Академия магического права. Брюнетка в осаде

– Позволишь войти? – спросил мужчина.

– Зачем вы здесь? – я рефлекторно отступила, пропуская его в комнату.

– А как ты думаешь? – он слегка улыбнулся. – И давай на «ты». Согласись, это куда более уместно звучит в нашей ситуации.

Да уж, и впрямь. Странно, дважды разделив постель с мужчиной, все еще называть его на «вы».

Я почувствовала, как вспыхнули щеки и, повернувшись, двинулась к кровати. Хотелось присесть и собраться с мыслями.

Что делать дальше? Как себя теперь вести? Возможно, стоит для начала извиниться за вчерашнюю истерику? Ситуация, конечно, была неоднозначная, но я…

– Что это? – странно переменившийся, бесцветный голос Себастьяна заставил меня резко обернуться.

Глаза мужчины были устремлены на букет.

Я нервно сглотнула. Ответить ему было нечего.

Ян медленно осмотрел розы, затем перевел взгляд на коробку конфет и наконец остановил взгляд на мне. Только вот теплоты в его глазах было не больше, чем в аландорских буранах.

– Ничего не хочешь объяснить? – Верховный судья кивком указал на цветы. – Мне ты ставишь в упрек ужин, а сама принимаешь от кого-то подобные презенты? Кто тебе это подарил?

Это он что, ревнует?!

– Хаос… его знает, – машинально вырвалось у меня.

– Хочешь сказать, что не знаешь имя дарителя?

Отрицательно качнула головой. А что еще оставалось?

– Врешь, – ожидаемо понял Себастьян и помрачнел. – Опять врешь мне. Снова и снова. На что ты надеешься, Кара? Думаешь, я буду смотреть, как ты принимаешь подарки от других мужчин, и спокойно слушать твою ложь?

– Нет никакой лжи, Себастьян, – несмотря на всколыхнувшуюся в душе обиду от несправедливых обвинений, я постаралась сохранить ровный тон. – Да, я приняла этот подарок. И да, я не могу сказать, от кого он. Извини.

– Извини? И это все? Верни его дарителю, немедленно!

«Да кабы я могла! – мелькнула горькая мысль. А следом за ней вторая, сердитая: – Какого Хаоса он вообще мне приказывает?»

– Это всего лишь цветы и конфеты, Ян, – резко отметила я. – И я не понимаю, почему должна их возвращать, тем более по твоему требованию.

– Действительно не понимаешь? – глаза Себастьяна сузились.

– Не понимаю! – воскликнула я, ибо нервы окончательно сдали. – Я тебе ничего не должна, ты ничего не должен мне. И вот ты приходишь и начинаешь мною командовать и указывать, что мне делать! С какой стати?

– Я всего лишь хотел начать наши отношения с чистого листа, без вранья и недомолвок! – рыкнул Ян. – Но, видимо, ты так не умеешь!

– Отношения? Только не говори, что появился здесь с серьезными намерениями!

Себастьян скривился.

– Какие серьезные намерения могут быть по отношению к той, кто врет мне прямо в лицо? Я не желаю выглядеть идиотом в чужих глазах, позволяя себя дурачить особе не самых высоких моральных устоев!

Удивительно, но после слов, которые я, видимо, всегда подсознательно боялась услышать от Себастьяна, меня охватило просто убийственное спокойствие. Жесткость Верховного судьи добила последние романтические мечты влюбленной дурочки.

– Так я не смею вас задерживать, Ваша Честь, – отчеканила я. – У вас много дел, требуется провести кастинг на должность новой постельной грелки. На эту роль я не претендую, так что вы ошиблись адресом. Меня не интересует ничего из того, что вы вообще и в частности могли бы мне предложить, даже если остались бы единственным мужчиной в этом мире.

– Только не надо строить из себя оскорбленную невинность, – едко парировал Себастьян. – Мне нужно…

– Вам нужно всего лишь обернуться, – перебила я. – И вы обнаружите решение всех своих проблем с лгуньей и манипуляторшей.

– Что?

– Я говорю о двери, в которую вы сейчас выйдете из этой комнаты, Ваша Честь, и навсегда забудете сюда дорогу!

Бедную дверь Себастьян захлопнул с такой силой, что со стены посыпалась штукатурка.

А я с трудом подавила очередное желание вышвырнуть подарок Хаоса вслед Верховному судье. Даже руку к вазе протянула. Отрезвило только воспоминание об обещании монстра отомстить за такой демарш смертью моей подруги.

Поэтому пришлось сидеть, давиться конфетами и с ненавистью смотреть на букет, напоминающий разбрызганные по темно-зеленым стеблям крупные кровавые капли.

Спать я ложилась, щедро накапав себе успокоительного. И хотя знала, что утром об этом пожалею, засыпать с мыслью, что вместо сна перенесусь на лунную поляну, было выше моих сил.

Утром за безопасный сон я традиционно заплатила головной болью и тошнотой, снять которые смогла только с помощью заклинаний. На завтраке по бледности лица я превзошла даже Ники, которая, впрочем, тоже не была образцом красоты. Радовало только то, что впереди было целых два дня выходных и я могла отлежаться, даже если переборщу с занятиями.

К тому же было приятно, что посиделки с друзьями в столовой вновь стали спокойными, как раньше. Ссоры Сая и Мики наконец-то прекратились, и сама Мика постепенно начала оттаивать, избавляться от изначальной заносчивости.

Остальные ребята из нашей компании, в свою очередь, стали привыкать к новому статусу Сайруса. Отдельную роль в этом сыграл и разнос, который мы с Ники устроили Луру и Даниму, взяв с парней клятвенное обещание всеми силами способствовать нормальной обстановке и прекратить свои шуточки.

А вот с тренировками все обстояло не так радужно. Попытки создать щит на другом человеке всерьез изматывали. Андре даже прекратил раньше времени субботнюю тренировку, сказав, чтобы я отдыхала до понедельника. Вот только я была одержима мыслями о том, чтобы улучшить свои способности. И, воспользовавшись данным мне доступом, в воскресенье попыталась позаниматься самостоятельно.

В итоге вернулась в комнату злая и расстроенная от очередной неудачи. А еще с жуткой тошнотой, от которой меня просто выворачивало наизнанку. Но самое гадкое, что в таком состоянии меня застала вернувшаяся после обеда Лилиан.

– Кара, это не дело! Тебе надо к врачевателям! – начала отчитывать меня она. – Ты же едва ходишь, и тебя тошнит!

– Не переживай, я просто перезанималась. И со мной ничего страшного, такое состояние у меня уже недели две, – попыталась успокоить я подругу. – Сказывается увеличение нагрузки, да и приходится дополнительно практиковаться, чтобы восполнить пробелы.

– Но нельзя же себя так загонять! – продолжала ругаться сердобольная девушка, укладывая мне на лоб прохладный компресс.