Академия Попаданцев

— Ну и зачем мы здесь? — спросила я, когда уже поднимались по лестнице.

— Разведать обстановку, — Бонифаций опасливо огляделся по сторонам и свернул с лестницы в правый коридор. — Тихо и незаметно.

Ага, единорог в костюме Элвиса Пресли — что может быть незаметней. Самое странное, что редкие встречные студенты и вправду не обращали на моего спутника особого внимания. Хорошо хоть ни одного препода по дороге не попалось. Вдобавок я в надежде высматривала темного властелина. Пусть бы этот грубиян убедился, что я нашла себе провожатого подостойней некоторых. Но, видимо, он был слишком занят какими-то злодейскими делишками, чтобы лишний раз по учебному корпусу разгуливать.

— Так куда мы идем-то? — я кое-как переключилась с мыслей о темном властелине. — Что ты незаметно разведывать собрался?

— Если не вдаваться в подробности, удалось мне краем уха зацепить любопытный разговор, — охотно ответил Бонифаций, продолжая осторожно красться по пустому коридору. — Предугадывая твои расспросы, поясню, мы, лесные единороги, отлично слышим на любом расстоянии. Только при желании, конечно, а то бы уже давно все оглохли. Так вот, высунулся я со скуки в окно, а там внизу, идут к учебному корпусу пара преподавателей ваших. Ну я ухи и навострил от нечего делать. И не зря ведь! Они как раз говорили о грядущем совещании у ректора. Угадай с трех раз о чем? Правильно, об избранной!

Я нервно сглотнула.

— Ну я сразу за тобой и рванул, — продолжал Бонифаций. — А теперь «тс-с-с», мы уже близко.

За очередным поворотом коридора показалась уже знакомая мне дверь кабинета ректора Августиса. Единорог с бесшумностью заправского хоббита на кончиках копыт подкрался совсем близко. Впрочем, и в паре шагов от двери все было отлично слышно. Даже странно, что руководство академии не позаботилось о секретности своих совещаний. Или они просто и мысли не допускали, что у кого-то хватит наглости подслушивать?

Судя по разномастности голосов, там собралось человек десять. Включая самого ректора. К тому же по голосу я узнала Элимара. Да и еще трое казались смутно знакомыми. Скорее всего, принадлежали тем, кого еще на вступительном экзамене видела.

— Нет, это же катастрофа! Настоящая катастрофа! — голосил кто-то. — Провал в Ничто средь бела дня! Хорошо, хоть не в корпусах произошло, да и не провалился никто! Но ведь это может повториться в любой момент! Где угодно на территории академии! Это же такая паника начнется!

— Пока что единственный, кто наводит панику, это вы, почтенный Галидиус, — сухо перебил ректор. — Я согласен, ситуация из ряда вон, и мы не должны допустить повторения. Но не в наших силах остановить процесс разрушения. Вся надежда на избранную. Элимар, как сегодня все прошло? Тебе удалось прочувствовать ее? Есть хоть какая-нибудь зацепка?

— Никакой, — мрачно отрезал Элимар. — Избранная совершенно непробиваема для ментальной магии. Мне не удалось уловить даже крохотный отголосок ее мыслей. И уж тем более прочувствовать ее способности. Я сначала решил, что у нее при себе какой-то мощный защитный артефакт, но ничего подобного.

— А если имеет место вмешательство со стороны? — задумчиво начал третий, по голосу я узнала в нем преподавателя боевой магии. — Дело в том, что еще у меня на занятии произошло кое-что странное. Я сначала не придал этому значения. Видите ли, когда избранную атаковал один из студентов, чья-то сторонняя магия смягчила удар. Возможно, девушку пожалел кто-то из сокурсников. Но кто? Его магия мне совершенно не знакома. Потому я сначала и решил, что это был всплеск силы самой избранной. Так, может, и сейчас от ментальной магии ее защитил кто-то?

— Однозначно нет, — Элимар был непреклонен. — Для меня никакая магия не преграда. Скорее всего, загвоздка именно в прирожденных способностях избранной. Я бы мог обойти эту защиту. Но мне понадобится Призма Имелата.

— Мы уже обсуждали этот вопрос, и моя позиция не изменилась, — отрезал Августис. — Артефакт применять слишком рискованно. Чуть-чуть перегнешь палку со своей ментальной магией и все, вместо избранной получим заикающуюся сумасшедшую.

— Башку избранной оторвать! Скормить ее жабокрылым слизнякам! — гундосо вставил кровожадный попугай, но тут же заглох. Видимо, под суровым взглядом ректора.

— Может, снова заняться пророчеством? — робко произнес какой-то незнакомый голос.

— А что толку им заниматься? — вспылил другой. — Давай раз в пятисотый все вместе наведаемся в библиотеку! И что? Уйдем оттуда с тем же, что и обычно. Глупо продолжать надеяться на пророчество. Нам остается только ждать пробуждения сил у избранной.

— Есть еще проблема, — снова заговорил преподаватель боевой магии. — После появившегося вчера провала в Ничто по Академии поползли слухи. Глядишь, так и паника начнется.

— Значит, нужно студентов чем-то отвлечь, — задумчиво произнес Августис.

— И чем же? — проворчал тот, кого ректор назвал Галидиусом. — Учебой, как видите, они не слишком-то отвлекаются.

— Придумайте им какое-нибудь мероприятие пограндиозней. Пусть этим займут себе головы. Есть идеи?

— Крушить! Ломать! — вновь заголосил попугай. — Игры на выживание!

Но его предложение проигнорировали.

— А что тут думать? — хмыкнул преподаватель боевой магии. — Им бы развлечение какое-нибудь. Турнир или там бал какой-нибудь.

— Турнир — слишком опасно, — возразил ректор, — нам сейчас излишние всплески магии уж точно ни к чему. А вот с балом затея интересная…

Дальше мы с Бонифацием не слушали, кто-то направился к двери, и мы тут же поспешили удрать с места преступления, пока нас не застукали.

— И что ты обо всем этом думаешь? — растерянно поинтересовалась я, пока мы шли к жилому корпусу.

— Я думаю, что не завидую тебе, — единорог недвусмысленно взглянул на меня из-под солнечных очков. — Похоже, на тебя решили возложить ответственность за существование Академии.

— Тогда Академии хана, — мрачно буркнула я. — И мне вместе с ней.

Глава 7

В лесу было хорошо. Особенно в ночное время. Настолько хорошо, что я, сидя на траве на берегу таинственно мерцающего озера, начала декламировать стихи:

«Но ветер замрет над ветвями, И смолкнет таинственный отзвук, И полночь играет тенями, И полон молчанием воздух. И странным, и смутным, и нежным — Печаль над вселенским покоем. И в сердце тоска — о Нездешнем…» [1]

1

«Воспоминание о песне», Mare Mirkie