлых лодках-душегубках, продираться сквозь трясины и заросли на лошадях.
И каждый день Центр получал радиограммы: координаты дислокации штабов, складов оружия и боевой техники, аэродромов. Шифровки сообщали о переброске живой силы по железным и шоссейным дорогам Волковысск-Барановичи, Брест-Барановичи.
В заключение Центра о работе группы «Овод» в лесах Белоруссии сказано: «За первые три месяца группа «Овод» передала по радио 157 ценных и очень ценных разведывательных донесений».
Весной 1944 года группа вышла в район Иванцевичи—Пружаны. Надо было подготовиться к новому переходу на Запад. Несмотря на вынужденную остановку, разведданные группе поставляли резидентуры, созданные «Оводом» — в Ячмене, Пружанах и Слониме.
Между тем войска 1-го Белорусского фронта стремительно продвигались на Запад. А разведчики, должны быть, как всегда, на двести-триста километров впереди своих войск.
В начале июня «Овод» получает радиограмму: «Срочно уходите за реку Буг».
В июне группа выступила в поход. Теперь перед разведчиками лежала «терра инкогнито» — «неизвестная земля». Беловежская пуща — самый крупный лесной массив средней Европы. Партизаны с опаской рассказывали, что пуща наводнена эсэсовцами — тут какие-то секретные склады вермахта. Да здесь же охотничьи угодья СС. Сам рейхсмаршал Геринг любил пострелять тут кабанов.
«Овод» послал в разведку «Барса». Надо было выяснить обстановку и по возможности принять из Центра груз — продукты питания.
«Барс» вернулся через неделю. Груз принял, закопал. Немцы спешно вывозят склады боеприпасов: им не до разведчиков.
Что ж, как поется в песне, сборы были не долги. В путь. Разведчики еще не могли и предположить, какой их ждет удар. Когда дошли до медвежьей берлоги, где «Барс» припрятал продукты, ахнули. Кабаны разрыли берлогу и съели все до последней крошки. Это значит: стокилометровый переход по лесам и болотам Беловежской пущи придется проделать на голодный желудок.
В сутки преодолевали километров по пятнадцать-двадцать. Порой в чащобах приходилось буквально прорубать себе путь топором. Наконец, голодные и уставшие, вышли из пущи в районе станции Гайнуваки.