Ахиллесова пята

Невысокая худенькая дама, лет пятидесяти, в старомодном белом платье, сменив за микрофоном своего седовласого предшественника и объявив по-английски окончание вокальных выступлений, добросовестно, с подчеркнутой артикуляцией, выводила бывшие в свое время для определенных поколений чуть ли не гимном слова: Non, rien de rien... Non, je ne regrette rien [77] .

Закончив на патетической ноте свое выступление, певица жеманно поклонилась и, получив свою порцию аплодисментов, с достоинством удалилась с подиума.

77

Ничего, пустяки... Я ни о чем не сожалею... (англ.).

– Да, чем дальше, тем все больше понимаешь, насколько все-таки Пиаф была неповторимой, – задумчиво, как бы себе самой, протянула Мэтью, но затем посмотрела на свою соседку. – Да, Дани?

– Да, – согласилась Дани. – Увы, это так.

– Почему, увы? – подхватил тему Иванов. – Каждый великий артист неповторим. А Шевалье? А Монтан? А тот же Дассен.

– О чем она там хоть пела-то? Таким страдальческим голосом, – не обращаясь ни к кому конкретно, громко спросил Артюхов, выпрямившись в своем кресле и кивнув в сторону эстрады. – Никак в рулетку проигралась, не на ту цифру поставила?

– Почему в рулетку, – удивленно посмотрел на него Летизье.

– Чего-то там «зеро» вроде прозвучало. Или послышалось?

Мэтью залилась громким смехом и, переглянувшись с улыбающейся Дани, выразительно произнесла, подавшись в сторону Антона. – Je repars a zero – я все вновь начинаю с нуля. Рулетка! Да, интересные ассоциации. Это называется, сегодня ночью мне приснился доктор Фрейд.

– Точно, – кивнул головой Антон. – Подходит он ко мне и говорит: «Что-то вы мне, голубчик, не нравитесь». А я ему: «Да вы, доктор, тоже не Ален Делон в молодые годы».

– А дальше? – с улыбкой посмотрела на него Даниэль.

– А дальше... – Артюхов опустил глаза, но уже через секунду в руках у него оказался его наполовину опустошенный бокал с виски, – дальше я его спрашиваю: «Доктор, ну а насчет спиртного-то мне как, можно?»

– А что он? – тут же спросил сидящий по правую от него руку Адриен.

– А он сразу вскипятился: «Какое спиртное! О чем вы говорите!» Я тогда: «Ну не сейчас, хотя бы в будущем». А он так, грустно: «Какое там будущее, о чем вы говорите».

– И на этом визит завершился? – эстафету допроса снова приняла Мэтью.

– Почти. Я, правда, еще успел спросить: «Скажите, доктор, но хоть какая-то надежда у меня все-таки есть?»

– А он? – включился в игру Иванов.

– А он: «Смотря на что вы надеетесь».

– А ты? – спросила уже трясущаяся от смеха Хелен.

– А что я... – Антон, прищурившись, внимательно на нее посмотрел и, вздохнув, добавил: – Доплыть бы.

– Ну все, это была последняя капля. – Дама в бирюзовом платье вскочила со своего места и, обойдя Артюхова с тыла, впилась своими тонкими пальчиками в его борцовскую шею. – Теперь тебе уже никакой доктор не понадобится. И ты точно никуда не доплывешь.

– Каюсь. Совершил непростительную ошибку. Готов искупить, – покорно раскачиваясь в такт трясущим его шею движениям, спокойно произнес Артюхов.

– Чем?

– Пять раз подряд удваиваю ставки на любое выбранное число.

– Та-ак, – протянула дама, ослабив свою хватку. – Удвоение без ограничений?

– Без, – уверил ее Антон и обратился ко всем остальным. – Вот так смиряют разъяренных тигриц.

– Смиряют, – фыркнула тигрица. – Это только отсрочка приговора. Обольщаться не надо.

– Понял. – Артюхов снова оглядел всех остальных присутствующих. – Ну что, леди и джентльмены? Концерт окончен, танцы вялые. Потопали в веселый дом, с зеленым сукном, без часов и окон? – Он остановил свой взгляд на Даниель.

Та посмотрела на него с улыбкой:

– Хочешь отомстить удаче за то, что она от тебя отвернулась в прошлый раз?

– Что за чушь. Удача отвернулась. Она все время шла за мной по пятам. Просто я в тот раз оказался чуточку быстрее. Ну так что, красавица?

Красавица с короткой стрижкой пожала плечами:

– Я не против.

Хелен вопросительно посмотрела на Иванова:

– Олег?

Олег, вздохнув, покачал головой:

– Увы. В казино не хожу. Табу.

– Почему?

– Есть причины.

– Категорично? – посмотрел на него Адриен.

– Даже более чем.

На несколько секунд за столом воцарилось молчание. Наконец его снова нарушил Летизье:

– Можно пойти в «Яхт-клуб». Там играют в «Тривиал Персьют».

– Во что? – скорчив кислую гримасу, протянул Артюхов.

– В «Тривиал Персьют», – повторил Адриен. – Не вдохновляет?

– Вдохновлять-то вдохновляет. Только недуг не позволяет.

– Какой недуг?

– Острая интеллектуальная недостаточность.

– Бедняжка, – всплеснула руками Мэтью.

– Ну, наконец-то, моя лапочка меня пожалела. Хотя, насчет бедняжки, вопрос, конечно, немножко спорный.

– Ну и какой же выход? – после некоторой паузы, не обращаясь ни к кому конкретно, спросила Даниель. – Что будем делать?

– Что делать, – тоже после паузы пожал плечами человек, только что выдавший тайну своего интеллектуального недуга. – Если Магомет не идет в казино, значит, казино идет к Магомету.

– То есть?

– Как учит нас Камасутра, безвыходных положений не бывает, – Артюхов достал из кармана своего белоснежного смокинга колоду карт и бросил ее на стол. – Покерок вместо блэк-джека. Я думаю, это будет поинтересней.

– А-а... – протянул Летизье.

– А чтобы не дразнить гусей... – Антон не дал ему продолжить начатую фразу и, слегка оглянувшись по сторонам, чуть понизил голос, – купюры, естественно, светить не будем. Ставки просто называем вслух и фиксируем в памяти. Стандартная ставка – десять евро. Она у нас будет единицей. Двадцать – два, тридцать – три... ну и так далее.

– Запутаемся, – засомневался канадец.

– Не запутаемся, – успокоил его человек в смокинге и слегка постучал себя пальцем по лбу. – Компьютер.

– А как же недостаточность? – улыбнулась француженка с короткой стрижкой.

– А она у меня носит сугубо избирательный характер. – Антон достал карты из пластикового футляра и, щелкнув по краям колоды, вопросительно обвел всех взглядом и остановил его на Хелен. – Ну что, сдаю?

– Заманчиво. – Хелен забавно сморщила свой немного вздернутый носик и, в свою очередь, посмотрела на Иванова. – А что нам по этому поводу сказал бы Оскар Уайльд?