Академия демиургов

Когда все деньги были переложены во вторую машину, он молниеносно убил всех своих троих подручных и остальных инкассаторов, включая своего человека, после чего бросил в инкассаторский автомобиль взрывное устройство с часовым механизмом и быстро уехал, чтобы через несколько километров пересесть в другой микроавтобус, в котором его также поджидало двое сообщников. Те даже и не подозревали, какая участь их ждет, когда они выедут за пределы Москвы, чтобы пересесть в третью машину. Когда инкассаторский автомобиль, на который уже стали коситься люди взорвался, отчего погибло несколько прохожих, находившихся поблизости, все подручные Зубана уже были мертвы, а он сам ехал в неприметном, сером «Фольксвагене-Гольф» по Рязанской автотрассе на юг. Самым лучшим местом этот хищный и опасный зверь, сорвавший крупный куш, счел Мезмай. Там жил Николай Краевский — Дохлый, которого посадили за пьяную драгу с поножовщиной на семь лет.

На зоне очень удивлялись, как это Дохлый сумел отметелить пятерых мужиков по пьяне, да, ещё и порезать одного его же собственным ножом и всё попытались провести «следственный эксперимент» над ним, то есть легонько пинали того впятером. Зубан, посмотрев на один из таких «следственных экспериментов», почему-то сжалился над мужиком и мигом прекратил все следственные эксперименты. Ну, а после этого сделал все, чтобы Николай чувствовал себя обязанным ему по гроб жизни. Когда Зубан однажды ночью, а это произошло три месяца назад, нагрянул в Мезмай, Дохлый света белого не увидел. Как это ни странно, но он быстро раскусил, что это за зверь и чем он опасен, но не подавал вида. Вчера вечером, когда они вместе пили водку, в ответ на совершенно безобидный вопрос, Зубан избил Николая и напоследок добавил: — «Ничего, скоро отмучаешься и забудешь про меня». Он сразу же понял, что именно это означает, но не в его силах было что-то изменить, а тут какой-то сопляк, не видевший жизни, наверное из этих, которые блатуют народ в царство божье, что-то лепит ему про судьбу. Митяй, прочитав его мысли, вдруг широко улыбнулся и сказал:

— Пошли за дом, Николай, там я тебе что-то покажу.

Слова эти, сказанные вполголоса и вполне добродушно, почему-то прозвучали для Николая, как приказ и он немедленно пошел за дом, в небольшой огород, которым совсем не занимался из-за Зубана. Хотя левая рука у него и была покалечена, он и одной правой неплохо управлялся по хозяйству, но Зубан, затаренный бабками по самые брови, запрещал ему заниматься всякой ерундой и вообще не отпускал его от себя ни на шаг. Время от времени они ходили в магазинчик и скупали в нём буквально всё подряд, чтобы хватило потом недели на две. Всё остальное время Зубан, поставивший на крыше дома тарелку, смотрел боевики, зверея без женщины. Когда же Николай зашел за дом, то буквально онемел от увиденного — босой Зубан, одетый в майку и джинсы стоял босиком на траве, вокруг него лежала куча денег в банковских упаковках и с десяток пистолетов, один страшнее другого. До этого гордый и дерзкий, склонный к риску бандит мелко дрожал от страха, зубы его выбивали чечётку и к тому же он ещё и обмочился. Таким он его ещё никогда не видел и если честно, то и не мечтал увидеть. Положив Николаю руку на плечо, Митяй насмешливым голосом сказал:

— Полюбуйся, Николай, во что такие герои превращаются стоя на краю могилы. Ты давно уже догадывался, что это страшный и очень подлый человек. Смею тебя заверить, что именно так оно и есть. Думаю, если бы не твоя искалеченная рука, Коля, то ты бы вчера его отметелил за милую душу, если бы включился, как тогда, в кафе, что в Черниговской. В тебе, парень сидит самый настоящий дракон, а Зубан что, Зубан всего лишь хорошо надроченная на бой мразь, которую научили приёмам боевого самбо и карате, да, выучили стрелять с обеих рук. — Пристально посмотрев в лицо бандита, Митяй спросил — Ну, что, Зубан, приготовился к смерти? Знаешь, хотя мои друзья и не разделяют этого, но я считаю, что последняя сигарета перед смертью и стопарь водки будут по тебе тризной. Ни один человек из тех, кто знает тебя хорошо, слова доброго в твой адрес не скажет, но я полагаю, что эта тризна будет хоть каким-то утешением тем, кого ты убил. А теперь можешь высказаться, Зубан.

Николай думал, что он услышит какие-то оскорбления или что-то тому подобное, но Зубан жалобно заголосил:

— Не убивайте меня, пожалуйста! Сдайте ментам, я во всём признаюсь. Пусть мне присудят пожизненное, только не убивайте меня. Вы же должны быть добрым и прощать всех.

— Да, Зубан, вот с этим у меня действительно имеются некоторые сложности. — Согласился Митяй — С добротой у меня всё в полном порядке, вот только прощать такое зверьё, как ты, я не собираюсь ни сейчас, ни в самом отдалённом будущем, а потому вот тебе стакан водки и последняя сигарета. Можешь пить и курить не спеша. Мне ещё нужно с Николаем поговорить.

Николай глазам своим не поверил, когда прямо перед трясущейся от страха бледной рожей Зубана появился в воздухе стакан с водкой и дымящаяся сигарета. Киллер посмотрев на стакан и сигарету совсем уж ошалевшим взглядом, взял их дрожащими руками. Половину водки бандит тут же пролил, но стакан снова наполнился сам собой. Посмотрев на Зубана с презрением, Николай отвернулся и со вздохом подумал: — "Герой, только и может, что над калеками измываться". После чего спросил:

— Что вы хотите с ним сделать?

Митяй спокойным голосом ответил:

— Загоню его живьём в землю, Николай, чтобы кровь не проливать зря, — и с улыбкой добавил, — ладно, он уже никуда не денется, так что давай поговорим. Николай, скажи мне, чем бы ты хотел заниматься, будь ты снова здоровым парнем и подрасти сантиметров на двадцать, двадцать пять?

Митяй задал этот вопрос потому, что прочитал самые сокровенные мысли Николая Краевского. В своих мечтах тот был высоким атлетом и видел себя, как это ни странно — рыцарем. Да, именно так, настоящим тевтонским рыцарем, а не крылатым польским гусаром, грозой запорожских сечевиков. Правда, ни о каких прекрасных дамах и замках Николай не мечтал, как и о рыцарских турнирах, зато чуть ли не грезил о крестовом походе, причём самом настоящем. Не будучи слишком уж религиозным человеком, претерпев по жизни немало оскорблений и унижений от адыгейцев и, как это ни странно, турок, из-за которых лишился своего маленького бизнеса, Николай мечтал освободить от них Царьград. Странные, надо сказать, мечты. Посмотрев на Митяя, он усмехнулся и с горечью сказал:

— Послушайте, давайте не будем об этом. Милицию вы вызовете или лучше мне позвонить? Я и не знал, что Зубан ко мне с такими деньжищами прикатил. Наверное, ограбил кого-то.

— Ну, и вредный же ты мужик, Коля, — насмешливо отозвался Митяй, — даже своей мечте не даёшь крылья расправить. Ладно, рыцарь, как говорится, клин клином вышибают. Сейчас я тебе покажу, на что способен всякий нормальный демиург. Милиция, Коля, мне ни к чему. На этой планете я теперь и милиция, и суд, и прокурор и потому сам разберусь с Зубаном, а это, друг мой, зверь куда похуже, чем все исламисты вместе взятые. Те просто продукт воспитания, а этот сам себя таким сделал и до сегодняшнего дня очень гордился собой. Ну, ничего, Мать Земля и не такое дерьмо способна переварить.

Говоря так, Митяй пристально посмотрел на Зубана. Киллер, стоящий босыми ногами на траве, затравленно озирался вокруг. Как только разговор зашел о нём, бандит затрясся ещё сильнее и тут же стал медленно погружаться в землю. Зубан выронил пустой стакан и по-звериному завыл. Николай, увидев это, попятился, но Митяй остановил его, положив ему руку на плечо. Казнь прошла быстро. За какую-то минуту земля поглотила и бандита, и его оружие, и похищенные им деньги. Николай смотрел на это с затаённым ужасом, но взгляда не отвёл и не завопил от страха, хотя ему и было жутко видеть такое. Когда трава расправилась и уже больше ничто не напоминало о Зубане, он тихо спросил:

— Что это было? Кто вы?

Митяй грустно улыбнулся и ответил:

— Я демиург. — Митяй всего в нескольких словах, вкладывая помимо этого в сознание своего визави целый пакет информации, рассказал ему о себе и, наконец, сказал — Николай, ты ведь не совсем обычный человек. Твои мечты о крестовом походе меня мало волнуют, хотя я и не считаю их глупыми. Просто в нашем мире есть вещи посерьёзнее. Знаешь, Николай, я ведь не просто так сказал, что внутри тебя скрывается дракон. Это, конечно, всего лишь фигура речи, но в тебе действительно есть до жути прочный стальной стержень и мне даже как-то странно видеть, что ты не пришиб эту гниду сам. Наверное потому, что тебе просто осточертело жить калекой. Ну, ничего, это дело поправимое. Скажи мне, Николай, ты готов к тяжелому и опасному походу? К настоящему крестовому походу против такого врага, страшнее которого уже ничего нет?

Николай Краевский хотя и выглядел чуть ли не в конец опустившимся человеком, всё же имел быстрый ум и к тому же крепкие нервы. Имея склонность к анализу, но не будучи по натуре скептиком, он быстро осознал, что все те зрительные образы, которые пронеслись в его сознании, являются отражением реальности, а не каким-то наваждением. Понял это и без особых колебаний принял, как объективную данность. Потирая искалеченную руку, он пару раз вздохнул и тихо спросил:

— Дмитрий, неужели и на небесах нет порядка?