Академия Камелии

— Я…

Стоило юному господину Фирлиону закончить говорить, как Лин вышел из-за спины Бажана и кулаком прошёлся прямо по лицу Деяна, заставив последнего упасть на землю и схватиться за, всё ещё покрасневшее, из-за недавно пережитого удара, лицо.

— Аларнон! Ты! Не думай, что если твоя семья одна из сильнейших и богатейших семей королевства, то никто не способен тебе что-то сделать! — воскликнул Деян, вновь упав на землю, а в его голосе слышались, одновременно и злость, и гнев, и обида.

— Мне? — с наигранным удивлением спросил Лин. — А зачем кому-то мне что-то делать?

Бажан вновь не верил в происходящее. Двоякое чувство возникло в его сознании и становилось непонятно, был ли он рад тому, что произошло или эта ситуация, его, всё-таки, злила.

— Не думай, что если в детстве мы дружили, то я такой же, как и ты, — Лин разжал и сжал кулак и хотел уже замахнуться для второго удара, но Кир остановил его.

— Нет, нельзя так. Мы же говорили, как нужно поступить. Иначе он опять будет в выигрыше.

Лин несколько мгновений стоял и пытался сдержать подступившую злость. Слишком долго он терпел и позволял Деяну говорить так, как тому хочется, но слова про псину стали последней каплей.

В конце концов, всему есть предел.

Воспользовавшись моментом, Бажан подошёл к сидящему на земле Деяну и уверенно произнес:

— Я бросаю тебе вызов! Если ты не трус, то примешь его!

Услышав, только что произнесенные Бажаном слова, юный господин Фирлион не сдержался и засмеялся настолько громко, что казалось что его могли услышать даже в самой академии.

— Кто бросает мне вызов? Ты? — мальчик продолжал смеяться всё громче и громче, вызвав недоумение даже у своих товарищей. — Кто сказал тебе, что ты можешь говорить со мной? Кто сказал тебе, что ты можешь смотреть на меня? Такие безродные отродья, как ты, не смеют даже дышать одним воздухом с таким, как я! Так кто сказал тебе, что ты можешь бросать мне вызов?

Бажан не нашел, что ответить на эти слова, ведь, отчасти Деян говорил правду. Семья Бажана являлась никому неизвестным и ничем не знаменитым муравьем, в отличии от семьи Деяна, что являлась самым настоящим львом.

Когда троица только шла к полю, юный господин Акторон рассказал Бажану, что на самом деле представляет из себя Фирлион и его шайка. Так, что услышав сейчас слова врага, Бажан понимал, что он, действительно бедняк, по сравнению с остальными.

Муравей, который вознамерился бросить вызов льву.

Вот как считал мальчик, но даже такие мысли, не заставили его отступить и придав своему голосу ещё больше уверенности, волшебник вновь произнес:

— Я бросаю тебе вызов! Если ты не трус, то примешь его!

Услышав эти слова вновь, Деян перестал смеяться и встал с земли. Подойдя к Бажану вплотную, он принялся с каждым предложением тыкать пальцем в его грудь, заставляя отступать назад:

— Ты нищенка, которому скорее всего, лишь по случайности, повезло начать обучение в этой академии! Ты нищенка, что не заслуживает находиться здесь! Ты нищенка, что не заслуживает говорить с такими, как я, а только гавкать, подобно дворовой псине! Ты нищенка, который…должен знать свое место!

Юный господин Вирлион отступал всё дальше, пока не услышал последнее предложение, сказанное ему. Слишком долго он терпел, но, в конце концов, даже ему надоело, что уже в который раз ему указывают на его место.

Да, он поступил на обучение по случайности, или вернее, потому что ему повезло. Повезло, из-за того, что его отец, когда-то учился здесь. А все дети, тех, кто, когда-либо учился в академии, даже если ученики былых лет и не заканчивали обучение, их дети, всё равно получали возможность поступить.

Мариус Вирлион, когда-то учился здесь, вот почему его дочере и сыну, выпала возможность поступить в Камелию и пройти обучение.

Бажану надоело и то, что его опять сравнили с псиной. Он не заслужил такое обращение. Он не был безродным. У него была семья. Пусть и не богатая и не титулованная, но она была. Мальчик не был дворовой собакой или безродным отродьем. Слишком долго он позволял так обращаться с собой… Слишком долго он терпел такое обращение к себе… Но терпя такое обращение и позволяя так себя называть, Бажан позорил не только себя, но и свою семью. Своих отца и мать. И свою старшую сестру.

Нет, теперь с него было довольно. Его терпению также пришел конец.

Он уже хотел было схватить Деяна за грудки и швырнуть на землю, чтобы тот проехался по ней лицом, но… опять… это сделал…Лин…

Схватив Деяна не за грудки, а за волосы медового цвета, собранные в аккуратный высокий хвост, завязанный, как и у всех учеников волшебников, синей лентой, Лин протащил его лицом по земле около двадцати шагов, а потом отбросил в сторону, словно надоевшую игрушку, а не живое создание.

— Раз принять вызов Бажана для тебя ниже твоего достоинства, то отказаться принять мой вызов у тебя не хватит смелости. Я выше тебя по статусу, так, что для такого, как ты, будет огромной честью сражаться со мной, — Лин говорил спокойно, но от его голоса и того, с какой интонацией он произносил каждое слово, становилось не по себе. Ведь несмотря на то, что голос мальчика звучал абсолютно спокойно, от него веяло таким холодом, что невольно мурашки сами начинали бегать по коже, даже у Бажана и Кира.

Они не верили, что ещё несколько ша назад, этот, не проявляющий слишком много эмоций соклассник, сейчас излучал такое впечатление, словно собирался отомстить врагу, которого искал так много лет, а найдя, ни сколько не хотел и не собирался щадить.

Деян же еле нашел силы, чтобы подняться с земли и стряхнуть грязь с лица. И не потому что ему было слишком больно и сейчас у него почти не осталось сил, чтобы принять ещё и вызов Лина. Нет. Всё оказалось совсем иначе. Ведь всего-навсего, Деяну было обидно. Обидно из-за того, что его некогда друг детства, с которым он познакомился, когда им исполнилось по семь лет, сейчас так опозорил его на глазах не только тех, с кем они учились в одном классе, но и на глазах остальных учеников, которые находились на поле и тренировались. Но увидев, как один ученик тащит за хвост другого, заставляя его лицом проехаться по земле, все наблюдавшие за этой ситуацией ученики прекратили свои занятия и остановились, чтобы посмотреть что же произойдет дальше. Но увидев, что лежащий на земле волшебник не поднимается, решили что это единственное, что с ним собирались сделать. Поэтому отвернулись и продолжили тренировки.

Не помогая ему и не восклицая, чтобы ему продолжили причинять боль. Вроде и гуманно, а вроде бы и нет.

Но превозмогая обиду, юный господин Фирлион, всё-таки нашел в себе силы, чтобы встать с земли и постараться не потерять лицо, хотя это событие уже навсегда останется в памяти тех, кто его увидел.

— С каких пор, ты следуешь за теми, кто ниже тебя? Что если твой отец узнает о том, что ты водишься с бедняками? Ладно ещё этот Акторон, по крайней мере, он знатен, как и мы, но этот… — Деян даже не стал произносить имя того, из-за кого его так унизили. Но то, что Деян сам спровоцировал так поступить с собой, вероятно, он так и не осознал этого.

— Закрой рот, Фирлион! Не тебе решать с кем мне водиться! — воскликнул Лин.

Деян же потрогал своё лицо, которое было не только в остатках грязи, которые прилипли из-за крови, что до этого шла из носа мальчика, и улыбнулся улыбкой, которая скорее походила на ту улыбку, когда мы улыбаемся, дабы сдержать подступившие слезы и не показать, что нам больно. Больно не только физически, но и морально.

— Не мне решать говоришь, да? Не мне решать с кем тебе водиться? А не ты ли всегда считал, что все, кто ниже тебя по статусу — только пыль. Пыль на твоей обуви, от которой хочется поскорее избавиться. Это же твои слова! Твои!