Академия людей 1

– Слушай, вот уж не представляю себе, как же это я без твоей дружбы-то проживу, а? Креола, а тебе самой не надоела вот эта твоя подрывная деятельность? Настроила, зачем-то против меня весь курс. Ладно бы одногруппников, но весь курс-то зачем?

– Да потому что ты ненормальная! Ненавижу тебя! Ты меня прилюдно оскорбила! Меня! Герцогиню! – голос Креолы набирал громкость и тональность.

– А не нормальная я, потому что не прыгаю вокруг тебя что ли?

– Не только. Кроме меня тут ещё есть довольно значимые фигуры. Но ты не соблюдаешь вообще никакую субординацию. Так не бывает. Ты же бельмо на глазу у всех. Звезда курса! Вся такая правильная, аж тошнит. Ни в одну ловушку не вляпалась. Почему? Амулеты? Таких амулетов даже у меня нет! Что с тобой не так? Что ты ещё скрываешь? И да! Ты не имеешь права разговаривать со мной на равных! Как тебе это вбить в твою тупую голову?! Ты – графиня! Я – будущая герцогиня.

– Поверь мне, девочка, от многих знаний многие печали. Это тоже не я сказала. Но, исходя из твоих слов – ты БУДУЩАЯ герцогиня, а вот графиня я – настоящая. Так что формально, я выше тебя по статусу.

– Мой титул наследуемый и это не имеет никакого значения! Я – герцогиня! А ты – графиня! Кстати говоря, из липового графства! Не понятно, как тебя вообще сюда пустили!

– Слушай, Креола, а чем ты лучше меня?

– Потому что я герцогиня! Что за тупой вопрос?!

– Ну, то, что ты герцогиня – это заслуга твоих родителей, а не твоя. Посему повторяю вопрос. Почему я должна тебя уважать? Чем ты лучше меня? Ты лучше учишься? Ты сильнее меня физически или интеллектуально, ты совершила какой-то подвиг во имя своего народа или хотя бы своего герцогства? В чем лично твоя заслуга?

Креола открыла рот и сразу закрыла. Потом ещё раз. И ещё. Наконец привела убойный аргумент.

– Другие же за что-то уважают! Спроси их. А вообще – у меня власть! И те, кто рядом со мной получат мою благодарность.

– Правда?! Ну, во-первых, мне твоя благодарность ни к чему. А во-вторых что-то сомневаюсь я, что тебя уважают. Уважение надо заслужить, а что ты в своей жизни сделала для этого? Боятся – вполне вероятно. Только вот не тебя, а твоего сурового папеньку. Может быть хотят как-то использовать – это ещё более вероятно. И используют как раз-таки те, кто хочет получить твою благодарность или благосклонность. Только вот это не дружба и не уважение ни разу. Это можно сравнить с салфетками, например. Лежит себе красивая салфетка. Так и хочется руки вытереть. А потом выкинуть. Случись что с тобой и твоим герцогством, многие ли из твоих нынешних жополизок встанут на твою сторону? Многие ли будут готовы отдать свою жизнь за тебя? А ты сама? Ты готова отдать свою жизнь за своих «друзей» нынешних? Понимаешь, Креола, мы с тобой очень разные. Я понимаю тебя, твои ценности, приоритеты и даже твоё поведение. Поэтому, кстати, мы с тобой и беседуем только сейчас. А не раньше и не регулярно. А вот ты меня понять не сможешь. Просто нет у тебя моего жизненного опыта, моих ошибок и побед. И мне действительно твоя благосклонность по барабану. Мне нужны друзья и соратники. Настоящие друзья, моя команда. И они у меня есть. Они не колеблясь пожертвуют собой ради меня и прикроют, когда надо. Как и я их. Кардэйл, кстати, один из таких друзей, чтобы ты там себе не выдумала. Мне плевать на твои пакости, но ещё раз перейдешь черту – наша с тобой нынешняя беседа тебе покажется верхом такта.

– Не стоит мне угрожать, графиня! – процедила Креола.

– Блин, я столько слов на тебя потратила, и всё напрасно! Ладно слов, а времени сколько?! Всё. Уйди с глаз моих!

– С превеликим удовольствием! Рада, я сейчас вызову нашего семейного доктора! Не позже чем завтра, он тебя посмотрит и, я уверена, вылечит. Приношу тебе свои извинения, я действительно не хотела такого.

– Стоять!

– Ну, что ещё? – фыркнула Креола не оборачиваясь.

– Ничего своему доктору не говори. Вдруг твоя леди Ламия еще и с ним спит. Короче. Доктора позовешь, когда я скажу. Если вообще скажу.

– А как же Рада? Это само у неё не пройдет! И никто из нас с этим не справится.

– Я тебе всё сказала. Будешь языком трепать – прибью, закапаю и скажу, что так и было. Свободна.

– Как знаете, – бросила герцогиня и удалилась.

Что же делать с Радой?

– Не знаю, Рада, что делать. Пакостью тебя наградили качественной.

– Не знаю, Лана. Ты такая смелая… Никто никогда не разговаривает так с леди Визборн. Она, конечно, противная и мерзкая, но никто не осмелится с ней вот так вот обращаться. Как ты её на кровать швырнула за шею, как какую-то провинившуюся служанку! Это было здорово! Но, наверняка, тебе это ещё аукнется. Она очень злопамятная и вообще злая. Не простит ни за что, – наконец-то произнесла Рада и тут же поморщилась.

– Да-да… не держите зла. Держите питбуля и дробовик. И, главное, помните, никакой агрессии!

Как же ей должно быть больно! Бедная девочка. Что же делать? Я могу, конечно, поправить информационную матрицу поврежденных клеток копированием матриц со здоровых, но это будет слишком грубо и может привести к непредсказуемым последствиям. Нет в организме человека ни одной похожей клетки. А там даже намека на контуры нет!

– Знаешь, проблема ведь даже не в этом порошке, – грустно сказала Рада.

Конечно не в нём. Проблема в угрозе твоей жизни, дурёха. Если эту дрянь не убрать – через неделю будет уже поздно.

– А в чём?

Мне самой не справиться. Надо вызвать Кардэйла, посоветоваться. Уж если кто и сможет чем помочь, в том числе и притащить сюда нормального целителя – так это Кар.

– Ну вылечит меня этот доктор, всё равно всё останется по-прежнему. Весь мой курс меня ненавидит. Я думала, что ты тоже в таком же положении, как и я. Но ты другая. Тебя это не задевает и все ловушки на тебя не действуют. Может у тебя и правда амулет, но у меня не так. Я вляпываюсь во всё, что можно. Местный шут. Все смеются, а мне больно. Я и это всё вытерплю, не впервой. Но самое паршивое, что преподаватели – они тоже за неё все. Если я и сдам полугодие, всё равно максимум, на который я могу рассчитывать, это год. На следующий курс меня не переведут.

– Что за бред! Если ты знаешь программу, как они могут тебя завалить?

Достать амулет. Послать сигнал. Да, теперь мы можем посылать СМС-ки. Между прочим, три дня с Корном потратили на превращение этих допотопных амулетов связи в какое-то подобие мобильного телефона. Теперь, кроме СМС, такой амулет еще способен сохранять в памяти до двадцати адресатов. Можно и больше, но тогда надо больше сам амулет и существенно менять плетение. Мы с ним примерно набросали как должно быть, и Корн сказал, что займется этим, а пока вот так вот – двадцать штук абонентов. Вообще Корн тогда так удивился, когда я сказала про хранение полутысячи контактов. Не бывает мол такой необходимости и все прочее. Хорошо, что я ему про соцсети еще не заикнулась. Не поймут-с.

– А что я могу сделать? Я итак стараюсь, как могу! По максимуму пытаюсь научиться чему только возможно, но за год вряд ли смогу узнать действительно стоящие вещи, как бы я не шла впереди программы курса. Я итак почти не сплю, стараюсь не терять время попусту. Вот выгонят и высплюсь тогда.

– Погоди, ну есть ведь комиссии там разные, когда ты не согласна с баллами, куда-то же можно ещё обратиться?

– Ну можно, только кому они больше поверят, мне или преподавателю? Ты не понимаешь. Я – никто. Мое слово против слова преподавателей и, тем более, герцогов – ничего не значит.

– Бред какой-то…. А чего вы вообще сцепились с ней?

– Мы с ней враги, можно сказать с детства. Принц и его друг, герцог Майрон, на одном из балов выбрали феей бала меня, а не Креолу. Все думали, что победит, как обычно, она, но то ли мальчишки поссорились с ней, то ли решили досадить ей, но в итоге феей бала выбрали меня. С тех пор разные козни строила, а я старалась не обращать внимание, по мере возможностей. Это ещё сильнее злило её. А я не знала, как мне себя вести. Никому не говорила, не жаловалась, хотя была возможность рассказать королю. Тогда ещё наше графство довольно сильно влияло на экономику. Ну а потом, внезапно герцогу понадобились наши рудники. Отец отказался продавать, и наша детская вражда вдруг превратилась во вражду родов.

Девушка устало вздохнула, привычно зашипев от неосторожного движения, потревожившего раны. Безнадёга. Ничего, прорвёмся. Так хочется просто взять и осудить эту Креолу, её папашку-сволочь и вообще… Но, это всё не верно. Если смотреть вглубь проблемы, то можно понять каждого участника. Понять можно, а вот принимать или нет – это уже совсем другая история. И я – не принимаю. Но вот так осудить всех – не верно. Да, это обычные слабые люди. Но! А кто помог им стать сильными? Кто показал, как это может быть? Как должно быть? Отца Креолы, эту гадину Ламию – их уже сложно исправить. А вот Креолу – надо с ней работать. Её поведение и мировоззрение – результат её жизненного опыта, который складывался в кругу семьи, в устоявшемся обществе. Но измениться может каждый. А у неё к тому же есть преимущество – она подросток, и её психика достаточно гибкая, чтобы измениться.