Академия 2
Шрифт:
— Не нравится?
— Ну что ты… конечно же нравится, — девушка обернулась и посмотрела мне в глаза. Взгляд серьезен, но щедро разбавлен улыбкой. — У нас еще есть время, так почему бы…
Остаток фразы она вкрадчиво прошептала мне на ухо. Одновременно с этим прелестница взяла меня за руку и вполне требовательно потянула к своей попке.
Что ж, я был только рад.
Сайрин крепко обхватила пальчиками член и, развернувшись, снова изящно изогнула спинку, подведя стержень буквально в упор к своему заднему колечку.
— Джек, — раздался лисий голосок, —
— У нее с этим так же, как у тебя.
— Как и у меня?
— Главное, чтобы с любовью.
Сайрин довольно протянула:
— Поня-ятно. Что ж, любви… кх-х… у нас… м-м… — девушка предприняла попытку сама протолкнуть член внутрь. — Кажется, он и вправду стал больше…
В этот момент дверь внезапно открылась, и на пороге ванной появилась крайне смущенная Фу Хуа.
Ногами почувствовал, как по полу холодком повеяло.
— Д-джек, я тут… вы… как бы…
Вместе с Кианой и Сайрин я уставился на феникса.
— В общем, шумите вы… очень. Я бы хотела попросить…
— Конечно, — хмыкнула гершер, — думаю, так будет даже интересней!
— Спасибо… То есть… в каком смысле “интересней”? — Фу Хуа непонимающе захлопала ресницами.
— Джек! Тащи ее сюда, будем пробовать!
Наша птичка только ойкнуть успела, когда хвосты оплели ее вокруг талии и затащили внутрь, захлопнув следом дверь.
— Джек! Джек, спать пор… м-м-м! Да прекратите вы… м-м!
Очень вялые попытки вырваться вы предпринимаете, староста Фу Хуа. Очень вялые. Прям какие-то неубедительные. Выглядит как “я жутко стесняюсь, но ты продолжай”.
В общем, взяли мы нашу древнюю и мудрую в оборот. И пока я заткнул ей рот поцелуем, позади нарисовалась Сайрин.
Гершер мягко приобняла феникса. Пальчики проскользили по талии девушки и спустились к аккуратной упругой попке.
— М-м-м! — послышалось очередное возмущение из запечатанного поцелуем рта.
Тем временем Сайрин протолкнула указательные пальцы под резинку симпатичных трусиков и под возмущенное мычание потихоньку стала стягивать те вниз.
Фу Хуа, конечно, начала сопротивлятся, сжала коленки, но как ни крути, а коленями трусики не удержишь.
Я тоже не отставал и нежно поглаживал беспокойного феникса по спинке. Прижимал к себе. Чувствовал, как сопротивление постепенно гаснет.
Сайрин прижалась сзади, и вот мы образовали крайне симпатичный бутерброд, в котором Фу Хуа выступала в роли котлетки.
Фениксу явно было очень неловко, но в то же время она не замечала с нашей стороны какого-либо издевательства или даже попытки посмеяться над ней. Напротив, любое прикосновение получалось крайне трепетным, настойчивым, но в тоже время чувственным, побуждающим. Этим мы словно говорили ей, чтобы она доверилась. Ведь нет ничего постыдного в том, чтобы любить и быть любимой.
И пока феникс растворялась в объятиях и тонула в поцелуях, Сайрин легонько покусывала ее шейку, прижималась грудью к спине и успокаивающе поглаживала девушку по подрагивающим бедрам, давая возможность привыкнуть к себе.
Наконец
Фу Хуа нашла в себе силы разорвать поцелуй. Взгляд девушки по-прежнему был смущенным, но ко всему прочему в нем уже виднелись розовая дымка желания, страх перед тем, что ее ждет, и немножечко любопытства.— Джек, — феникс поджала губы, — поздно ведь уже… что вы делаете… ой!
Это было, наверное, самое милое “ой”, которое я слышал от Фу Хуа. А причиной его появления стала Сайрин. Все это время проказница усыпляла внимание феникса нежными касаниями, иногда весьма уверенно сжимая ее ягодички. Но теперь, улучив момент, гершер взяла немного белой вязкой жидкости, которой у нее сейчас имелось в избытке, и, слегка раздвинув упругие булочки Фу Хуа, добралась до заветного колечка.
Феникс же наверняка никогда и никого не подпускала так близко кроме меня, а потому для нее оказалось совершенно неожиданным ощутить чьи-то юркие пальчики в столь интимном месте.
Птичка встрепенулась, рука ее со скоростью пули метнулась за спину и схватила нарушительницу за запястье. И это действительно помогло. Вторжение прекратилось.
— Чш-ш-ш, — подбородок Сайрин лег на плечо феникса. Девушка однозначно ощутила, как груди гершера врезаются острыми сосочками ей в спину, а рядом с ее ушком появилось горячее дыхание. — Ты дома, Фу Хуа. Мы твоя семья, — в голосе проскочил короткий смешок. — А у семьи нет друг от друга… секретов.
Взгляд Фу Хуа снова устремился на меня. И был он какой-то… умоляющий, что ли… Как будто она просила остановить Сайрин. Однако Косичка права. У семьи нет секретов.
— Просто расслабься. Ничего страшного в этом нет.
Я снова прильнул к ее губам, и твердая, словно высеченная из камня рука стала постепенно расслабляться.
Сайрин приобняла Фу Хуа свободной конечностью, в то время как другой продолжала продавливать защиту феникса. Пальцы мягко массировали уязвимое место, совершая волнообразные движения. И с каждым таким движением заходили чуть глубже, чем раньше.
Щеки Фу Хуа зарделись ярче пламени в тот миг, когда она почувствовала, как пальчики Сайрин проникли внутрь. Всего на половину фаланги, и все же… она дала это сделать.
И пока феникс застыла, словно размышляя над тем, что именно творит, Сайрин погрузила их еще глубже.
У Фу Хуа перехватило дыхание, кружилась голова и горело все тело. Ее любили, гладили и ласкали. Душили в объятиях.
— Я тоже хочу поцелуев, — это Сайрин наконец прекратила мучить феникса и решила потребовать внимания к себе.
Отказать моей златоглазой половинке я не мог, но стоило мне к ней потянуться, как она меня остановила.
— Твоими губами я на сегодня уже насытилась.
От этих слов затрепетало сердечко Фу Хуа. С одной стороны, судя по лицу, внутри нее что-то противилось этому, а вот с другой… перед ней возникло лицо Сайрин.
В этих пылающих золотом глазах порою сложно разглядеть какие-либо эмоции. Трудно бывает понять, о чем думает гершер. Феникс, кажется, сейчас отчаянно цеплялась за мысль, что Сайрин — это друг. Что она близка мне. И все же…