Академия героев

– Зачем ты это сделала? – бывший Лазурит вновь тряхнул меня.

– А можешь больше так не делать, а то меня и так уже подташнивает…

– Я спрашиваю, зачем ты это сделала?! – глаза Акима горели волнением и тревогой.

Откуда я знаю, зачем? Откуда?

– Говорю же, все было как в тумане. Очень болела голова, я почти не осознавала, что делаю.

– Дура, – бросил грубо он, но тут притянул мою голову к своей груди. – Не думал, что ты такая эмоциональная.

– Какая есть, – немного обидевшись на дуру, пробубнила я.

Наши отношения почти восстановились.

– Чтобы еще не произошло, не смей так делать. Слышишь? Не смей. Ты не для того столько боролась за свою жизнь, чтобы добровольно с ней расстаться.

– Этого больше не повториться. Я не хотела, это была не я.

Ночью меня мучили кошмары. Опять тот же стеклянный ящик, опять те же змеи. Я несколько раз просыпалась с криками ночью, а потом долго лежала, пытаясь вновь уснуть.

Проснулась я не в нашей комнате, что сразу же насторожило и напугало меня. На мне вместо ночной рубашки был черный академический комбинезон. Я лежала на каменном полу около каменной стены, поросшей мхом и вьюнами. Над головой находилось голубое небо. Поднявшись на ноги, я огляделась. Рядом со мной еще спали Аким, Глеб, Прасковья и Саша. Пройдясь по странному коридору до поворота, я выяснила, что и за поворотом такие же стены. Больше всего это было похоже на лабиринт. Раз уж я проснулась первой, то мне представилась возможность растолкать всех ребят.

Когда они очнулись, я поведала о сложившейся ситуации.

– Похоже на лабиринт, – сделал вывод Глеб.

– Надо же, ты думаешь, что никто этого не понял? – фыркнула Прасковья.

Нужно было как-то отсюда выбираться. Нам, видимо, правила не собирались объяснять.

– Идем, держась рукой за левую стену, я читала об этом где-то, – пробормотала я.

Стены возвышались над головой и уходили куда-то вверх, так что не было шанса залезть по ним и найти выход.

– А, может, я попробую? – предложил Глеб и кивнул на стену.

– Ты только добьешься того, что упадешь с большой высоты, – покачала я головой, но парень не обратил на меня внимания и уцепился за выступ.

Он подтянулся на руках, нашел место, куда поставить ногу, потом перехватил правой рукой одну из лиан, оплетающих стену. Подергав ее и удостоверившись, что та крепко держится, Глеб полез по ней, как по канату.

Через некоторое время послышался треск, и парень сорвался, но умудрился схватиться за выступающий камень. Он висел на одной руке в нескольких метрах над землей.

Глеб попытался вновь подтянуться, но только смешно дернулся. Даже с земли было слышно, как он пыхтит от напряжения.

– Попробуй спрыгнуть, а мы тебя поймаем! – предложил Саша, запрокинув голову, и разглядывая висящего Глеба.

Я не поняла, кивнул Глеб или нет, но Саша и Аким переплели руки, образуя сетку.

– Давай! – крикнул Аким.

Глеб доверительно отпустил руку и спиной вниз стал падать. Ребята поймали его.

– Фух, – выдохнул Глеб, когда его поставили на ноги. – Спасибо.

– Я же предупреждала, – сказала я, хотя этого и не требовалось.

– Ладно, пошли по левой стороне, – сдался парень, окинув меня недовольным холодным взглядом.

Мы все прислонили ладони к левой стене и пошли. Завернули в один коридор, в другой, но выход все не находился. Опять поворот налево. И опять.

– Кто-то бродит недалеко от нас, – вдруг произнес Саша, крутя во все стороны головой, словно принюхиваясь. – Я чувствую страх, исходящий от них.

В этот момент он был похож на ищейку. Чувствовал страх, словно резкий запах. Почему я ничего такого не умею?

– Я постоянно развиваю свои способности, – ответил мне парень, словно я произнесла это вслух. – Пошли.

Саша повел нас. Мы свернули вправо, затем еще раз и отклонились от моего плана! Мы должны были идти только влево, тогда нам удалось бы выйти из лабиринта.

– Так, стойте. Нам нужно разделиться, – произнес вдруг Саша, останавливаясь.

– Что? Чтобы мы все потерялись в этом лабиринте? – возмутился Аким.

– Нет. Вы останетесь здесь, а я и еще кто-нибудь, пойдет вперед. Мне кажется, что это может быть ловушка, поэтому нет смысла рисковать всеми.

– Хорошо, тогда пойду я, – я выступила вперед, зная, что меня сейчас начнут отговаривать, но никто этого не сделал. Только Аким посмотрел не одобряюще, но ничего не произнес.

– Все в порядке, думаю, ничего такого не произойдет, – сказала я ему, словно оправдываясь.

– Я не собираюсь тебя отговаривать, все равно пойдешь, – улыбнулся парень.

Он был прав.

Мы с Сашей двинулись вновь в правый коридор. Я никого не видела. Все те же стены, оплетенные плющом, все те же каменные плиты под ногами.

Мы опять завернули за угол, когда что-то тяжелое ударило меня по голове. Я потеряла равновесие и упала, почувствовав, как кровь теплыми струйками течет по шее. Перед глазами все плыло. Кто меня ударил?

Я услышала чей-то приглушенный голос.

– Она еще движется.

Вновь удар по голове. И темнота.

17 глава.

Ужасно гудела голова. Я попыталась поднять руку, чтобы нащупать шишку или дыру в голове, но мне не удалось. Руки были крепко связаны за спиной. Ноги тоже. Жесткие веревки натирали кожу. Я уже чувствовала, как веревки жгут ссадины.

Кое-как разлепив глаза, я поняла, что нахожусь все в том же лабиринте и вновь лежу на холодных плитах, только на сей раз связанная.

– О, смотрите-ка, она очнулась, – раздался знакомый голос. Звук шагов.

Перед глазами появились берцы – черные ботинки, которые у нас в армии носят. На моих ногах сегодня были такие же.

– Знаешь, мне тебя даже жаль, – услышала я девчоночий голос над головой.

Обладательница голоса опустилась на корточки. Теперь я смогла увидеть ее лицо. Черные короткие волосы, проколотая губа, татуировка в виде змеи. Эрика.

– Где Саша? – спросила я, переживая больше за друга, чем за себя.

– Странно, что ты о нем все еще беспокоишься, – фыркнула девушка, а потом словно что-то вспомнила. – Ой, так ты же еще не знаешь. Он предал тебя.

Я смерила Эрику взглядом полным презрения и недоверия. Нет, не мог Саша так поступить. Он же, хоть и обиженный на меня, но все же был как-никак мне другом!

– Грустно, наверное, осознавать, что тебя предал лучший друг, правда? – Эрика ухмыльнулась. – Я вижу в твоем взгляде недоверие. Не веришь? Вон он.