Академия Сайоран

Если бы кто-то увидел их со стороны, то узрел лишь две смазанные тени, которые сталкивались друг с другом. Веером разлетались на брусчатую мостовую черно-бордовые капли. Это могло продолжаться долго, но... Фредерик не любил прибегать к этой форме боя, но выбора не оставалось... Кожистые крылья с тихим шелестом развернулись за спиной, черты лица старосты утратили сходство с человеческими, клыки и когти стали гораздо длиннее. Резко оттолкнувшись от земли, Фредерик спикировал на врага и две смазанные тени сплелись в одну, клубком покатившись по улице.

Когда его напарники появились на маленькой площади, Фредерик сидел на брусчатке и смотрел в одну точку.

– Ты в порядке, - испугался Эксиоль.

– Все нормально, просто устал, - вздохнул вампир, сейчас больше похожий на оборванца.
– Вы чего так долго?

– Нарвались на его детей, - вздохнул второй из спутников.
– Он мертв?

– Окончательно и бесповоротно, - кивнул Фредерик, указывая на покромсанный труп, лишенный головы.

– Жестоко, - присвистнул урсаил.

– Если ты знаешь другой способ прибить спятившего от жажды крови высшего вампира, просвети меня, и вообще, давайте возвращаться. Вам, простым студентам хорошо, а меня еще дела ждут.

Фредерик заперся в комнате и упал на кровать. Возможно, ребят и удивила его сегодняшняя грубость, но вежливо разговаривать с обедом... точнее, с тем, на кого ты как на этот самый обед смотришь, очень тяжело. Трансформация - это не совсем вторая ипостась, это сознательное пробуждение зверя, спящего внутри каждого вампира. Это гораздо более серьезная форма безумия, дающая силу. Но если кровавое безумие невозможно остановить, то обратная трансформация возможна, но дается она невероятной ценой...

В свой выходной день Рейн так же не остался в стенах Сайоран, отправившись в город на встречу.

Тор чуть смущенно посмотрел на аллари:

– Видишь, все очень просто, ты должен проводить меня к восточному выходу из города.

– И за это ты заплатишь мне такую прорву золота? Не верю, - усмехнулся Рейн, - такой делец как ты для обеспечения безопасности нанял бы десятка три солдат, что суммарно вышло дешевле, чем гонорар для меня одного. Рассказывай все.

– Ну ты и зараза, - пробурчал рыжий оборотень.
– Хорошо, рассказываю только потому, что ты мой друг. Я влюбился в одну очень милую девушку, но ее родственники против наших отношений...не лыбься ты так! Короче, я решил ее похитить.

– Ты что решил?!
– воскликнул Рейн, привлекая к себе внимание посетителей таверны.

– Тише ты, - зашипел Тор, - тише. Она не против, - сразу отмел он возможные возражения.
– Мы все уже обговорили, она знает, когда я буду ее похищать. Но там такая охрана, что без боя не прорваться, и мне нужен не взвод тупых солдат, а один, но лучший. Так ты поможешь, Рейн?

Аллари запустил ладонь в волосы. Такого он не ожидал. Тор слыл расчетливым дельцом, наглым, самоуверенным, циничным, жестким. Он умел отдавать жестокие приказы и то, что он мог влюбиться настолько, что решился похитить любимую девушку, а для этого заплатить баснословную сумму денег за охрану и сопровождения в пределах города, в голове не укладывалось.

– Конечно, - тут же согласился Рейн.
– Тор, только давай так, ты можешь мне не платить золотом, - аллари помнил, что после продажи Виолой млечника, он в деньгах не нуждался, - а останешься должен услугу.

– Договорились, - оборотень довольно заулыбался.

Рейн направлялся в академию пешком. После помощи Тору в его делах любовных, он оказался в промышленной части города, где поймать экипаж в столь позднее время было крайне проблематично. Тем более, что сам он никуда не торопился. На всякий случай он завернулся в плащ из духовных лент, чтобы заранее почувствовать, если какой-то самоубийца решит на него напасть. Рейн не боялся ходить по ночам один, в его жизни был момент, когда пришлось научиться выживать, убивая, чтобы не убили его самого. Впрочем, в тот короткий период он завел много полезных знакомств. А потом Гелари отыскала его и уговорила поступить в академию.

Их размышлений его вырвало легкое подрагивание одной из лент, уловившей опасность, но не для него...и само это уже было странно.

– И что тут у нас?
– промчавшись пару кварталов, он вылетел в грязный закоулок, где и увидел четырех мордоворотов и испуганную девушку, прижавшуюся спиной к стене дома. Но, мало того, он ее знал.

– Ты в порядке?
– спросил он, подойдя к ней, предварительно растолкав наемников, пользуясь их замешательством от подобной наглости.

– Эй, парниша, шел бы ты отсюда. Глядишь, целее будешь, - заговорил тот, что стоял слева, видимо, главарь, решив уладить все "мирно".

– Это вы мне?
– расхохотался парень, - ну и смешные же вы, ребята. Позвольте вам кое-что объяснить. Во-первых, эта девушка студентка академии Сайоран, что для вас само по себе не хорошо. Ибо при всем плохом, что можно об академии сказать, у ее студентов есть один бзик: сами мы можем хоть поубивать друг друга, но трогать своих посторонним не позволим. Второе - если с ней что-нибудь случиться, вас из-под земли достанет сначала студсовет - гады страшные за одним исключением, а по тому, что останется, пройдутся некроманты. У них вечно расходного материала не хватает. В-третьих, раз уж я здесь, вы ей все равно ничего не сделаете.

– А ты нахальный щенок, - рассмеялся все тот же, - не боишься, что мы тебя здесь же порешим.

Рейн еще при предыдущем его предложении "уйти по-хорошему" знал, живым бы свидетеля они не отпустили бы.

– Руки коротки, - проинформировал Рейн, снимая пиджак и вручая его перепуганной Виоле, - на - подержи, а то если я опять форму испорчу, Гелари меня с потрохами съест. При упоминании имени подруги девушка вроде даже немного расслабилась и взяла одежду.
– А теперь отойди в глубь переулка, не хватало чтобы тебе зацепили.

Мордовороты, явно ошарашенные поведением паренька, не выглядевшим опасным, расхохотались.

– Слушай сюда, девка, я сначала этого щенка при... хррр...
– захрипел он, хватаясь за горло, из которого торчала рукоять метательного ножа.

Рейн не любил тратить время. Может быть это и было не совсем честно, но на кону стояла не только его жизнь. На руку ему играло то обстоятельство, что метать железо он научился из любого положения, а ножей у него было много. Вскоре все было кончено. В подворотне осталось лежать четыре трупа.