Академия драконов для попаданки

Зато до нее стало доходить, что имел ввиду Аморин, когда сказал, мол, учебники ей на лекции таскать не стоит. Вот, значит, в чем дело — девушки в академию ходят не учиться, а искать парней. Ну, логика в этом, наверное, какая-то имеется. Пусть и немного унизительная. Есть в этом что-то дискриминирующее и шовинистическое что ли…

— Это Себастиан де Садерис, — не заметив отвлеченности Карины, продолжила рассказывать Лавария. — Для долгих отношений не рекомендую, а вот поразвлекаться — самое то. А вот там, — она кивнула в другую сторону на поджарого парня с коротким рыжим ёжиком на голове, — Пирос де Гарис. Не дракон, но заклинатель драконьего пламени. В совершенстве владеет дракозаль, а в постели говорят творит такое, что у…

Лавария для убедительности закивала, мол сама не пробовала, но слухи не лгут и вообще если соберешься попробовать — пробуй.

Карину особо парни сейчас не интересовали. Тут с одним бы разобраться, с тем, который свалился на нее, как снег на голову. Хотя конечно спорить нельзя — парни здесь, как на подбор, красавчики. На любой вкус и цвет — рыжие, брюнеты, блондины, даже с золотыми (реально золотыми!) волосами. Все с правильными чертами лица, будто их генетически отбирали. Девушки тоже красотки, одеты как на парад — в коктейльных платьях, с прическами и украшениями. Как не на учебу пришли, а на показ. Хотя, о чем она? Они ведь действительно не учиться сюда поступают, а чтобы выйти замуж. Тогда да, не удивительно, что каждая изо всех сил старается поддерживать товарный вид.

И она на их фоне, как серая мышка, хотя Аморин и подобрал по ее мнению слишком броское платье.

— Мне как-то не до парней сейчас, — проговорила Карина озадачено и положила правую руку (как раз ту, на которой браслет) на парту.

Взгляд Лаварии скользнул вниз, брови тут же взлетели на лоб.

— Так ты невеста! — выдохнула она почему-то радостно. — Обалдеть. А я тебе про парней талдычу. Расскажешь, кто он? Ой, препод. Вставай.

14.6

В аудитории разом стало как-то тихо, адепты молча поднялись, зашелестев кто юбками, кто штанами, а внизу на середину амфитеатра вышел мужчина в сиреневой мантии и с черными с проседью волосами, в котором Карина узнала магистра.

Это почему-то не обрадовало.

И если теоретически Аморин утверждал, что все должно пойти гладко, главное усиленно мимикрировать под местных, то сама Карина его уверенности не испытывала.

— Садитесь, адепты, — проговорил магистр знакомым сухим голосом. — Кто готов рассказать о сочетаемости драконовых видов в иерархической системе браков?

Карина отпрянула даже. Это шутка? Ее и на лекциях браками будут доставать или у нее карма такая?

На другой стороне аудитории какая-то коротко постриженная и сухая девушка с раскосыми оранжевыми глазами подняла руку. Магистр Радэус произнес, кивая:

— Василиска Бантор, прошу.

Девушка поднялась, скользнув по аудитории взглядом, полным превосходства, и начала несколько надменно и нараспев:

— Сочетаемости драконовых видов в социальной иерархии поменялись со времен первых Агариносов. Их династия впервые узаконила межвидовые браки, где драконы, виверны, василиски и другие драконовые могут беспрепятственно вступать в брак. В наше время считается расизмом осуждать такие действия. Разрешение распространяется и на людей так же лишенных какого-либо магического дара. Однако некоторые семьи все еще негативно относятся к магическим и не магическим смешениям. Принято считать…

Лавария наклонилась к Карине и зашептала, отвлекая ее от прослушивания вообще-то дельной информации (Аморин-то не особо торопится посвящать ее в местные традиции):

— Вот лебезила. Это Сальвия Бантор. Василиска, если не заметила. Я как бы не расист, просто Сальвия реально ядовитая. В смысле даже не про яд василисков, а именно, ну… в общении. И всегда заискивает перед преподами.

Карина покосилась на отвечающую. Да уж, с девушками-василисками она уже встречалась. Ильмия ясно дала понять, что хорошего отношения не жди. Да и откуда ему взяться? По факту, Карина увела у нее парня. Причем из-под венца (пусть и не нарочно).

— Она опасна? — спросила Карина, не решившись спросить про всех василисков, иначе это будет слишком подозрительно.

Лавария покривилась.

— Ну как. Как и все василиски. Ядовита для людей, безвредна для драконовых. Не бери в голову. Слушай, а кто твой, ну… жених?

Карина сделала мысленную зарубку — не давать василискам себя кусать, а то мало ли, что там эта Ильмия задумает. Вдруг она как галапагосский варан — кусает, а потом ходит за жертвой и ждет, пока та помрет от яда. Нет, спасибо, ей такого не надо.

— Мой… жених? — растерянно переспросила Карина, она вот совсем не привыкла пока к этой мысли.

Но ответить не успела, магистр вдруг прервал Сальвию и громким сухим тоном обратился к ним:

— Очень интересно узнать ваше мнение, адептки, о декларации межвидовых браков. Вы ведь именно ее сейчас обсуждаете, пока адептка Бантор старательно рассказывает об этом всей аудитории?

Лавария прикусила губы и вжала голову в плечи. Карине захотелось сделать то же самое, но не вышло — магистр смотрит прямо на нее.

— Это ведь вы, гм… напомните ваше имя, адептка, — произнес он, не сводя взгляда.

Черт! Аморин! Какого лешего с ней это все происходит. Это он виноват во всем! Как теперь выкручиваться? Как тут вольешься в академию, если она вообще ничего не знает!?

14.7

Чувствуя, как кровь отливает от лица, Карина встала, рядом раздался ободряющий шепот Лаварии, вроде, не дрейфь, справишься.

Карина сглотнула пересохшим языком, судорожно вспоминая, как ее зовут. Карина… Карина… Блин! Какая Карина?! Аморин же ей новое имя выдумал. Блин…

— Кари де Алиум, — представилась она, буквально деревенея от страха.

Магистр кивнул, с таким видом, будто только что вспомнил.

— Ах, да. Адептка Алиум, конечно. Итак, что думаете вы по поводу договора межвидовых браков?

Пульс участился, спина взмокла, тугое платье прилипло и невыносимо захотелось от него освободиться. Да только вот сейчас вообще не вариант. И даже не сбежать. А очень хочется.

Твою ж блин, раскопыть… Что она думает об этом? Да она понятия не имеет, что думает. Во всяком случае, конкретно об этом. И в последние сутки только и пытается приспособиться к стремительно меняющейся реальности.

— Итак, адептка Алиум, мы все ждем, — повторил магистр Радэус.

Ладошки помокрели. Черт… Надо что-то говорить. Ну правда, надо. Соберись, Карина.

— Гхм, — прочистила она горло, надеясь, что голос получится не хриплым, и проговорил: — я думаю, проявления расизма в любом обществе признак его незрелости.

Она сказала первое, что пришло в голову. Во всяком случае, в ее прежнем мире развитые страны пропагандировали именно эту мысль. И, если пораскинуть умом, какая разница, о каких видах идет речь — людских или драконьих.