Академик С.П. Королёв
Шрифт:
– Мы скоро будем пускать Эспе на орбиту, сейчас Эспе уже в ангаре. У нас есть возможности собрать второго Эспе.
Тут уже Сергей Павлович не выдержал:
– Эспе - это я. А спутник Пеэс. А в остальном все верно.
Молодежь хорошо замечаст, когда он в настроении. Но требователен он независимо от настроения. Если возникла неожиданная неувязка в монтаже ракеты, все здесь знают, что делать: немедленно ее устранить. Никогда в разговоре с ним нельзя переваливать свою вину на другого, докладывать нужно все как есть, без утайки.
А вот что вспоминает инженер, ответственный за подготовку
Лицо задумчивое-задумчивое. Сидит, молчит. Смотрит. О чем-то думает. И тут же, словно стряхнув с себя владевшие им только что мысли, резко встанет. Другое, совсем не такое, как минуту назад, лицо. И каскад категорических, бесспорных, четких указаний. Успевай только ловить их на лету. Не дай бог забыть. Вспомнит потом к случаю, и если забыл - пеняй на себя!"
В начале сентября 1957 года группа сотрудников КБ во главе с Сергеем Павловичем отправилась в Байконур.
Опять ожил просторный кабинет для совещаний. Здесь у простой черной доски, расположенной на стене против входа, собирались наши ученые, обсуждали и окончательно уточняли все особенности предстоящих грандиозных экспериментов.
В кабинете для заседаний стоит длинный и широкий стол. Справа от входа, под темным чехлом большой глобус. Дальше на глухой стене за шторой висят схемы и карты.
После заседаний Сергей Павлович оставался в небольшом рабочем кабинете. Слева у окна на тумбочке - телефоны. Рядом с рабочим столом - селектор. Не выходя из своего кабинета, Королев может связаться с любым уголком обширного хозяйства космодрома.
Это не значит, что Сергей Павлович много бывает в своем кабинете. Нет, он непоседлив. Сегодня здесь, завтpa в другом месте, а послезавтра, смотришь, улетел совсем далеко. Товарищи вспоминают, как он после одной из работ, усталый, сел в самолет и сразу же начал что-то рассчитывать. Даже в пути. А "дома", на космодроме, огонек в окнах его кабинета светился далеко за полночь.
Широк круг вопросов, велика ноша ответственности, которые он брал тогда на себя, когда делались первые космические шаги. Время у него было расписано вперед. Когда приходишь к нему, он, поздоровавшись, говорит обычно: "Только коротко, самую суть, очень мало времени".
Оператор, снимавший фильм о космических запусках, вспоминает о посещении им Королева. "Прием мне назначен на 12 дня. Чтобы чего-нибудь не упустить, устраиваюсь в светлой комнате секретариата Сергея Павловича. Ровно в 12 у секретаря раздался телефонный звонок и было слышно, как в трубке прозвучало:
– Пригласите оператора ко мне.
Когда я вошел, он стоял за столом, без пиджака, обеими руками опираясь на стол. На столе множество бумаг. В невысокой вазе яблоки. Сергей Павлович протянул руку к вазе, достал несколько крупных яблок и протянул мне: "Сиди и ешь. Через тридцать минут приму", - и улыбнулся.
Полчаса пролетели незаметно.
– Единственно, чего Вам не хватает, - это, кажется, свободного времени, - сказал я Сергею Павловичу.
– Да, нет, многого не хватает, - ответил он.
– Чего же, если не секрет?
– Времени,
здоровья.– И шутливо добавил: - Да и жена ругается.
– Все жены ругаются, - бодро заметил я, вспомнив, какой разнос учинила моя жена за сорванный отпуск.
– И твоя тоже?
– Ежедневно, - ответил я, - иногда ради профилактики.
Сергей Павлович жестом дал понять, что пора к делу.
– Ну что у тебя там?
– Кино требует жертв.
– И жертва - это я?
– Сегодня - да.
– Ну, давай.
Он объяснил, что предстоит снимать полет и как это лучше сделать".
Между тем, будущий спутник и здесь, на космодроме в Байконуре, получил специальную комнату (в которой, кстати сказать, готовился потом к полету первый летчик-космонавт СССР Ю. А. Гагарин). А ракета-носитель в соответствии с ее внушительными габаритами заняла громадный монтажный зал. Наступила минута, когда серебристый шарик был доставлен на легкой тележке в монтажный зал. С помощью крана подняли его к носовому отсеку ракеты. Спутник казался игрушкой по сравнению с носителем. И вот уже он присоединен к ракете, усы-антенны вытянулись вдоль носовой части носителя.
Сергей Павлович даст команду на последнее включение аппаратуры. На момент в зале воцаряется тревожная тишина. И вот полились звуки, точно пенье диковинной птицы: бип-бип-бип... В них вслушивались конструкторы, испытатели, инженеры, техники; на земле как будто все нормально, что будет после взлета ракеты?
Раскрылись ворота монтажного зала, и мотовоз медленно вывез фантастического вида ракету с поблескивающим впереди шариком спутника.
– В добрый путь, - говорит Сергей Павлович.
– Пойдемте провожать первенца.
Эти слова, как вспоминают очевидцы, он произнес с какой-то грустью, так, словно провожал близкого человека.
Люди с обнаженными головами долго шли за мотовозом с ракетой и спутником.
Наконец, ракета на старте. Четвертого октября в 5 часов 45 минут началась заправка.
До старта - полчаса. Все меньше людей у парящей и гудящей работающими механизмами ракеты. Только Сергей Павлович да его ближайшие помощники все еще там. Сергей Павлович молчалив и сосредоточен. О чем он думал тогда - перебирал ли в памяти события, последних дней, прикидывал ли, во что может вылиться этот пуск и каковы могут быть его результаты? Но вот и он отправился в бункер.
Осталось пятнадцать минут. Последний агрегат покинул площадку. Прозвучала команда: "Опустить фермы!" [22] . Вскоре репродукторы сообщили: "Готовность пять минут!". Все, находившиеся на наблюдательном пункте, не отрывали взгляда от ракеты.
Десятки громкоговорителей разнесли в тишине первую команду на пуск. Специальная мачта отвела от ракеты кабели на безопасное расстояние. Аппаратура ракеты стала с этого момента автономной.
Еще несколько команд и наконец решающая; "Пуск!".
22
Ферма обслуживания - устройство на старте, обеспечивающее доступ людей, подачу приборов и т. д. к различным ярусам космического летательного аппарата.