Академия 6

Вспышка призматического цвета… Пролом запечатался.

Глава 27

Шесть оставшихся воздушных кораблей вернулись в строй и последовали за мной. Юлия вернула себя в реальность и легла на мою спину, розовые щупальца обвились вокруг головы в нежном объятии. Это прикосновение успокаивало, помогая справиться с тяжёлой новостью, которую должен был сообщить Антонине. В животе и груди образовался холодный комок, пока я летел над поверхностью Тарила. Розовое щупальце коснулось моего чешуйчатого века.

— Как мне это ей сообщить? — спросил уверенный в том, что Юлия непременно услышит меня, хотя она сидела между моими плечами. Женщина переместилась поближе, двигаясь вдоль позвоночника и обхватив рукой один из шипов, выходящих из чешуи на шее.

— Скажи ей правду: королева Нон отдала свою жизнь, чтобы спасти весь Тарил от уничтожения. Прорыв в пустоту такого масштаба мог расколоть этот мир и оставить измерение в виде искажённой реальности и плавающих обломков. Использование её жизненной силы было единственным способом сдержать столь мощную энергию.

Плакать в полёте — странное ощущение, особенно когда ветер бьёт навстречу. Склонив голову на плечо, чтобы проверить, как продвигается флот, обнаружил, что вынужден снова снизить скорость. Повреждённый флагман катастрофически отставал, с трудом успевая за остальными кораблями.

— Да, наверное, так будет лучше. Но она будет опустошена.

Юлия обвила щупальцами моё горло и провела розовой конечностью по изогнутым рогам. — Будет, — согласилась она, не став умалять степень отчаяния, которое настигнет Антонину. Я замолчал, пытаясь придумать слова, которые нужно будет сказать.

Королева Нон была старой капризной каргой, но она была потрясающей. Хотя королева регулярно била меня по голове своей палкой, но я видел, что это не со зла. Клянусь, она получала больше удовольствия от сплетен, чем кто-либо ещё, а её постоянные высмеивания людей, которых она считала глупыми, были очень остроумными. Я никогда не слышал, чтобы Антонина так смеялась, когда её бабушка, не стесняясь в выражениях, костерила бюрократов в Сида-Сити.

Я периодически обшаривал взглядом горизонт в поисках опасности, но всё, что было видно — это облака, облака… Позади нас образовывались огромные тучи, так как вся мана, выпущенная во время сражения, изменила погоду. Молнии били в землю через неравные промежутки времени, десятки разветвлений ударяли в искорёженный каменный диск, оставленный магией Нон. Паруса на кораблях тёмных эльфов надулись и захлопали, когда ветер усилился. Мана-шторм… И большой. Буря будет даже сильнее той, что разразилась после битвы Имри и Маледикт, а это очень плохо.

— Юлия, мне нужно, чтобы ты пошла вперёд и предупредила всех в нашем лагере. Они должны хорошенько подготовиться в шторму. Попробуй уговорить Луга убедить ткачей помочь построить укрытия для кораблей, возможно, он тебя поймёт, — крикнул я. Поднявшийся ветер заставлял говорить громче, и воздух вокруг головы завибрировал. Одно за другим её щупальца исчезали, начиная формировать вокруг себя пространственный туннель. Когда Юлия исчезла в нём, я почувствовал небольшое облегчение, которое быстро улетучилось, сменившись новой тревогой — что-то мощное надвигалось с той стороны, с которой не ожидал.

Шторм стремительно мчался на флот и меня самого. Небо потемнело, густые чёрные тучи скрыли всё вокруг. Ослепительный росчерк молнии сверкнул совсем рядом, но, к счастью, не задел корабли. Я беспомощно наблюдал за тем, как дирижабли треплет шквальный ветер, но меня беспокоило не это, а то что шло по касательной к нашему курсу. Концентрация маны отгоняла от меня шторм, и тут до слуха донёсся слабый шипящий звук. Прошло несколько минут, прежде чем я смог различить треск пламени и испаряющейся воды. Воздух засветился, и что-то потянулось к нам. Я узнал фиолетовое пламя Маледикт.

Дракон окутала себя пурпурным пламенем, и буря не могла её коснуться. Длина Маледикт сейчас достигала пятидесяти метров, и четыре крыла едва заметно взмахивали, когда она устремилась ко мне. Жар от её тела был настолько сильным, что чувствовался даже в отдалении. Над ней нависало чистое ночное небо, и ветер, реагируя на разницу температур, вырывался из её щита извилистыми столбами торнадо. Я подлетел к дракону и глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Маледикт, — спокойно сказал я, — пожалуйста, не причиняй вреда флоту тёмных эльфов.

Странно было пытаться быть дипломатичным в своей нынешней форме. Сердце гулко стучало, и инстинктивное желание бросить ей вызов было таким сильным, какого никогда не ощущал в своей человеческой форме, но приложив волевое усилие, подавил в себе желание доказать, что сильнее её. Но я не настолько глуп, даже если моё тело с этим не согласно.

К счастью, Маледикт была в отличном расположении духа. От её смеха по ауре пробежали волны. — Не бойся, я пришла проводить тебя домой. Хочу проследить, чтобы ваши новые союзники благополучно добрались до убежища. Я же говорила тебе, что буду наблюдать.

Маледикт без труда обогнула меня и заняла позицию над кораблями тёмных эльфов. Её четыре крыла расправились ещё шире — дракон использовала магическое пламя, чтобы держать своё огромное тело в воздухе, почти не прибегая к помощи крыльев. Её контроль над маной был потрясающим, не давая жару воздействовать на корабли тёмных эльфов, более того, она каким-то образом использовала его для создания восходящего потока, поддерживающего их корпуса. С появлением Маледикт флот значительно прибавил в скорости.

Дракон повернула голову и, посмотрев на меня, подмигнула: — Иди сюда, обнимемся. Ты можешь отдохнуть на моей спине и восстановить силы, — мысленно передала она. Слова эхом отдались в голове, более мягкие и мелодичные, нежели её прежняя речь.

Я несколько раз взмахнул крыльями, чтобы набрать нужную высоту, необходимую для приземления на спину дракона. Чешуя Маледикт оказалась плотной, почти кристаллической и не проминалась под моим весом. Всё моё тело от носа до хвоста уместилось на спине летящего дракона от плеч до бёдер.

У меня было такое чувство, что никогда в жизни не узнаю, какого же она размера на самом деле. Физиология дракона очень подвижна и может контролировать почти всё. Маледикт и Имри изменяются в размерах каждый раз, когда я их встречаю. Может быть, их внешность — лишь прихоть настроения в данный момент?

Позволив себе распластаться вдоль позвоночника Маледикт, я едва не застонал от того, что напряжение в крыльях наконец исчезло. Фиолетовое пламя лизнуло мою чешую, заползая в раны, и она вновь обрела прежнее твёрдое состояние, даже превосходящее то, что удалось сделать Юлии. По мере того как мышцы восстанавливались и расслаблялись, начали образовываться новые чешуйки. Вместе с исцелением пришло и сосущее чувство голода.