Академия героев
Шрифт:
И теперь появилась новая проблема. Мне нужно было как-то связаться с бывшим Лазуритом, но у нас не было ни телефонов, ни адресов друг друга. Это был довольно большой провал. Почему мы не договорились в Академии?
С мечущимися в голове мыслями мне каким-то чудом удалось уснуть.
– Ты спишь?
– Вроде бы. А ты?
– Я, кажется, тоже.
Я подошла к парню. Мы стояли в каком-то тумане и разговаривали.
– Где ты сейчас находишься? Целая неделя прошла после того, как нас отправили обратно в наш мир. Ты никак не связывалась со мной.
– Я в больнице, – и четко
Пол ушел из-под моих ног, и я полетела в пустоту. Колени больно обо что-то ударились. Проснулась я на полу в больнице, видимо, упав с кровати.
Ночь. Пустые застеленные кровати и только моя кровать со скомканным одеялом рядом. Я сидела на холодном полу и размышляла.
Был ли в этом сне правдой наш разговор? Придет ли Аким? Неужели я открыла новый способ связи?
За дверью раздались шаги. Вместо того чтобы лечь обратно в свою кровать, я заползла под самую дальнюю и стала ждать. Какое-то нехорошее предчувствие заставило меня это сделать.
В палату вошли двое. Мужчина в плаще с накинутым на голову капюшоном и знакомая мне медсестра.
– Та кровать, – услышала я ее голос.
Негромкий хлопок. На пол упало что-то металлическое. Я зажала себе рот рукой и прижалась к стене. Он стрелял. Это был выстрел.
Меня хотели убить.
Еще один негромкий хлопок. И еще.
– Нужно убираться, – раздался молодой голос из-под капюшона. В темноте было не разглядеть лица.
Он прошел мимо моей кровати, на которой я не так давно лежала, и открыл окно, с легкостью забрался на подоконник и спрыгнул с него вниз.
И похоже, его совсем не волновало, что мы сейчас находились на пятом этаже. Да и я могла поспорить, что он точно остался жив, другого не дано.
Почему они не проверили результат своей работы, я не поняла, но из-за этой оплошности мне повезло остаться в живых.
Медсестра закрыла окно и, даже не взглянув в стороны моей койки, спокойно вышла из палаты. Я сидела, скрючившись, под чужой кроватью и боялась вылезать. Вдруг они решат вернуться? Зачем они собирались меня убить? Ведь мне только удалось вернуться из Академии, и я просто физически не успела никому досадить или навредить!
Всю ночь я сидела на холодном полу, боясь сомкнуть глаза. Но под утро сон все же овладел мной, и я задремала.
Проснувшись от шагов медсестры, делающей утренний обход, я встрепенулась и вылезла из-под кровати. Мышцы ужасно затекли, ноги и руки с трудом разгибались, но вместо того, чтобы размяться, я проскользнула под одеяло и успела притвориться спящей ровно в тот момент, как дверь в палату открылась. Женщина щелкнула выключателем. Загорелся свет.
– Меряй температуру, – она всунула мне градусник под мышку и вышла из палаты.
После завтрака я побежала сломя голову к телефонам. Мамин номер.
– Мам, привет. Забери меня отсюда, пожалуйста. Прошу тебя, – забормотала я в трубку.
– Пока тебя не выпишут, я не могу, – раздался мамин голос в телефоне.
– Ты не понимаешь, что здесь твориться. Да и я себя уже хорошо чувствую. Пожалуйста, я очень хочу домой.
– Я сегодня к тебе приеду, и мы все обсудим.
Мама повесила трубку. Я прислонилась
к стене, пытаясь придумать аргументы, которые заставят ее забрать меня отсюда. В голову, кроме: «Мам, меня тут пытались убить», – ничего не лезло, а рассказывать ей об Академии не входило в мои планы. Пришлось ни с чем вернуться в комнату.Одеяло было в трех дырках, пули прошили даже матрас. Я содрогнулась, представив, что произошло бы со мной, если бы я не проснулась.
Вскоре приехала мама. Я пыталась разжалобить ее, даже зарыдала в голос. На глаза действительно навернулись слезы, но не из-за того, что она не хочет меня забирать, а из-за беспомощности.
Она оставила меня всю в слезах в палате и ушла. На тумбочке лежала книжка, мой кулон, который я просила вернуть, телефон и зарядка. Плюс несколько новых вещей на кровати.
Мне предстояло прожить в больнице еще три дня, потом меня должны были выписать, если врачи не обнаружат угрозы здоровью. Вот только угроза была. И не внутри, а снаружи. Наверняка медсестра уже доложила, что я жива. Когда она увидела меня сегодня в коридоре, на ней не было лица, словно я была привидением.
Я только помахала ей рукой, здороваясь, хотя внутри все сжалось от страха.
– Пустите меня, я ее друг! – послышался раздраженный голос за дверью.
– Нет, нет! – противилась медсестра. Через некоторое время дверь распахнулась, и в комнату проскользнул Аким в накинутом на плечи белом халате и в синих полиэтиленовых бахилах на ногах. Медсестра ворвалась следом за ним.
– Нельзя! Вы не родственник!
– С каких это пор друзьям нельзя посещать больных? – скептически фыркнула я.
Девушка наконец-то сдалась и вышла из комнаты, буркнув, что через пятнадцать минут вернется. Я украдкой вытерла слезы, но скрыть красноту лица не удалось. И чтобы как-то отвлечь парня от моего внешнего вида, бросилась ему на шею.
– Аким!– тот обнял меня в ответ, но тут же отстранился.
– Что произошло? Почему ты плакала?
– Я не… – но он одарил меня скептическим взглядом.
– Ладно, – выдохнула я и поведала ему обо всем, что меня беспокоило в последнее время.
– Тебе ни в коем случае нельзя оставаться здесь, – подвел итог парень.
– Ты думаешь, я этого не понимаю? Мама отказалась меня забирать, а самой не уйти. Я все-таки еще ребенок. У меня даже куртка внизу. Без ведома медсестер ее точно не взять.
– Мы что-нибудь придумаем.
– Что?
– Что-нибудь. По крайней мере, я не позволю им убить тебя.
– Спасибо, это обнадеживает.
Парень обнял меня. Такое родное тепло вернуло надежду на хороший конец.
Через некоторое время Акима выгнали, но план был уже придуман. Мне нужно было только прожить до ночи, а это сделать оказалось довольно легко, если часто выходить в коридор и не оставаться одной. Останься я одна, и медсестра Елизавета тут же улучит момент, чтобы меня убить.
И так настала ночь. В больнице стало довольно тихо. Соорудив из одеяла и подушки подобие силуэта (мы боялись, что теперь убийцы будут действовать осторожнее и умнее), я переоделась в одежду, которую мне принесла мама, и стала ждать Акима, который появился незамедлительно.