Академия магоубийц 5
Шрифт:
— Один миллион сто двадцать две тысячи семнадцать человек. Если быть точнее. — Я тут же поблагодарил Куратора за предоставленную информацию.
— Удивительно! Вы невероятный! А как вы это делали?
— Оу… Если после нашей с вами экскурсии по дворцу останется время, я с радостью вам продемонстрирую.
— Если вас это не затруднит! — Она всё также прямо держала спину, но было видно, как внутри неё борется двадцатилетняя выучка императорского двора и простое человеческое счастье общения с тем, с кем интересно.
В конце-концов она взяла себя в руки и предложила мне выйти наружу. Уже там
“Может и не надо, но я уже достаточно тебя изучил… ты станешь для Китая проблемой похлеще шайтранов.” — Куратор был уверен в своих прогнозах.
И, как правило, они сбывались. И будем честны, в моей голове роились десятки мыслей о том, как провернуть сегодняшнюю встречу себе на пользу. И они заставляли меня улыбаться. И эта улыбка вызвала бы ужас у старика-императора.
Глава 15. Нет хуже врага для человечества
Мне, откровенно говоря, повезло. Мало того, что мне оказывала честь и проводила экскурсию невероятно скромная, красивая и обольстительная девушка, так ещё и делалось это с согласия императора, да еще и по территориям, которые обычно считались запретными для любого, кто не является частью императорского дома или верных стражей и работников, что трудились здесь годами и всю свою энергию сфокусировали на процветании этого места.
Если бы стража за спиной не напоминала о себе, я бы даже посчитал эту прогулку самым настоящим свиданием. Но увы...
— Прекрасная Мэй Юлань, скажите, могу ли я надеяться стать вашим другом и обращаться к вам не так официально? Вы же своей улыбкой уже растопили сердце этого деревенщины и можете смело обращаться ко мне так, как вам захочется.
Мы шли, негромко переговариваясь и любуясь интересными для меня видами. Мэй Юлань же наверняка не раз и не два здесь была и знала эти места как свои пять пальцев. Но не так часто ей доводилось рассказывать об этих удивительных культурных и исторических памятниках посторонним.
Постепенно я всё больше сближался с ней и смог продавить крайне сложный момент в наших только лишь зародившихся отношениях. Прошло то время, когда обращения подвержены сплошному официозу на «вы», имена принято называть с приставками титулов, а сам разговор больше напоминает дешёвый канцелярит дипломатов.
— Кстати, это правда, что император России даровал вам все земли страны, что удастся отбить у захватчиков?
— Всё так. Только вот моя душа и сердце не привязаны к одному месту. Скорее они привязаны к моим людям и всему этому миру. Поэтому я практически сразу отправил сотни писем местным наместникам, вверяя власть в их руки под надзором специальной комиссии Императора.
— Неужели вам не хочется править?
— Прекрасная Мей, моя корпорация уже насчитывает больше трёх миллионов постоянных сотрудников, хоть и разбросанных в разных уголках земного шара. Ещё около десяти миллионов местных жителей также трудятся на меня. Чем это не государство? Управлять всем этим здорово, но времени требуется слишком много. Поэтому у меня есть доверенные помощники.
— А вот мой отец лишь в ограниченном семейном кругу принимает
решения. Перед этим, правда, двадцать один советник пишет свой прогноз и совет на принимаемое решение. Но итог всегда за отцом. Он не доверяет такие важные вещи посторонним.— Всё меняется. И мир тоже. В любом случае — у меня есть настолько надёжный помощник, что обмануть или украсть у меня что-то существенное не выйдет. А если уж кто-то и решит ручку из офиса домой унести, то пожалуйста. Всё равно в расчётах заложены неизбежные потери. Но Бога ради, я вас прошу, давайте не будем говорить об этой скукоте. Расскажите лучше о себе, что вам нравится? Вы любите путешествовать?
Я с удивлением обнаружил, что принцесса за всю свою жизнь выбиралась разве что в парочку городов империи, сопровождая своего отца. А те кадры, снятые с целью популяризации её в народе — фикция.
Мы остановились у небольшого пруда, где плескались карпы кои. Охрана прекратила звенеть и бряцать своими бесполезными доспехами и замерла рядом. Я активировал силу пространства и ограничил пространство вокруг нас, не позволяя никаким звукам просочиться к посторонним ушам. Куратор помог вывести из строя звукозаписывающие устройства рядом, которых тоже хватало. В том числе в заколке принцессы.
*Я изучил их документы и отчёты. Принцесса вообще не знает о жучках-шпионах*, — мимолётно предоставил мне информацию мой помощник, без слов понимая, что меня интересует.
— Принцесса. Разрешите задать вам один нескромный вопрос. Насколько фиктивен ваш брак с японским принцем?
— Ой! Что вы такое говорите! Мой будущий супруг моя надежда и опора, и я очень его люблю. Наш брак будет скреплён и благословлен самими небесами! Прекратите спрашивать такие глупости, вас могут неправильно понять, и вы станете нежеланным гостем.
— Честно говоря, мне всё равно. Я здесь сейчас нахожусь только ради вас на самом деле. Планировал встречу с Императором, но, как оказалось, есть в этом древнем дворце драгоценность более великая, чем эти старые стены и стёртый за многие годы камень у нас под ногами.
— Тише!
— Нас никто из них не слышит. Я ограничил звук. То, что мы с вами обсуждаем, не в силах узнать даже небеса. И нет, не надо к ним поворачиваться, иначе они смогут начать читать по губам.
— Не обманывайте меня. — Нахмурилась принцесса
— И в мыслях не было. Ваш отец, судя по всему, довольно скуп на информацию. Он не рассказывал обо мне? — я удивился и отпустил капельку пренебрежения к её отцу.
— Рассказывал. И не надо так неуважительно говорить об Императоре. — Властно заявила она и сжала кулачки.
— Я просто констатирую факты. Например, для меня не секрет, что своего супруга будущего, несмотря на десятки великолепных роликов, вы ни разу в живую не видели. Вкурсе я и том, что вашего мнения при заключении брачного договора никто не спрашивал. В точности как это было с вашей матерью. Ещё я могу рассказать вам, какой чай вы любите больше всего, что в пять лет вы сбежали из дворца, что целый год просидели под домашним арестом, когда заявили о желании поступить в военную академию. Я не могу читать ваши мысли. Но я вижу вашу душу, стремящуюся вырваться из этой клетки. Про меня же вы не знаете ничего, кроме того, что я сам сообщил миру.