Академия Клейто

— А вот этого я не знаю, она не сказала. Честно, я тоже не слишком верю, что подобное возможно. Но Ковентина была очень убедительна. Еще упоминала Лаврентию, что теперь мы наконец их превзойдем, так как им такое недоступно.

— А Лаврентия здесь при чем? — переспросил я.

— Ну как при чем? У нас же с того самого дня, как Атлантида погрузилась, война за господство. До этого ведь Лаврентия всем заправляла, но Посейдон конкретно так их подвинул. А если мы поднимемся, то конфликтов больше не будет.

— Но будут конфликты с людьми, которым также придется “подвинуться”, — ехидно заметил я.

— Ну, она говорит, что с ними проблем не будет. В любом случае меня это никоим образом не касается. Так я могу поговорить с Катей? — вернувшись к теме нашего первоначального разговора, спросила Зеневьева.

— Вы можете у нее спросить. И если она действительно будет не против, то хорошо. Проводите свои эксперименты, но если это начнет вредить учебе, все мгновенно прекратится! — строго произнес я.

— Поняла-поняла! Только вы, пожалуйста, тоже не рассказывайте о нашем разговоре. Если Ковентина узнает, что я разболтала, мне несдобровать… — неожиданно покраснев, добавила девушка.

— Вы храните нашу тайну, а я сохраню вашу, — широко улыбнувшись, ответил я. На что нереида растерянно кивнула головой и немного улыбнулась.

— А теперь я могу навестить Катю?

— Да, конечно, идите.

Я быстро покинул кабинет Зеневьевы и побежал к Кате. Войдя в палату, я обнаружил ее мирно посапывающей и свернувшейся калачиком, отчего она казалась еще более юной и хрупкой. Цвет лица начал приобретать здоровый румянец, что меня несказанно обрадовало. Я придвинул кресло для посетителей и сел рядом, ожидая пробуждения девушки. И сам не заметил, как уснул.

Глава 61. Нам нужен кто-то другой?

Катя

Проснувшись, я искренне удивилась, увидев стены больничной палаты. Голова немного болела, а во всем теле была такая слабость, что лень было даже рукой пошевелить.

Я окинула взглядом помещение и, остановившись на мирно дремлющем мужчине рядом со мной, расплылась в счастливой улыбке. Я ласкала взглядом мужественное красивое лицо с длинными ресницами, красивыми губами и такими необычными белоснежными волосами с яркими красными прядями, спадающими на его лицо.

Сейчас он казался настолько умиротворенным, что ни под каким предлогом я бы не позволила его разбудить. Ведь еще ни разу мне не довелось видеть его таким. Но счастье мое было недолгим, мужчина завозился, потянулся, разминая затекшее тело от долгого сидения, и распахнул глаза, тут же встречаясь с моими.

— Ты как себя чувствуешь? — осипшим ото сна голосом спросил он.

— Хорошо, — честно соврала я.

— А если честно? — прищурившись и меняя позу, произнес он.

— Ну-у… Бывало и лучше.

— Я сейчас позову лекаря!

Тритон резко вскочил на ноги и ринулся к двери.

— Кай, да все нормально! Просто слабость. Не зови никого, пожалуйста. — сама едва не вскакивая в кровати, попросила я. Только слабость оказалась сильнее, чем я думала, поэтому я обессиленно упала на подушку, хватаясь руками за голову.

Кайнерис подбежал ко мне и сел рядом, прикладывая руку к лицу, видимо, желая проверить наличие температуры, а может, просто такой жест поддержки. В общем, я, как всегда растерялась, поэтому изумленно пялилась в его взволнованные синие глаза.

— Если бы было хорошо, ты бы не падала, пытаясь подняться.

— Да просто голова кружится, пройдет. А ты тут все время был?

— Да я как тебя бессознательную на полу увидел, чуть с ума не сошел! Готов был прямо там прибить этого малька! — рыкнул Кай, убирая руку, отчего мне так зябко вдруг стало, что самой захотелось схватить его руку и вернуть назад.

— Ронан не виноват, это кто-то другой сделал. Мне Кено сказал, что ты меня там ждешь, я и пошла, хотя чувствовала, что что-то не так. Мы с Сидом думали, что в случае чего успеем что-нибудь предпринять. Но как только мы вошли, нам что-то вкололи. Он потерял сознание практически сразу, а я была словно под дурманом. — сумбурно попыталась объяснить, пока тритон пылал своими невозможными синими глазами. Ну вот как он так делает? Я тоже хочу! Одно загляденье!

— Может, и не виноват конкретно в этом, но вся эта история с любовным зельем пошла с его подачи! А представь, ты бы действительно влюбилась в него? Сейчас бы ходили с ним в обнимочку и строили друг другу глазки!

Тут его глаза запылали еще сильнее, что я на мгновение даже испугалась, так как в полной мере ощутила на себе его подавляющую силу и власть. Поэтому присела на кровати, насколько позволяло головокружение, и уже сама коснулась ладонью его щеки. Обалдели мы оба.

Видели, как в кино любят делать, особенно в турецких сериалах: Он смотрит на Нее, Она смотрит на Него, и съемка идет медленная, словно время остановилось, даже комар не жужжит. Вот впервые в жизни я ощутила себя героиней того самого фильма. Мне действительно показалось, что время остановилось, даже ощущение головокружения вдруг отпустило.

— Ну этого же не случилось… Ковентине не удалось тебя приворожить, Ронану — меня… Может, судьба у нас в ином? — тихо произнесла я, утопая в омутах самых красивых синих глаз.

— В чем? — вкрадчиво спросил он, пока я, осмелев, взялась пальцем поглаживать его щеку.

— В том, что нам нужен кто-то другой?

— Кто? — уже хрипло спросил он.

Блин! Ну вроде доступные намеки-то! Чего тянуть кота за яйца? Я уже тут, совсем рядом, на расстоянии 20 см. Бери и целуй. Ну нет же, 1001 вопрос задает. Ух, как я недовольна! Настолько недовольна, что сама взяла и поцеловала.

И снова обалдели мы оба.

На этот раз простым чмоком дело не обошлось. Наконец меня целовали со всей страстью и головосносящим желанием. Так, как это было в моих снах!

Затем Кайнерис быстро перехватил инициативу, опрокинул меня на кровать и навис сверху, чтобы лишь на мгновение оторваться от поцелуя и проследить за моей реакцией. Но мне ничего другого так сильно не хотелось, как целовать его, поэтому я положила руки на его крепкие плечи и притянула к себе, не давая ни малейшей возможности отстраниться.

Он расплылся в шальной улыбке, а после целовал, кусал, изучал меня. Казалось, его руки были всюду, а язык творил что-то невообразимое.

Только счастье не может длиться вечность, и нас совершенно бесцеремонным образом прервали, когда в мою палату ввалился ректор Каин Делмор, не удостоив себя даже стуком в дверь.

— Ух ты, я смотрю, Катя уже идет на поправку, раз появились силы предаваться любовным утехам на больничной койке! — хохотнул ректор, ни капельки не смутившись тому, что успел увидеть. А мою задранную до самой груди ночнушку только слепой бы не увидел.