Академия Проклятых: Кровь отверженных

Меня трясло, кровь то замедляла ход, то неслась с ускорением. 

Бедное сердце… то едва не выпрыгивало через глотку, то ухало в пустоту, забывая биться. 

А вот в животе неприятно тянуло...

— Разве я не доказал, что осторожен и не опасен? По крайней мере, для тебя, Лис? — с мягким укором прошептал Грознич, и его голос прогнал по моему телу стадо неуправляемых мурашек. Ноги подкосились, и, если бы не нежные объятия Шепса, точно бы упала. — Или ты, как и остальные, меня считаешь бездушным кровососом и только?

Даже стыдно стало за свои слова и страхи:

— Прости, — снова винюсь, против воли обвивая за его шею руками, глядя в бесконечно глубокие и такие гипнотические глаза Грознича. — Ты другой… для меня… но пугаешь, потому что я не могу тебе противиться.

— Можешь, — таинственно улыбнулся Шепс и покивал: — И ты это постоянно делаешь, просто, по незнанию, не замечаешь. Ты — единственная, кто меня останавливает… Ты, и правда, — проклятая, и твоя тайна меня заводит, как ничто другое, — признание лилось, а я заворожённой дурой слушала его, открыв рот. — Хочу тебя разгадать… Позволь… — взмолил тихо-тихо, вскрывая моё сознание и ломая желание хоть как-то сопротивляться, отказать. — Мне это нужно… Иначе сдохну… — с такой мукой, что сипло ахнула:

— Грознич, — отрывисто, сдавленно, когда его губы протаранили мои, и, коротко опалив, скользнули ниже… по шее, к яростно пульсирующей жилке.

— Скажи… это… — отрывисто обронил Шепс. — Позволь, — продолжал меня искушать. — Ну же… Скажи: «да» и сама назови место… — языком вычерчивал какие-то узоры, не то обжигая кожу, не то леденя. — Клянусь… — вновь опалил поцелуем, — лишь каплю… М-м-м, — со стоном в меня проурчал Грознич, а я уже подрагивала в преддверии сказочного удовольствия.

В моём воспалённом мозгу маячило несколько развратных вариантов неприличных мест. Но, не озвучивать же их?! Поэтому, тихо порадовавшись, что Шепс уже не читал мои мысли, вяло нашлась:

— Давай, здесь… сейчас...

Мимолётная боль сменилась сладкой волной удовольствия… И я воспарила, бесстыдно наслаждаясь красочными картинками нашей близости с упырём.

— Прости, я не должен был, — в мой висок жарко шепчет Грознич, возвращая на землю. 

— Зависимость, — промямлила я, собирая крошево мыслей и чувств, чтобы уж совсем не растекаться перед силой упыря.

Хотя, он благоразумно меня прижал к стенке, поэтому я спиной ощущала твердь, а значит, уверилась, что не упаду.

— Дело уже не в ней, — поразил откровением Шепс, чуть отстраняясь. — Твоя загадка меня так волнует, что я уже сон потерял.

— То есть, — кручу головой, прохрустывая позвонки, чтобы окончательно вернуться в тело, — ты меня сейчас попил просто…

— Шайх… — обронил Грознич, и я на пару секунд замерла, собирая мысли в кучу.

— Он велел? — опешила догадке.

— Мы решили, что так будет проще тебя разгадать, — кивнул упырь. — Да, зависимость это дело облегчила, но согласие на эксперимент дал ректор. Ты — загадка, кровь может помочь тебя разгадать. 

— И ты мне это говоришь?.. — оставляю вопрос открытым, ожидая, что Грознич пояснит.

— Ты ведь знаешь, что любая кровь — носитель информации. И твоя кровь хранит в себе информацию о твоих корнях, — продолжал исповедоваться Шепс, вгоняя меня всё в больший шок. — Так вот, шаг за шагом, глоток за глотком я разгадываю твоё древо…

— Но, судя по тому, что мы топчемся на месте, так и не разгадал? — осторожно брякнула я.

— Пока из всего того, что увидел, — виновато кинул Грознич, как бы признавая своё бессилие, — самой одарённой была твоя пра-пра-пра-бабка, управляющая силой огня.

— Женщина-огневик? — кисло озадачилась я. — Они же слабые… — добавила ещё тише. — И я не мужчина, а значит, если у меня проявится сила огня, она будет… не очень, — даже настроение упало, хотя, казалось бы, радоваться нужно было бы даже такому повороту.

— Дело в том, что в твоих жилах течёт сборная кровь… Из всех крупиц, что распознал, известной мне обладающей силой является та, что несёт в себе стихию огня. И всё же… — он многозначительно помолчал несколько секунд, — и всё же, самой сильной является другая… та самая, которую разгадать не могу. Я не вижу… не знаю этого элемента, — сокрушенно покачал головой Шепс, и мне даже стало его жаль. 

Он выглядел невероятно убитым своей неспособностью меня разгадать.

— Мне это не нравится, конечно, и я бы, наверное, подала на вас в суд… при других обстоятельствах, — жевала мысль, — но моя загадка и меня волнует, поэтому… Зла на вас не хватает, но я согласна на продолжение эксперимента, — заключила к собственному удивлению.

— Правда? — поразился Грознич.

— А меня кто-то спрашивал? — резонно подметила я.

— Я… признался, потому что больше не хотел без твоего позволения... — снова кивнул Шепс. — Мне важно твоё разрешение.

— Тогда, считай, я его дала… Только обещай рассказывать всё, что узнаёшь. Я в этой истории не последний заинтересованный, — совсем перешла на шёпот, соображая, как я до этого додумалась.

— Хорошо, только не сейчас… — Шепс сглотнул, глаза вновь перелились багровым, — твоя кровь… другая, — даже скривился.

— Отравлена? — предположила я.

— Можно и так сказать, — загадочно помолчав, отступил от меня Грознич.

— Пошли, ректор Шайх нас уже ждёт...

Глава 33

Елисия

Грознич вёл меня по лабиринтам академии, держа за руку, и я ему была благодарна — если бы не его компания, не уверена, что вообще бы куда-то дошла! Тело было словно из ваты, сознание — мутным… 

Наверное, я поспешила уйти из лазарета, но ни в жизнь в этом не признаюсь! 

Я крепилась, как могла, и когда мы оказались в приёмной ректора, даже вздохнула с облегчением. Но радость была короткой — помимо нас в помещении был Войр со своей дикарка. Как и мы, ждали встречи с Шайхом. 

И такая компания напрягала.

Но, если Кром на нас посмотрел едва ли, то его девушка снова стеганула меня ожесточённым взглядом, ощерила зубы кривым оскалом. 

Не уверена, столкнись мы с ней в пустом коридоре, она бы просто прошла мимо… По-любому, вонзилась клыками, перекусывая артерию на моей шее.

Это пугало…

Но сейчас, видимо, страшась гнева оборотня, ввязываться со мной в конфликт или какие-либо разговоры не решилась.

А Грозничу, судя по его виду, вообще было наплевать на их существование.