Академия Драконариев. Комплект из 3 книг

Если сжечь корабль, погибнут и они.

Если не сжигать… получится ли? Ультиматум вроде «Сдавайся, гад, я тебя небольно убью», вряд ли подействует.

Ладно. Будем действовать по обстоятельствам. Ждем вечера.

* * *

Стемнело.

«Звезда Сантора» соткалась у берега, словно призрак из звезд и облаков. Этой ночью хватало и тех и других. Перекинули на берег сходни, спустились несколько матросов, направились к домику.

Какие молодцы!

Им даже стучаться не пришлось, Хуртем радушно распахнул перед ними дверь и поклонился в пол. Заходите, гости дорогие.

– Где люди, раб? – надменно бросил один из моряков.

– В комнате, господин, – поклонился Хуртем и получил в награду пинка. Добрые какие! Могли бы и в морду, да так, что зубы по полу! А они просто попинали! Прелесть, что за гадость!

– Шевелись! Собирай все!

Раб послушно исчез, а моряки прошли в комнату.

И замерли.

Арбалеты – такая убедительная вещь, особенно когда по углам комнаты стоят люди и держат их на изготовку и не собираются опускать. А арбалеты бронебойные, и болты так хищно поблескивают…

– Не стесняйтесь, ребята, сдавайте оружие.

Пластинка во рту меняла мой голос. А внешность и не видно было – откуда бы?

Шапочки-балаклавы, кожаная полетная одежда, мешковатая и надетая на несколько слоев шерстяных вещей… Какие тут женские формы? У всех драконариев форма одна – кабачок! Крупнее или мельче. Больше там ничего не разглядишь.

Моряки затоптались у входа.

– Эта… чего?

– Где Санджар Демир? Мертв.

– А…

– Рабы – в трюме? – резко спросила я. Главное – ошеломить, не дать времени придумать вранье, заставить говорить.

– Н-нет, – отозвался один из моряков. – Продали.

– Куда? Когда?

– Так на ярмарке. Капитан сказал, денег нет, а тут и на домик надо, и людям заплатить…

Я фыркнула.

Понятное дело, тратить на аферы судовую казну капитан не стал. Проще пополнить кошелек, а потом уж из него заплатить.

– Всех рабов продали?

– Да.

– Кому?

– Так обратно в Санторин. Купец сюда шали привез, а отсюда рабов повезет. Там небось еще и наварит на них вдвое, – буркнул тот же матрос.

Его сосед, все это время оглядывающийся по сторонам, попробовал сделать шаг в сторону. В пол ударила короткая толстая стрела. Болт.

Мужчина дернулся.

Я подняла руку.

– У меня к вам предложение. Вы сейчас достаете и кладете на пол все свое оружие, ложитесь на пол, и мы вас связываем. Вы остаетесь живы. За работорговлю у нас есть наказание, оно прописано. Пять лет каторги, и вы свободны. Или…

– Или?

Все тот же матрос? Хм, забавно…

– Виола?

– Я все поняла. Начинаем.

– Можете посмотреть в то окно. Все будет отлично видно.

Домик заговорщики подобрали подходящий. И на отшибе, и не слишком близко к морю, – здесь вообще не принято дома ставить на берегу. Мало ли, химера вылезет, а ты и убежать не успеешь.

И море видно, и какой-никакой лесок вокруг имеется.

Вот сейчас из-за этого леска поднимались драконы.

Поднимались медленно и неотвратимо, практически невидимые на фоне ночного неба.

Так, заслонило что-то звезды.

Так, прошуршало ветром по верхушкам деревьев.

И – тишина.

Смерть на бесшумных крыльях…

Они медленно и неотвратимо летят к кораблю. Кажется, там кто-то их видит, но сначала не осознает, кто это и сколько их, а потом… потом уже поздно.

Драконы выдыхают огонь.

Один за другим, одна за другой. Летят огненные струи, и первым загорается такелаж. Горящие паруса в ночи… Красиво?

Страшно.

Потому что вторыми загораются люди на палубе. Кричат, бегут, пытаются прыгнуть в воду… ночь рвется от их безумных воплей.

Драконы не знают пощады.

Их огонь настигает несчастных везде. На корабле, в воде, на шлюпке, которую кто-то успел скинуть в воду… это не помогло. Виола и подруги были беспощадны.

Они налетали, жгли, горел уже и сам корабль, горела вода… кто-то из дракониц захватил с собой «греческий огонь», и спасения не было даже на глубине.

– Нравится? – первая опомнилась я.

Морякам не понравилось, судя по тому, что один из них начал молча снимать пояс с оружием. Потом вынул засапожник, снял ножны с руки…

– Пять лет каторги?

– Да, – решила я.

Надо бы больше. Они знали, куда и зачем везут людей. В осях, но знали, что рабов убьют.

С другой стороны, они привыкли так жить. Для них раб не человек. А приказ… приказы в армии не обсуждаются, а выполняются. Можно подумать, многие решатся пойти против командования, услышав преступный приказ.

То-то и оно.

Пять лет им будет достаточно. И жизнь не сломают, и глядишь, что-то да осознают.

Другим тоже бывает больно. Нехитрая такая истина, которую отдельные люди до смерти не осознают. Или пока им не настучишь. Больно.

Вот, настал момент переоценки ценностей. Развлекайтесь, ребята.

Связывать их, правда, пришлось мне. Девушки этого не умели, разве что на бантик веревки завязать. После чего матросы сдохли бы со смеху.

Я худо-бедно узлы вязать умела. И вязала старательно.

Потом двое рабов, которые пока оставались в доме, помогли матросам подняться, кое-как, мелкими шажками довели до кареты, погрузили…

Остальное в ведении Орландо Чавеза. Пусть он договаривается с губернатором Сан-Эрмо, пусть все решают между собой. В эти вещи я лезть не намерена.

Мне уже имеющегося на десять лет вперед хватит.

* * *

В храм Даннары я входила даже с некоторой опаской. Жрец поприветствовал меня и вышел вон. Понял, что некоторые разговоры с богами должны проходить без свидетелей.

Все было тихо, спокойно, стоял в углу жертвенник.

Я опустилась перед ним на колени:

– Здравствуй, Даннара. Прости, что вот так… я принесла тебе то, что считаю важным. Вот эту тетрадь.

Записи Санджара Демира легли на плиту.