Академия первого чувства

Переодетая после занятий в скромное дорожное платье, я сидела на лавочке в ожидании скорого прибытия кареты Ера. Из ворот, коротко переговорив с охраной и оставив на артефакте запись о выходе, появились Родди и Кай, подошли, осмотрели мои баулы-узелки и сели по обе стороны.

— Как там Крис?

— Еще не знаю, видела его только днем, как и вы.

— Но, если позвала, значит, появилась новая информация?

Кай извертелся на лавочке. Родерик внимательно ждал, подкручивая ус. Он тоже нервничал, но умел терпеть, в отличие от нашего активного друга.

Я тщательно расправила складки серой чопорной юбки, пригладила выбившийся из прически локон. И сказала, глядя перед собой:

— Вы с Крисом мои близкие, практически единственные друзья. У меня действительно появилась новая информация, которую я не могу разгласить в силу обстоятельств.

— Ха, — сказал Кай, — да нам можно все сказать, ты что?

— Ты уверена, что молчание не приведет к дополнительному риску, с которым ты можешь одна не справиться? — осторожно спросил Родди.

Я наклонилась к узлу с вещами, вытащила узкий конверт и передала его Родди. — Тут все, что я знаю. Если со мной что-либо случится, вскройте его, пожалуйста.

— А мне? — сказал Кай.

— А ты сразу вскроешь, — со смешком ответила я, и он широко заулыбался в ответ.

Аккуратно убирая бумаги во внутренний карман сюртука, Родерик не сводил с меня глаз.

— Мари, но ты же не только за этим пригласила нас сюда? Конверт можно было передать и в Академии.

Вот такой всегда видящий общую стратегию Родди. В будущем из него выйдет необычайно успешный судейский.

— Криса нужно спасать. Старший Ера сказал, что шансов почти нет. Мне нужна услуга.

— Значит, как новости сообщить, так она не может, а как услуга…

Родди жестом остановил заворчавшего Кая. Но я не обиделась на медоеда. В глубине души, признаться, витали похожие мысли, и было стыдно, что я с ними так поступаю. Но я дала слово…

Голос Родди был теплым и сочувствующим:

— Что от нас нужно? Мы знаем, что просто так ты сама не просить. Как кошка, в последнее время бродишь одна.

Я виновато пожала плечами, уже несколько смирившись со своей новой природой. Меня и сейчас тянуло все сделать одной. Я даже знала, как это можно провернуть, но вовремя одергивала себя и заставляла больше полагаться на проверенных в переделках товарищей.

— Мне нужно, чтобы сегодня, уже через час, на перекрестке улицы Часовщиков и улицы Ветреной у коновязи стояла пустая дорожная карета, запряженная парой лошадей. Одеться лучше в темное, так как это место людное, торговое, таверны и магазины вокруг. Карета лучше старая, потому что о ней придется забыть. И ни в коем случае не оставайтесь рядом с каретой.

Кай хохотнул. Прикрыл рот ладонью и сделал мне разрешающий знак. Дескать, давай-давай, жги.

— В это же время второй из вас должен ждать моего сигнала у забора особняка Ера…

* * *

Мисс Денари выскочила из дома первой. Очень уставшая и очень довольная. Остальных задержал дворецкий, перепутав вечерние плащи гостей.

Птенец держался до последнего, сопротивлялся до кровавых прожилок в напряженных глазах, до трансформации. Но кто он такой, чтобы противиться своему сиру? Сначала она воздействовала аурой, а когда он выстоял, попросила разрешение у остальной комиссии проверить его на прямое влияние.

Вампир с контролируемым даром просто подчинился бы ей, а этот полыхнул во все стороны черным хаотичным воздействием, показав себя во всей красе.

После освидетельствования птенца отправили в его комнату, а комиссии пришлось детально записать произошедшее. Глупый птенец, отличный рычаг на семью Ера, который сейчас так нужен Этель, был почти в ее руках. И она молодец, выдержала все правила, не сказала ему самому ни слова, не издала ни одного приказа.

Уставшая, но довольная собой Денари прошлась руками по кожаному узкому корсажу, затягивающему до филигранной тонкости ее и так узкий стан.

У забора возилась темная фигура, перекидывающая вещи.

— Они его сломали, — прошептал дрожащий голос девчонки, его бывшей невесты. — Эти ублюдки его уничтожают как личность и так просто от него не отстанут. Спеши! Крис уже бежит к карете на пересечении Часовщиков и Ветреной, дальше отправится к визийской границе. Если успеешь, передай ему вещи. Это все, что я успела собрать.

И она зарыдала.

— Да, госпожа, — раздался учтивый голос с той стороны забора. — А если мистер…

Продолжения разговора Этель не дослушала. Злая, как тысячи разозленных вампиров, она кинулась догонять срывающуюся с крючка жертву. Птенец ничего не может противопоставить словесной команде создателя. Сейчас она пригонит его домой к Ера и комиссии и заставит ползать на коленях, потому что побег от Суда полностью лишил его гражданских прав и отдал под юрисдикцию сира.

Только бы успеть!

За спиной она услышала вой ужаса. Девочка обнаружила, что их подслушивали.

Глава 23 ВСЕ МОЖНО В ЛЮБВИ И НА ВОЙНЕ

All’s fair in love and war.

Поговорка

Пройдя по комнатам, Крис не нашел своей девушки. Слуги сообщили, что она приехала, но не стала дожидаться его прихода после встречи с комиссией, а пошла во двор.

Шагая по опустевшему дому, замечая притушенные как на похоронах лампы, он сжимал и разжимал кулаки. Для обретения контроля вампира забирают в Гнездо минимум на полгода. Отец сказал, что планирует откупиться, отдать какую-то особую вампирскую ценность. Если Денари не согласится, свои же сожрут ее с потрохами. Только вот если отец ее отдаст, то маги сожрут уже его. Точнее, распылят на ингредиенты.

Крис шел в ярости, чувствуя себя вещью для торга. Темная аура бушевала вокруг него, слуги прятались. А чего теперь скрывать? Дело решенное. Он же «птенец, потерявший контроль».

На входе дворецкий, с которым дружил еще мальчишкой, отшатнулся от него, как от чумного. И Крис окончательно закаменел лицом. Шелк жилета отсвечивал в вечерней подсветке Ританы. Наследник богатой семьи, любимчик отца, бывший кровный маг, теперь потерявший все. Он взглянул на дорожки света, пронизывающие сад, и позвал:

— Мари, радость моя.

Никто не отозвался. Но когда Крис прошел темный сад почти до конца, он все-таки обнаружил меня, лежащую на траве и трясущуюся от плача.

— Что с тобой? Что случилось? — обеспокоенно ощупал плечи и руки.

— Крис, — прошептала я, — что я натворила?

Меня трясло. Человеческая натура билась в истерике, кошка рвалась сама побежать и разобраться с врагами, почувствовав мою растерянность и слабость. Она рычала, скулила, пыталась трансформироваться вне моего желания. Я терялась между страхом осознания своего поступка и борьбой с собственным животным.