Академия Даниэля Сакса

– Да немного, на самом деле.

Обсуждать такие вопросы со старушкой казалось, по меньшей мере, странно. Но коль скоро я за сеанс три тысячи отдам, стоит хотя бы попытаться. Ну, вдруг? Эля никогда мне плохого не советовала.

– Эм, – я добавила в чай ложку сахара и, тщательно размешивая, думала над ответом. – Честно говоря, я не уверена, что она существует. Мой отец бросил мою маму, которая рано умерла от болезни. Дедушку своего я тоже не знаю, но бабушка вспоминает о нем с теплотой.

Ведунья улыбнулась и потрясла указательным пальцем, тяжело опускаясь на стул.

– Именно, дорогая. Любовь – это теплота сердца. Она бывает разной.

Ну, сейчас начнется!

Судя по взгляду, которым бабка Валерия на кота своего посмотрела, меня ждет нудная лекция на тему «возлюби ближнего своего и вселенная ответит тем же». Так любит меня вселенная! Вот только поза мне не особо нравится…

– Вижу, твое сердце покрыто налетом цинизма. Жизнь на Земле меняет, Милолика. Мы давно забыли о своих корнях, своих истоках и обязанностях. Побег из Разолии стал нашей ошибкой, – грустно вздохнула старушка, а на ее глазах блеснули слезы. – Ты не помнишь, конечно, но Светлоока, быть может, тебе что-то рассказывала. Она не может не знать.

Кружка замерла возле губ. Ноздри защекотал незнакомый, но приятный аромат.

– И мне жаль слышать, что Радоница погибла. Это трагедия, дорогая. Невосполнимая потеря!

Рука дрогнула, а чашка тревожно звякнула о блюдце.

Светлоока! В нашей семье вообще проблемы с именами. Маму мою нарекли Радоницей, хотя, сколько себя помню, она такой и была – всему радовалась: солнцу, птицам, новому дню… Меня – Милолика. Ну, жаловаться, откровенно говоря, не на что. Наследственность хорошая, а имя говорящее. А вот бабушка моя – Светлоока – говорит, что получила имя за глаза цвета талого льда. Они и правда почти белые. Удивительные очень. Никогда и ни у кого не встречала таких глаз.

– Откуда вы знаете имя моей бабушки? Все зовут ее Светланой, а меня – Милой. И мама…

Ведунья подперла щеку ладонью и кивнула.

– Пей, Милолика. А я расскажу тебе о том, что ты так яро ищешь. Я расскажу тебе о любви!

Вздохнув, бабка сделала глоток чая, и я последовала ее примеру. Терпкий напиток на травах отдавал душицей и мелиссой, а еще немного горчил. Но горчинка не портила вкус, скорее, оттеняла его. Вообще, рассказ был довольно странный и, чем больше я слушала, тем меньше понимала. Чем больше чаю пила, тем больше клонило в сон. Не заметила, как слушая монотонную речь, опустошила кружку до дна. Валерия говорила о каких-то семи камнях: любви, надежды, времени, чего-то там еще. Последнее, что помню, перед тем, как окончательно погрузилась в сон – она надела мне на шею кулон с желтым камнем. В моем кольце камушек такой же формы, только розовый.

– Собери их все, Милолика, и верни нас домой! – прошептала она, и мир погрузился во тьму.

Сейчас

Ага. Хрен!

Открыла глаза, а изменилось ровным счетом ноль целых фиг десятых! Мужики как смотрели на меня, так и продолжали смотреть, а зад как намокал от слизи мутанта-носорога, так и продолжил намокать.

– И что дальше с ней делать? – спросил любитель пива, вытирая лицо платочком.

– Для начала – помоем, – скривился скандинав. – Идите, я разберусь.

Товарищей из кабинета словно ветром сдуло. Поразительная прыть для их-то комплекции! Кажется, побаиваются тут моего мужика. Хотя, оно и понятно. Он шею кому хочешь двумя пальцами свернет и не почувствует даже. Мы смотрели друг на друга и стало как-то неловко.

– Вы можете объяснить, что происходит? Я ничего не понимаю.

Осмотрев меня с ног до головы таким взглядом, словно выбирает дом, в котором ему до конца жизни жить, скандинав кивнул в сторону неприметной двери.

– Душ. Пользоваться умеешь?

Я посмотрела на мужика как на идиота, он ответил тем же, а взгляд, ставший почти осязаемым, буквально пихал меня в сторону упомянутого помещения.

Ясно. Докладывать о состоянии дел мне никто не собирается. Ну, хоть помоюсь по-человечески, а то от смердящего запаха уже тошнотворный ком к горлу поднимается.

Душ, скажу я вам, не чета ванной комнате в моей хрущевке. Пожалуй, у меня и зал-то меньше будет. К тому же, все тут мрамором отделано, а санфаянс вообще экземпляр для музея. Не совсем пока разобралась, в какой век по уровню развития меня занес галлюциногенный бред, но в ванной определенно стиль хай-тек, пропахший минимализмом и неприличным расточительством.

Заглянула в зеркало и замерла.

Не я.

На меня смотрела девочка лет шестнадцати-семнадцати. Невзрачная внешность, волосы цвета мышиной шерстки, покрытые густым слоем зеленой слизи, от которой все тело страшно чесалось, а кожа покрылась пока едва заметной красной сыпью. Что-то подсказывало, если затяну с помывкой, результату не возрадуюсь. Хотя уже радоваться нечему. Из стройной ухоженной женщины я превратилась в нечто, у которого грудь только-только начала оформляться в нечто похожее на, собственно, грудь. Не удивительно, что мой новоиспеченный принц назвал меня «это».

Шкаф, замаскированный под стену, обнаружила сразу. По идее, в нем должны быть полотенца или, хотя бы, халат. Но как открыть это чудо техники? Пощупала, постучала, потыкала и, надавив на какой-то рычаг, открыла-таки белоснежные створки. Тут и халат, и какие-то пузырьки с разноцветными жидкостями. Перенюхав предлагаемое, выбрала с самым приятным ароматом и разложила на низком столике возле душевой кабины. Разделась, сняла с себя тонну украшений, оставив только кулон ведуньи и мамино кольцо, и, отодвинув стеклянную створку, зашла внутрь.

Так. А сейчас, Мила, будем разбираться. Должны же среди мрамора и бог знает чего иметься выступы, желобки, рычажки, вентили… Ну хоть что-то! Не магия же им тут воду подает!

И тут меня осенила догадка.

А что, если магия? Без нее мне и помыться нельзя?

Увы, но никаких выступов в кабине не оказалось. Хорошо. Может, включатель вмурован в стену? Надавила посильней на одну из стенок кабины и… выскочила с громким визгом. Ледяная вода успела окатить меня с ног до головы, и тело тут же покрылось мурашками. А тут, на мою беду, в ванную ворвался скандинав. Я только и успела, что прикрыть самое ценное. Пусть это ценное и не мое, но все равно, признаки гендерной принадлежности! Хм. А все не так плохо, на самом деле. Есть за что подержаться, просто нужно правильную одежду подобрать и…

Кхм, кхм. Принц!

Мазнув по мне обеспокоенным взглядом, мужчина недовольно произнес:

– Правая стена – холодная вода, левая – горячая. Советую коснуться центральной. Она определяет температуру воды исходя из параметров тела.

Подняла брови и кивнула. Мужик намека не понял.

– И советую поскорее смыть с себя слизь перерожденного. Она способна проесть кожу до костей.

– Так и будешь на меня пялиться или уйдешь уже?

А пялился скандинав не куда-либо, а на мою грудь! Ну, точнее, не мою, а грудь девочки, извращенец недоделанный!