Академия Дарк-Роиз. Исчезнувшая магия

Уходила из комнаты Фабиана молча, и он проводил меня странным взглядом. А когда вернулась, обнаружила, что он пытается встать, а у его ног обеспокоенно мурлыкает его животное.

— Ты чего делаешь? — удивилась я. — Ты куда собрался?

— В ванну. А ты зачем вернулась?

— Так я за полотенцем ходила… Ложись обратно.

— Это приказ? — улыбнулся он.

— Это маразм! Ничем не обработать спину и расхаживать по комнате. Ложись!

На этот раз парень ничего не ответил и послушно лег на живот, а я намочила полотенце и бережно принялась протирать кровавые следы.

Мы молчали, пока я протирала кровь, молчали, пока я смачивала другое полотенце и обрабатывала раны. Молчали, когда я достала прохладный крем и очень бережно начала мазать спину, слушая, как Фабиан стискивает зубы от боли, но по-прежнему ничего не говорит.

— Может, тебя к лекарю проводить? — спросила я, закрывая тюбик.

— А смысл? Буду лежать в такой позе у него на кушетке и чувствовать, как грубые мужские руки втирают в меня какую-то аналогичную мазь? Нет уж, спасибо, как-то от твоих рук приятнее…

— Моя мазь из приюта, у вас наверняка есть что-то более действенное. Хочешь, я одна схожу узнаю? Скажу, что для себя? — протараторила, чувствуя, как вспыхивают щеки.

Фабиан попытался развернуться и посмотреть мне в глаза. Это движение далось ему с трудом, и из нескольких ран снова пошла кровь. Я ойкнула и снова взялась за полотенце.

— Не надо никуда ходить, — неожиданно сказал он. — Мне кажется, что мази из приюта даже лучше. Вы умеете делать подобные вещи, так как часто обходитесь без магии. У нас же подобные проблемы всегда решались по щелчку пальцев, в прямом смысле этого слова.

— Ну, как знаешь…

Я повторно втирала мазь, когда дверь отворилась и на пороге появился ректор с какой-то банкой в руках. Он открыл дверь без стука и без предупреждения, поэтому застал меня на кровати Фабиана с открытым от удивления ртом и с мазью в руках.

— О как, — сказал он, внимательно нас разглядывая. — Неожиданно.

— Ну мы же напарники, от меня ее оценки зависят.

— От тебя уже ничего не зависит в этом вопросе. Благодаря тебе Энрика сможет выжить, только работая в кафе, стипендию ей не видать.

Оба брата замолчали, недовольно смотря друг на друга, а я почувствовала себя лишней.

— Ладно, я, наверное, пойду, — озвучила здравую мысль и уже собралась встать, но ректор и Фабиан меня остановили, причем хором.

— Нет.

Я села обратно на кровать и не понимающе захлопала глазами, переводя взгляд с одного Таркенсона на другого.

— Покажи, что у тебя за мазь? — первым нашелся ректор и забрал у меня тюбик.

— Из приюта привезла. Брата вашего травить не собиралась, честно!

Ректор посмотрел на меня смеющемся взглядом и вернул тюбик.

— Ганондорф, а я думал, ты ей ответишь — «а жаль», — снова съязвил Фабиан. И откуда силы?

— Молчал бы уж. Я вообще тоже пришел с мазью, но, судя по составу, ее получше будет, — с этими словами ректор кивнул в мою сторону.

Несмотря на то, что крем был ручной работы, на прозрачном тюбике все равно была приклеена наклейка с ингредиентами, в которых ректор, видимо, неплохо разбирался.

— Не знаю, у нас других не было.

— А я один не понимаю, что тут происходит? — Фабиан сел на кровать, но раны, к счастью, больше не кровоточили. — Что вообще тут делает моя напарница, которая меня ненавидит? И мой брат, который, к слову, также меня ненавидит.

— Не говорю глупости! — разозлился Ганондорф.

— Это ты меня ненавидишь, а не я тебя! — с укором посмотрела на Фабиана, и он вспылил еще сильнее.

— Да я смотрю вы отлично спелись! Зачем ты ей рассказал?!

— В смысле? Я думал ты ее позвал! — ректор вел себя как мальчишка, от чего выглядел смешно.

— Я?

А теперь оба брата смотрели на меня.

— Никто меня не звал, я сама пришла.

— Зачем?

— Узнать, как ты.

— С чего такая забота именно сегодня? — подозрительно спросил Фабиан, и по нему было видно, что он не отстанет, пока не узнает правду.

— Я сегодня днем ходила к господину Ганондорфу, чтобы уточнить, будут ли завтра дополнительные, — начала объяснять, смотря только на напарника, но краем глаза все равно заметила, как ректор скрестил руки на груди и тоже внимательно слушал. — Но его в кабинете не оказалось, зато дверь кабинета сказала, где его найти. Вот я и пошла по ее указанию А там были вы…

— Ты все видела… — не спросил, а констатировал Фабиан, отведя взгляд и смотря куда-то в сторону.

— Нет, я почти сразу ушла… Как только поняла, что там происходит.

— И что же там происходило? — голос Ганондорфа был холодным, отчего мне стало не по себе.

— Точно не знаю. Либо те самые наказания, которые разрешены в академии, либо внутрисемейное общение.

Теперь я тоже отвела взгляд и с особым интересом рассматривала небольшую потёртость в углу бордового ковра.

— Значит так, — Ганондорф устало потер переносицу и сел на кресло. — Фабиан, я пришел не только принести мазь, но и извиниться. Я не должен так перегибать палку. Но и ты меня пойми, я уже не знаю, что с тобой делать… Энрика, ты же понимаешь, что это должно остаться между нами.

— Да, конечно.

— Дверь значит…

И снова повисла пауза.

— Я, наверное, пойду.

На этот раз я вскочила достаточно резво, чтобы меня точно не могли остановить. Да и братьям явно нужно было поговорить. Но голос ректора все же заставил меня остановиться.

— Энрика.

— А?

— Дополнительные завтра будут.

— Спасибо.

В следующий раз я увидела Фабиана только за завтраком, когда он пришел туда со своей компанией.

Удивительно, но его внешний вид ничем не выдавал его вечерошнего состояния. Разве что легкая жилетка, непривычно накинутая на рубашку, намекала, что раны еще могут кровоточить.

Дополнительные у ректора значились сразу после пар, поэтому я не переодеваясь и не занося вещи направилась к его кабинету, где меня уже ждали.

— Добрый вечер.

— Добрый. Заходи, Энрика, — обратился ко мне ректор, а когда я заняла свое место на кресле, добавил: — Спасибо.

— За что?

— Что пришла вчера к Фабиану. Ведь ты могла всем рассказать об увиденном безобразии. И не мне тебе рассказывать, что многие были бы рады позлорадствовать…

— Вы за кого меня принимаете? — я даже рассердилась.