Академия Юрского периода

— Люлик, вызови Кутько ко мне! Без нее точно не обошлось!

Нагиня кусала губы и виновато поглядывала на меня, взглядом прося прощение. Я махнула рукой, чтобы она не заморачивалась.

Я все равно у ректора, как бельмо на глазу. Семь бед — Даны ответ. Интересно, чего это Люлик забыл в комнате ректора. И ректор теперь злой, как тысяча кратов. Ой, как мне теперь попросить противогаз? Лучше сразу оправдаться перед ним, пока он себя еще больше не накрутил. Перемахнула через постель, наклонилась и отрапортовала прямо в дыру:

— Гертрундий Алар Дрищевич, — от страха опять спутала его имя, — Кутько по вашему приказанию прибыла!

Наклонилась ниже над окошком, мысленно истерически ржала, разглядывая уже привычную для себя картину: злого как демон ректора с дырой в штанах на заднице. Спохватилась, и стараясь, чтобы голос звучал сострадающе, спросила:

— Вам помочь?

Бриш замер со снятыми брюками в руке, глядя на меня. Не смотря, что я находилась сверху, а он внизу и был голым, ректор не выглядел смешным, скорее притягательным и волнующим.

— Даже не знаю, — он нехорошо улыбнулся. — Снадобье нейтрализует обычная слюна. Заставляете согласиться, Кутько. Спускайтесь в малый тренировочный зал, — уже спокойнее произнес ректор, натягивая брюки.

Бли-и-н! Вот я попала! Он уже не намекал, он прямо сказал, что меня ждет. И за кого страдаю? За Юту и Лотусса. С такими друзьями врагов не надо!

Глава 33

— Отдай мне его по-хорошему, — орала в истерике Риана смело наступая на Риш, угрожая коротким клинком.

— Не отдам. Он мой! — гибкая нагиня ловко увернулась от удара, легко перескочила койку и припала к полу, опасаясь нового выпада разъяренной дроу.

— Он третьего размера. А у тебя нулевка, — Ритана попыталась зайти со спины и подцепить вещичку на лезвие клинка.

Нагиня, отступала, шипела, но не сдавалась, комкая что-то за спиной, прячась за спинками коек. Я пыталась рассмотреть, что девчонки не поделили и вмешаться. Но меня опередила Мортира.

Не долго думая, она наступила ногой на спину проползавшей между койками Риш. Вырвала черный лоскуток и пинком отправила ее назад под ближайшую койку. Покрутила в пальцах кружевной бюстгальтер и задумчиво произнесла:

— Красивый. Пожалуй, надену сегодня.

Ритана возмущено взвизгнула, порываясь вырвать свою вещь из лапищи дородной дроу.

— Да он тебе мал! — возопила девица, пытаясь вернуть свое, воинственно потрясая клинком перед носом Мортиры. — Если только на запястье носить, как браслет.

Мортира голой рукой схватилась за лезвие клинка, крутанула кистью, вырывая оружие из рук Ританы. Небрежно откинула в сторону. Проигнорировала визг Риш, когда лезвие воткнулось рядом с ней, прихватив ее волосы, пригвождая косицу, как бабочку к полу. Обвела всех взглядом, ожидая возмущенные реплики, и спокойно произнесла:

— Я застегивать не буду. Все равно расстегивать придется, — она усмехнулась, погрозила пальцем бросающим друг на друга злые взгляды драчуньям.

Запал у них быстро иссяк. Ритана тяжело опустилась на чужую койку, молча оплакивая потерю красивой вещички. Нагиня злобно шипела, дергая меч и пытаясь спасти свою шевелюру.

— Дана, прости, — Юта прикоснулась к плечу.

Голос у нее виноватый. Все распри, ревность к Лотуссу тут же забыты. Нагиня раскаивается, что подставила меня под гнев ректора.

— Ладно. Проехали. Мне не привыкать, постоянно в чем-то оправдываться перед нашим дорогим Главговнюком, — последнее произношу едва слышно.

Недоброжелателей, что побегут и донесут, лишь бы ректор поставил практику в болотах зачетом, хоть отбавляй. Конечно, семь бед — один ответ. Но зрелище разгневанного дракона, испускающего из всех щелей дым, неприятное зрелище и на очень большого любителя. Вот в такие моменты понимаешь, что все они здесь не люди. И правила у них свои и законы. И человеческая ипостась для удобства общения и межрасового секса, и вовсе не предполагает и не обязывает их к человечности, гуманности в том виде, в каком понимаем это мы, люди.

— Кто-нибудь мне объяснит, наконец, что тут происходит? Почему вы наряжаетесь перед походом в вонючие болота? Парни тоже! Достали новые носки без дыр! Кое-кто даже побрился. У мужской уборной очередь! Они чистят зубы… все… Я что-то проспала, в смысле пропустила в объявлении ректора?

Голос повышался и повышался, перейдя на визг. Девушки замолчали и удивленно смотрели на меня. У каждой на лице написано «Она реально дура или прикидывается».

— Дан, не тупи, — тихо прошептала Юта, пока я ловила взгляды, попутно собирая коллекцию негативного мнения о себе. — Девчонки собираются на свидание. Что тут непонятно?

— Что все?! — все еще не понимала я. — Они все на свидание!

— Дан, каким пальцем тебя, умницу, делали? Ты скажи, я у своего Андера его откушу, чтоб, не дай асы, на детях также плачевно не сказалось, — ядовито процедила все еще расстроенная Ритана.

— В общем, ректор с практикой перегнул. Похоже дело с парящими островами совсем труба и надежды нет. Методику преподавания ужесточили. Теперь процент выживания будет меньше. А в ядовитых болотах…,- Юта замолчала и отвела взгляд.

— Я поняла, — кивнула подруге. — Но эти свидания. Перед смертью не надышишься.

— Кому как повезет. Вот если кто на Тагира из «Бесстрашных» запал, то не советую. Он целуется плохо и думает, что прелюдия, это когда занимаются любовью при людях… что за идиот!

— Точно, он такой, — донеслось из угла казармы. — А Кариш из «Ужаса асов» больно кусается и…

— А Лойс из «Авантюристов удачи» не целует грудь, а чмокает как младенец…фу-у-у-у…

— А Караш из «Неуловимых»… — я навострила ушки, желая услышать про своего флангового и использовать в случае чего.

Эти мои красавцы иногда совершенно не пробиваемы, вот и приходится хитрить и шантажировать.

— … из нетаких, — поделилась «страшным» секретом бледная нагиня. — Близняшки дроу не ошибаются. Они своих на раз вычисляют. Нюхом чуют.

— Да, ладно! — неверяще выдохнуло несколько расстроенных голосов, среди которых различила басок Мотриры.

Немного порозовев от смущения, что к последней сплетне приложила руку лично, повернулась к тихо матерящейся Юте, с трудом затягивающей завязки узкого корсета.

— Как! И у Мортиры тоже свидание?! — не смогла скрыть своего изумления.